Нинель Кузнецова - Избранные труды (сборник)
Изменения в объекте посягательства бывают двух видов: в виде нанесения фактического ущерба социалистическим общественным отношениям и в виде создания опасности, реальной возможности нанесения фактического ущерба. Фактический ущерб – это материальный ущерб, ущерб в политической, идеологической, моральной областях общественных отношений. Там, где внешне объект представлен какими-либо физическими предметами, ущерб поддается точному измерению в определенных единицах (рублях, метрах, килограммах и т. п.). Ущерб в политической, моральной сферах не поддается такому точному измерению[45], хотя и он может быть более или менее общественно опасным. Доказательством этого может служить факт прекращения дел о таких преступлениях за малозна чительностью ущерба по примечанию к ст. 6 УК (например, по делам о самоуправстве, спекуляции, превышении власти, подлоге и др.).
Так, А., работая директором научно-экспериментальной базы, превысил свои служебные полномочия, издав незаконный приказ о выселении М. из занимаемой ею комнаты. Верховный Суд РСФСР прекратил дело по обвинению А. по ч. 1 ст. 110 УК за малозначительностью по примечанию к ст. 6 УК[46].
Другой вид преступных последствий – создание опасности причинения конкретного, реального ущерба встречается в уголовном законодательстве и в судебной практике редко. Таковы, например, создание опасности причинения аварий, простоев, повреждений пути и т. п. (ст. 593в УК), опасность причинения тяжкого ущерба деятельности государственных и общественных органов (ст. 109 УК), опасность причинения вреда работнику в результате нарушения правил технической безопасности (ч. 3 ст. 133 УК), опасность причинения вреда вследствие нарушения правил безопасности в угольных и сланцевых шахтах (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 февраля 1953 г. «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил безопасного ведения работ в угольных и сланцевых шахтах»), создание опасности причинения смерти (ч. 1 ст. 142 УК) и т. д.
В советском уголовном праве в отличие от буржуазного[47] возможность наступления ущерба не подразделяется на абстрактную, лежащую за составом и не доказываемую судом, и конкретную, входящую в состав и потому доказываемую судом. Реальная опасность ущерба по советскому праву всегда объективна, конкретна и является последствием – элементом состава, доказать который обязан суд лишь тогда, когда он прямо предусмотрен в диспозиции соответствующей статьи закона.
Мнения советских криминалистов в оценке создания опасности разделились. Одни криминалисты, например Н. Д. Дурманов[48], М. Д. Шаргородский[49], М. А. Шнейдер[50], Н. В. Лясс[51], не считают опасность причинения ущерба видом преступных последствий. Противоположной точки зрения придерживаются А. Н. Трайнин[52], Т. В. Церетели[53], Б. С. Никифоров[54], В. Н. Кудрявцев[55] и др.
По нашему убеждению, правильной является вторая точка зрения. Она прямо соответствует закону. Так, Указ от 14 февраля 1953 г. «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил безопасного ведения работ в угольных и сланцевых шахтах» в ч. 1 ст. 1 говорит:
«Установить, что нарушение руководящими, инженерно-техническими работниками, горными мастерами (десятниками) правил технической эксплуатации и правил безопасности в действующих и строящихся угольных и сланцевых шахтах, если в результате такого нарушения могут наступить тяжелые последствия» (курсив наш. – Н. К.). Часть 2 ст. 2 того же Указа карает за аналогичные нарушения правил техники безопасности со стороны рабочих и служащих, «если в результате такого нарушения могут наступить тяжелые последствия».
В ст. 109 УК после подробной характеристики действия злоупотребления властью законодатель описывает последствия, в числе которых названа возможность причинения тяжелых последствий. Статья 593в, ч. 3 ст. 133 УК после указания на нарушение соответственно дисциплины на транспорте и правил безопасности труда, затем отдельно перечисляют преступные последствия – реальное причинение ущерба или возможность его причинения.
В руководящем постановлении от 9 февраля 1951 г. № 2/5/У «О квалификации прогула без уважительных причин, совершенного работниками железнодорожного и водного транспорта» Пленум Верховного Суда СССР устанавливает в качестве единственного критерия разграничения прогула и преступления, предусмотренного ст. 593в УК, признак создания опасности безаварийному движению транспорта в результате невыхода работника транспорта на работу.
В этом руководящем постановлении было выдвинуто в качестве общего положения, относящегося к доказательству всех видов создания опасности причинения ущерба, что «вопрос о возможности наступления таких последствий (указанный в ст. 593в УК. – Н. К.), должен решаться судом на основе тщательного разбора конкретных фактических данных каждого дела»[56].
Реальная возможность причинения ущерба содержит все признаки преступного последствия. Во-первых, она причиняется виновно преступными действиями субъекта и, во-вторых, является общественно вредным изменением в объекте посягательства. Первый признак очевиден. А для доказательства второго достаточно сравнить состояние объекта посягательства до совершения преступных действий и после них. В последнем случае внешняя обстановка меняется. Появляются реальные, вполне конкретные условия, силы, которые при последующем беспрепятственном их развитии должны вылиться в прямой ущерб. До совершения преступных действий такого качественно нового состояния соответствующих общественных отношений не было.
П., работающая компрессорщицей в угольной шахте, не дождалась сменщицы и ушла домой, оставив компрессор в тот момент, когда вторая смена поднималась на поверхность. В оставшейся на весу клети находилось шесть рабочих. Остановка клети на весу угрожала их жизни, так как трос от внезапной остановки мог оборваться. Такая же опасность угрожала и другим рабочим, стоявшим в шахте в ожидании подъема на поверхность. Рабочие просидели в кабине 20 минут, а потом с опасностью для жизни выбрались через крышу кабины.
Народный суд первого участка г. Ахалцихе Грузинской ССР с полным основанием осудил П. за создание опасности причинения тяжелых последствий по ч. 1 ст. 2 Указа от 14 февраля 1953 г. «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил безопасного ведения работ в угольных и сланцевых шахтах».
В настоящем деле достаточно сравнить состояние объекта – безопасности ведения работ в шахте – до и после совершения действий П., чтобы убедиться в том, что объект в результате этих действий претерпел общественно вредные изменения. Появились конкретные условия, содержащие реальную возможность причинения ущерба жизни и здоровью шахтеров. При последующем развитии эта возможность могла бы прямо реализоваться в ущерб. Ничего подобного до преступных действии виновной не было. Состояние безопасности работы в угольной шахте было нормальным, без каких-либо отклонений.
Создание опасности причинения вреда нельзя признавать свойством действия, как это делают Н. Д. Дурманов, М. Д. Шаргородский и др. Действие – сознательное, мотивированное телодвижение (или воздержание от него при бездействии) человека, полностью подконтрольное его сознанию. В любой момент лицо может прекратить или изменить свои действия. Опасность же – это определенное состояние объекта в результате общественно вредных изменений в нем, произведенных преступным действием субъекта. Последствия в виде создания опасности (возможности) причинения ущерба объекту, если действия лица уже завершены, не подконтрольны больше его воле. Опасность создана действием, но лежит за пределами действия.
Поэтому в тех составах, где создание опасности причинения определенного ущерба образует оконченное преступление (ст. ст. 593в, 109, ч. 3 ст. 133 УК), квалификация деяния как оконченного преступления не меняется от того, что само лицо или другие лица: устраняют созданную ранее опасность. Добровольное предотвращение реального ущерба при созданной опасности рассматривается в таких случаях как смягчающее наказуемость обстоятельство.
По делу М. Пленум Верховного Суда СССР указал: «не может влиять на квалификацию инкриминируемых М. действий по ч. 1 ст. 5630а УК УССР (ч. 1 ст. 593в УК РСФСР. – Н. К.) и то обстоятельство, что недопущением его к работе была фактически устранена угроза безопасности движения поездов»[57].
