Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1
Но давайте по порядку. В качестве первого шага разберем саму легенду о том, как вырабатывался пакет помощи Кипру. Сначала обусловленный взиманием единовременного налога на все депозиты, размещенные в банках островного государства. Затем – банкротством и полубанкротством ведущих банков и введением по сути внешнего надзора за функционированием финансовой системы страны, вернее, за тем, что от нее осталось. После чего те претензии, которые в отношении пакета были выдвинуты. Наконец, мотивировку произошедшего. (В том числе оттолкнувшись от тех резонов, которые приводятся в одной из центральных статей нынешнего номера – «Германия так и не сделала домашнее здание» из рубрики «Тенденции и прогнозы».)
Достоверная история того, как принималось решение еврогруппы по пакету помощи Кипру, скорее всего так и останется скрытой от общественности. Она раз за разом переписывалась мировыми СМИ со ссылкой на самых разнообразных участников переговоров. Как справедливо отмечают отдельные комментаторы, «никто в действительности не знает, кто что кому сделал за тот уик-энд, когда пеклась сделка по Кипру»[24]. Вариант, который сейчас пытаются продать зрителям и читателям, выглядит примерно так. Министры финансов собираются на встречу на полях заседания Европейского Совета. Пока нет ничего определенного. Генеральный директор МВФ Кристина Лагард якобы настаивает на том, чтобы до 40 % было удержано с вкладов двух ведущих банков страны, спасать которые, в ином случае, нецелесообразно. Их надо банкротить. Пакет помощи должен быть сокращен до такого уровня, чтобы вызванное им увеличение бремени задолженности Кипр был бы в состоянии обслуживать.
Европейский центральный банк также за немедленное решение. Чтобы киприоты особенно не выкобенивались, предупреждает, что прекратит передачу банкам ликвидности под низкий процент, без которой они рухнут. Но он, напротив, выступает против того, чтобы оставить банки, переживающие сложности, на произвол судьбы, поскольку это могло бы бросить тень на всю банковскую систему Европейского Союза. Он предпочел бы взыскать единовременный налог со всех депозитов, процент которого увеличивался бы в какой-то прогрессии в зависимости от их величины. С небольших вкладов – поменьше. С крупных – побольше. Но, и это самый спорный и спекулятивный из моментов версии событий, которому пытаются придать вполне официализированный характер, президент Кипра хотел бы вывести из-под удара российских и других иностранных вкладчиков, пусть и за счет простых киприотов. Чтобы с них не могли удержать свыше 10 %.
Подобная позиция усиливает противоречия в стане участников «тройки». Уже не в первый раз. Понятно только, что на помощь Кипру «семнадцать» пойдут только при условии глубокой реструктуризации банковского сектора. Ведь весь Кипр считается офшором (!), «потакающим отмыванию грязных денег и уходу от налогов»[25]. Германия заявляет, что никакой другой пакет бундестаг не поддержит. Вкладчики (имеются в виду в основном из России), уводящие деньги в те страны, где они платят меньшие налоги и находятся под не столь плотным надзором, как в других местах, должны принимать на себя риски, с которыми сталкиваются банки таких стран. Решение принято[26]. Первоначальное. Его условия все назубок выучили.
Еврогруппа соглашается взять на себя кредитование Кипра на сумму только в 10 млрд евро для спасения банковской системы, хотя нужно 17 млрд. Причем это никакой не альтруизм, поскольку кредит и проценты надо будет возвращать. 1,4 млрд дадут приватизация и повышение налогов. Остальные 5,6 млрд должны заплатить вкладчики. Все, включая обладателей вкладов меньше 100 тыс. евро, в нарушение соответствующей директивы ЕС относительно единых критериев и обязательств о гарантиях их неприкосновенности. Последующее происходило уже в публичной сфере, а не как до этого за закрытыми дверями.
Пакет т. н. помощи вызвал всеобщее неприятие. Несмотря на разъяснения о том, что из двух зол пришлось выбирать меньшее, что в ином случае потери вкладчиков были бы неизмеримо большими и что при негативном развитии событий они вообще могут всего лишиться. «Против» выступили очень многие. По Кипру прокатилась протестная волна. Олигархи и связанные с ними политики переполошились. Финансовое сообщество от неожиданности и неординарности предложенного охватила оторопь. Повсюду в Европе политические партии заклеймили решение как разрушающее банковский союз и противоречащее базовым принципам и действующему нормативному массиву ЕС. Еврогруппа была уверена в том, что на Кипре президентская республика. Президент распорядится, и все возьмут под козырек.
Однако условия спасения, навязанные Кипру, показались общественному мнению настолько одиозными, что парламент дружно проголосовал «против». «За» не было подано ни одного голоса. Создавшееся положение, спровоцированное «тройкой», было совершенно нетерпимым. Банки Кипра на неопределенное время перестали работать. Они больше не поддерживали текущий оборот. Через них не могли больше проходить и международные транзакции. Все встало. Тем временем начались поиски какого-то другого варианта решения. Увы, варианта «В» не нашлось. Ничего принципиально иного, что устроило бы «тройку» и еврогруппу, Никосия не нашла. Москву, скептически воспринявшую ее посулы, заинтересовать не сумела. В конце концов, ей пришлось возвращаться к тому же самому ультимативному пакету помощи, который обсуждался первоначально, только без неприличных удержаний со счетов менее 100 тыс. евро и с пропорциональным увеличением поборов с более крупных депозитов. Причем в варианте МВФ.
Складную историю разногласий внутри тройки вроде бы подтверждает корреспондентская сеть таких разных газет, как «Файнэншл Таймс» и «Монд». Они живописуют подковерную борьбу алчного МВФ, сопротивляющегося ЕЦБ, Германии, которую удалось уговорить, и президента Кипра Никоса Анастасиадиса, который все испортил. У них, вслед за остальными, получается, что-де именно он настоял на том, чтобы взимать оброк с владельцев не только больших состояний, но и малых депозитов[27]. В их изложении «тройка» долгое время не могла договориться между собой о том, как «спасать» Кипр.
Наиболее жесткую позицию занимал МВФ, поддерживаемый Берлином. Он настаивал на т. н. «Исландском варианте» спасения банковской системы путем принудительного изменения приоритетности выплат по долговым обязательствам и частичного их списания. Суть его предложения сводилась к слиянию двух крупнейших системообразующих банков страны в один и его разделению на два. Первый, надежный, был бы капитализирован правительством Кипра. Туда пошли бы кредиты, предоставляемые «тройкой». В него были бы переведены все депозиты величиной менее 100 тыс. евро, на которые распространяются европейские гарантии. Второй по определению становился «плохим» банком в том смысле, что сбрасываемые в него все остальные депозиты (т. е. большие состояния, в том числе принадлежащие иностранцам и в первую очередь россиянам) урезались примерно на 20, а то и на все 40 %. Тогда и спасение Кипра обошлось бы не в 17 млрд евро, а в половину этой суммы, и реализовался бы сценарий «утруски» финансовой площадки Кипра до среднеевропейских размеров в плане соотношения между оборачивающимися средствами и ВВП страны.
Европейской Комиссии и основным переговорщикам от ЕЦБ и руководителю комитета заместителей министров еврозоны по спасению проблемных стран план, лоббируемый МВФ, откровенно не нравился. Они боялись, что, задев интересы крупных вкладчиков, спровоцируют панику, бегство капиталов и нанесут по экономике Кипра тяжелейший удар[28]. Свара приобрела крайне острый характер. Перешли на личности. Со стороны немцев раздались упреки в том, что всегда находятся люди, легко расходующие чужие деньги. МВФ усиленно продвигал тезис о том, что с Кипром, ввиду его малых размеров, вполне можно попробовать. Он послужит своего рода полигоном. Чтобы вывести переговоры из тупика, Европейская Комиссия предложила прибегнуть к взиманию единовременного налога на депозиты. Это было бы не столь болезненным кровопусканием в отношении крупных состояний. Кроме того, становилось лишь одним из инструментов привлечения средств. Их дополнили бы повышение налогов, национализация пенсионных фондов и др. Однако «тройке» договориться между собой не удалось.
Тогда выработку окончательного соглашения взяла на себя спешно созванная еврогруппа. Ее заседание надолго затянулось. Оно прошло очень тяжело и эмоционально. То, как и чего добивался министр финансов Германии Вольфганг Шойбле, вызвало у президента Кипра нервный срыв. Все, в свою очередь, были удивлены тем, насколько напряженные отношения сложились внутри кипрской делегации. Тем не менее, В. Шойбле в итоге дал согласие на введение единовременного налога на депозиты. Однако Н. Анастасиадис сам установил проценты взиманий, которыми должны были облагаться вклады. С подсказки еврокомиссара по экономике и монетарной политике Олли Рена, который «убеждал не повышать планку налога свыше 10 %, чтобы предотвратить бегство капиталов»[29].
