Алексей Жеребцов - Общая теория публично-правовой обязанности
С развитием первобытного общества, обусловленного развитием отношений по производству, потреблению, распределению и обмену материальными благами, кроме табу возникают определенные социальные обязанности, необходимые для общества в целом и требующие позитивного (положительного) поведения лиц. Именно с появлением социальных обязанностей возникает социальное право как допускаемая возможность действовать определенным образом.[73] Появление права у лица в догосударственных общностях позволяет утверждать, что формируется социальная норма, которая возникает на последних стадиях догосударственной организации общества.
В философской науке отмечается, что «обязанности вырастают из правил поведения, но не могут быть ими объяснены; право покоится на обязанностях, но никоим образом не может быть к ним сведено».[74] Первая посылка представляется спорной: очевидно, что попытка определить основание социальной обязанности из правила поведения есть обычный способ формализации обязанности без учета ее социально-психологической природы, которая является первичной по отношению к формальной стороне обязанности. Этот тезис уравнивает обязанность с поведением человека, но ведь поведение человека есть лишь форма, в которой осуществляется обязанность. Далее В. П. Малахов отмечал, что следует «рассматривать обязанность как момент притязаний, момент предъявления, утверждения и признания права».[75] Определение основания социальной обязанности через признанное притязание представляется не вполне обоснованным. Признанное притязание является формой общения, в котором, по мнению указанного автора, возникает социальная обязанность. Такой подход не учитывает, что социальная обязанность есть прежде всего осознанное лицом обременение, возникающее в сознании индивида, формирующее векторность обременения и реализуемое им в конкретных уровнях человеческого поведения. Впоследствии данное обременение может приобретать характер долженствования, которое предопределяется спецификой социального интереса, его общественной природой. С одной стороны, социальная обязанность является оценкой в сознании индивида как окружающей ее реальной среды, так и будущего поведения, а с другой, – наличное обременение своего поведения в объективной реальности. Это значит, что основание социальной обязанности представляет собой оценку лицом окружающей действительности и возможного поведения лица, а также его обременение в объективной реальности, т. е. в социальном отношении. В первом случае основание социальной обязанности носит индивидуально-психологический и нравственно-моральный характер, а во втором – социально-психологический и поведенческий. Иными словами, содержание социальной обязанности, исходя из оценки окружающей индивида действительности, формирует у него первоначально мотивацию, обременяющую данное лицо для удовлетворения прежде всего частного (индивидуального) интереса («своя рубашка ближе к телу»), а затем происходит процесс перерастания обременения в долг (долженствование) для достижения публичного (общественного) интереса.
Именно социально-психологический и поведенческий характер основания социальной обязанности свидетельствует, что социальная обязанность возникает в обществе в процессе человеческого общения и порождает социальные (общественные) отношения, сердцевиной которых является обязанность как обременение лица. Очевидно, что возникновение обременения в рамках общественного отношения невозможно без обременяющей стороны, которой является сторона управомоченная. В данном тезисе находит выражение одна из сущностных характеристик любого общественного отношения,[76] выражаю щегося в единстве прав и обязанностей лица.
Проблема связи права и обязанности весьма активно исследовалась философской и юридической науками с учетом специфики связи субъективного права и юридической обязанности. Вместе с тем мы не можем не отметить, что в основе данной связи лежит связь социальной обязанности и социального права, обусловленная общественной природой отношений, в рамках которых эти права и обязанности осуществляются. Осуществляемая в рамках общественного отношения социальная обязанность не только связана с правом, но и в объективном смысле имеет нормативное выражение (т. е. выражается в социальном правиле поведения), а в субъективном – осуществляется определенным лицом – участником данного отношения. Здесь возникает противоречие, которое весьма активно исследовалось в современной теоретико-правовой науке; его суть сводится к пониманию юридической обязанности либо как действия, либо как меры возможного и необходимого поведения лица, т. е. обязанность есть либо действие субъекта, либо возможность и необходимость такого действия.[77]
Изложенный нами подход решает данное противоречие. Сущность социальной обязанности вне-меня в конечном счете есть оценка возможного поведения лица и обременение (долженствование), выражающееся в конкретно определенном его поведении. Оценка возможности обремененного поведения лица осуществляется путем восприятия этого обременения, выраженного в социальной норме. Именно социальная нормативная система формирует обязанность как меру возможного и необходимого обременения лица, делая его впоследствии долгом (долженствованием).
Связь социальной обязанности с правом осуществляется лишь в субъективном смысле, т. е. в рамках конкретно-определенного социального отношения. В объективном смысле социальная обязанность может быть и не связанной с правом, выраженным в социальной норме, что свидетельствует об ограниченной регулятивной роли социальных норм. Эта особенность связи социальной обязанности и социального права в объективном смысле свидетельствует об отсутствии всеобщей регулятивной природы социальных норм (т. е. в отличие от правовой нормы в них могут отсутствовать все регулятивные элементы: право может быть не обеспечено обремением или, наоборот, социальная обязанность не всегда обусловливается наличествующим правомочием). Здесь налицо представление о законе как о вечном, божественном. Законы записывались, а не создавались.[78]
Связь социальной обязанности и социального права в субъективном смысле является связью генетической, где обязанность в виде обременения и оценки социально значимого поведения лица порождает право, что дает лицу возможность достичь результата при осуществлении социального права. Кроме того, право и обязанность связаны между собой причинно-следственной связью, которая выражается в первичности социальной обязанности, порождающей впоследствии социальное право. Первичность (причинность) обязанности связана с характером мотивации, которая лежит в основе социальной обязанности. Социальная обязанность не может быть пассивной или активной: она первична. И эта первичность очевидна в догосударственных формах организации общества, так как даже на ранних стадиях возникновения права и государства первичной все же была обязанность, а не право. Это бесспорно вытекает из положений памятников права. Так, пространная редакция Русской правды изобилует именно системой обязанностей и запретов.[79] В свою очередь, Соборное уложение (1649 г.) уже предусматривает систему прав субъектов права (в частности, право на отвод судьи[80]).
Именно приведенные диалектические связи права и обязанности раскрывают существо общественного отношения[81] и, как следствие, единство права и обязанности. В развитие сказанного следует отметить, что философы не без основания отмечают, что «обязанность предстает как то, что противоположно праву, отлично от него, но неразрывно с ним связано. Мое право – обязанность другого; моя обязанность – право другого».[82] Здесь возникает гипотетический вопрос: возможно ли право без обязанности или наоборот? Представляется, что в рамках реального социального отношения такого быть не может, так как отсутствуют социальные (генетическая и причинно-следственная) связи между сторонами этого отношения. Нарушение этих связей приводит к сбою в осуществлении общественного отношения. Подобная ситуация возможна лишь в рамках социального моделирования общественного отношения, где общественное отношение приобретает форму абстрактной модели, выраженной в социально-нормативной системе.
Социальная обязанность в своей связи с социальным правом может выражаться в рамках конкретного общественного отношения, где обременение является условием осуществления субъективного социального права лица. Здесь следует признать, что в рамках социального отношения далеко не всегда субъект этого общественного отношения обладает одновременно и правом, и обязанностью. Эта связь обязанности и права носит субъективный характер. Объективное выражение социальной обязанности и социального права характеризуется их отражением в социальном правиле поведения, сконструированном в социальную норму.
