Александр Соловьев - Ограбления, которые потрясли мир. Захватывающие истории о выдающихся криминальных талантах
Из кишиневской тюрьмы Котовский все-таки позже бежал, и довольно романтично. Вырваться на свободу ему помогла одна из его великосветских любовниц. Во время посещений дама умудрилась передать заключенному папиросы с опиумом, браунинг, пилку и шелковую веревку, запеченные в хлебе. Угостив надзирателя папиросами, Котовский перепилил две решетки, выгнул их, по веревке спустился во двор тюрьмы и бежал.
Однако через месяц Котовского выдал полиции стукач, и он снова оказался за решеткой. Приговор — 10 лет сибирской каторги. На этапе конвойных и арестантов он поражал выносливостью. В крепкий мороз оголялся до пояса, на привалах приседал и растирался снегом. Под землей, на Нерчинской каторге, Григорий Котовский проработал два года, а потом, убив двух конвойных, в очередной раз бежал.
Теперь ему светил смертный приговор. Но он вернулся в Бессарабию и по чужому паспорту служил управляющим в большом имении. По ночам продолжал разбойничать. Сгубила Котовского страсть к позерству. Дав одному погорельцу деньги, он сказал: «Стройся заново. Да брось благодарить, Котовского не благодарят!» Мужик обмер. А назавтра имение окружила полиция. Барыня, узнав, что ей целый год служил сам Котовский, грохнулась в обморок.
На суде бессарабский Робин Гуд просил только об одном: «Не вешайте меня, а расстреляйте!» Но суд приговорил дворянина Котовского к виселице. Тут как раз случилась февральская революция. Котовскому как знаменитому борцу против угнетателей было даровано прощение. Он вышел из тюрьмы и прямо в кандалах поехал в театр. На сей раз он никого не грабил, а просто слушал оперу. Кандалы его тут же за 10 тыс. рублей купил какой-то восторженный поклонник. Впрочем, эти «театральные» кандалы Котовского потом еще лет двадцать продавались в разных местах России.
Грабитель на службе у экспроприаторовОсвобожденный Котовский отправился на Первую мировую. Служил в кавалерии, воевал на румынском фронте. За храбрость получил Георгия. Командовал казачьей сотней, ходил в рейды по тылам противника. После Октября перешел на сторону большевиков, хотя сам себя открыто признавал анархистом. Однажды в Москве он получил особое задание. С фальшивым паспортом на имя помещика Золотарева Котовский пробрался в Одессу и набрал 30 дружинников из разбойного и уголовного мира вперемешку с коммунистами. Задачи были просты и знакомы: убийства полицейских, террор в отношении белой контрразведки, налеты на банки и частных лиц. Вся Одесса снова заговорила о Котовском. За день до прихода красных переодетый полковником борец за свободу рабочих и крестьян вывез на трех грузовиках из подвала государственного банка золото и драгоценности.
Выстрел — в сердце, рана — за ухомАвгустовской ночью 1925-го в совхозе Чебанка под Одессой прогремели два выстрела. Вторым, по официальной версии, был сражен герой Гражданской войны Григорий Котовский. Стреляли рядом с дачей, где его семья проводила отпуск. Супруга Ольга Петровна в считаные секунды подбежала к телу мужа. Дыхания не было. Экспертиза определила, что пуля малокалиберного пистолета пробила аорту. Это сразу вызвало сомнения: при таком характере ранения должна была быть агония. А тут неподвижное тело.
Почти сразу задержали Майера Зайдера, подчиненного Котовского (он же — бывший содержатель публичного дома Майорчик). На суде тот сказал, что следил за своей женой, думая, что она ему изменяет. Мол, в темноте даже и не знал, что стрелял в командира. Майорчика лишь чудом спасли от самосуда котовцев и дали десять лет. Через два года он вышел по амнистии, а еще через два года его задушили.
Но те, кто был на похоронах легендарного разбойника, вспоминали, что видели в голове комбрига рядом с правым ухом глубокую зияющую рану. Она была и на траурных фотографиях, которые потом куда-то исчезли. Из-за этих странностей сразу же родилась версия о том, что свободолюбивого и гордого романтического разбойника убили сами большевики, в компанию которых он никак не вписывался. Известно, что сотрудники ВЧК, например, пристально следили за Котовским и регулярно отправляли отчеты о его жизни в Москву, на Лубянку.
Не исключено, что Котовский и другой политический деятель на грани уголовщины Камо, также якобы случайно попавший под машину, были лишь первыми ласточками большого террора.
Бонни и ее Клайд
Бонни Элизабет Паркер (Bonnie Elizabeth Parker, 1910–1934) и Клайд Честнат Барроу (Clyde Chestnut Barrow, 1909–1934) — знаменитые американские грабители. Убиты (застрелены агентами ФБР) в один день.
Ни одной улыбки — даже когда они дурачатся, они лишь слегка растягивают губы в ухмылке. И во взглядах усталость людей, обреченных вечно уходить от погони.
С самого начала нужно сделать оговорку: Бонни и Клайд были настоящими разбойниками, без скидок и поправок. На счету их банды 12 человеческих жизней. Но едва ли не на следующий день после их гибели Америка простила им все, что прежде приводило в ужас: в памяти осталось только, что они были вдвоем против всего мира и что они любили друг друга.
Детские шалостиВ душе Клайда Честната Барроу с детства полыхал яростный огонь. Клайд был редкой отчаянной породы, которая дает преступников и великих героев. Но героя растить из него было некому.
Семья Барроу переехала в Даллас в начале двадцатых, отчаявшись прокормить семерых детей с арендуемого клочка хлопковой плантации. Генри, отцу семейства, повезло: он сумел найти не просто работу на бензоколонке, но работу с жильем — одной-единственной задней комнатой. Теперь не нужно было из последних сил собирать белые коробочки, а у детей появилась возможность ходить в школу в городе.
Правда, Клайд, пятый по счету отпрыск, в этой возможности ничего ценного не находил. Вместо уроков он обычно шатался по улицам в компании старшего брата Бака и других таких же оболтусов с самокруткой в зубах. Развлекались как могли: иногда таскали сладости в бакалейных лавках, иногда били стекла. Было у него и более достойное хобби — Клайд на учился неплохо играть на гитаре и даже на саксофоне (муж сестры был музыкантом). Но у родителей Клайда не было денег на покупку музыкальных инструментов, к тому же для того чтобы стать музыкантом, необходимы годы упорного труда — вариант не для Клайда. Он всегда предпочитал видеть результаты своих усилий прямо сейчас. Такие понятия, как «будущее» и «перспективы», похоже, были ему вовсе незнакомы. Он обладал бесценным качеством, свойственным, не покривим душой, немногим просветленным личностям, — жить исключительно настоящим моментом, без страха встречаясь с его горестями и радостями лицом к лицу. Вот только в отличие от просветленных личностей ни безразличия к материальным ценностям, ни смирения у него не было.
В 17 со школой было покончено. Клайд несколько месяцев пытался честно работать — только для того, чтобы понять, что подобный образ жизни не для него. Ни на одном месте он не задержался больше чем на несколько недель — из-за взрывного характера и полного отсутствия интереса. Он торчал в бильярдных все в той же компании или придумывал развлечения поострее. Однажды ночью, от нечего делать, Клайд и Бак угнали старую машину и отправились кататься в близлежащий пригород. Мерцающие в лунном свете витрины и безмятежная тишина навели братьев на интересную мысль. Дверь автомобильного магазина на главной улице поддалась за считанные минуты, сейф не пришлось долго искать, и, к радости братьев, он оказался совсем не тяжелым. Они даже сами не поверили, что все так просто, когда железный шкафчик очутился на заднем сиденье машины. Но скоро их нагнал полицейский патруль. Бак с перепугу резко выкрутил руль, машина врезалась в дерево, и незадачливым взломщикам пришлось спасаться бегством. Пробежав не помня себя несколько дворов, Клайд вдруг понял, что остался один. Бак замешкался в двух шагах от машины — и уже спустя неделю оказался в гостеприимных стенах тюрьмы Хантсвилл. Имени своего подельника он так и не открыл.
Плохие мальчики девочки БонниВсе, кто знал Бонни, вспоминали, что она была прехорошенькой. Ростом чуть больше метра пятидесяти, изящная, с огоньком в глазах. Когда Бонни встретила Клайда, ей было двадцать, она работала официанткой в придорожном кафе и была условно замужем. Муж, за которого она вышла в шестнадцать, сразу после школы, совсем не условно сидел за кражи и писал длинные письма из мест не столь отдаленных. Бонни едва отвечала. Она скорее злилась, чем скучала по нему, уверенная, что это по его милости ей приходится целыми днями торчать среди дальнобойщиков, которые не упускали возможности хлопнуть ее по заду или отпустить в ее адрес сальную шуточку. Муж-уголовник был в жизни Бонни ужасным недоразумением — так, во всяком случае, считали ее родители (вернее, мама и бабушка; отец умер, когда девочке едва исполнилось четыре). Так считали и школьные учителя: одна из лучших учениц, с сильным и ярким характером, она явно была способна сорвать в жизни куш получше. Но Бонни, хоть и отличница, всегда любила плохих мальчишек и предпочитала идти за своими чувствами. С горе-мужем они пробыли вместе чуть больше года, но у нее осталась на память татуировка: два сердечка, а внутри имена «Рой и Бонни».
