А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании
В уголовном судопроизводстве, исходя из доктрины юридической безопасности, следует расширять роль потерпевшего: сейчас в этом направлении сделан шаг – установлено в качестве одного из оснований освобождения от уголовной ответственности за деяние, не представляющее большой опасности, примирение с потерпевшим. Позиция потерпевшего должна влиять не только на освобождение от ответственности, но и на криминализацию деяния. Представляется, что мнение потерпевшего должно учитываться и при решении других вопросов уголовной ответственности и наказания, например в направлении не только уменьшения, но и увеличения объема обвинения субъекта преступления. И уголовное право, и уголовный процесс должны быть повернуты не только к обвиняемому, но и к потерпевшему, поскольку речь идет об обеспечении безопасности той и другой сторон, как равноправных членов общества.
Кроме того, в уголовном процессе опасными для человека явлениями остаются: длительные сроки содержания под стражей в следственных изоляторах в условиях порой худших, нежели тех, в которых находятся осужденные; неограниченные сроки судебного рассмотрения уголовных дел; зависимость содержания отдельных уголовно-процессуальных норм (впрочем, как и бланкетных уголовно-правовых) от иных нормативных актов; облегченность условий признания лица подозреваемым, в частности возможность признания таковым того, против которого показал кто-то как на лицо, совершившее преступление (ст. 122 УПК РФ); низкий уровень обеспечения личной безопасности участников процесса; недостаточно активная роль потерпевшего как участника уголовного процесса, который, по сути, уравнен со свидетелем, и др.
Генезис множества этих процессуальных вопросов также имеет библейские корни. Их современное решение на основе христианских постулатов, несомненно, способно повысить уровень безопасности лиц, вовлеченных в уголовно-процессуальные отношения.
При выделении и рассмотрении проблем заявленной темы нельзя обойти вниманием методологически значимый и порой незаслуженно порицаемый вопрос судейского усмотрения при применении правовых норм, в частности норм уголовного законодательства. Судейское усмотрение – необходимый институт каждой судебной системы [480] . Это не какая-то непознаваемая тайна, а безальтернативная императивная функция суда и его предназначение, основанные на истории и законах человеческого мышления, обязательных и рекомендательных нормах международного и отечественного права [481] . В этом вопросе и в самой его постановке, также имеющем свои христианские первоначала, есть принципиальные моменты, которые следует решать категорично.
Притом, что в настоящее время только ленивый справедливо не критикует материальное и формальное несовершенство уголовного закона, характеризуя его как слабо социально детерминированную вещь в себе; что уголовно-правовая регламентация института назначения наказания далека от совершенства; что, как говорили классики, «три слова законодателя – и целые библиотеки становятся макулатурой», «во имя грызущей критики мышей» и т. п.; что в то же время справедливо французское изречение: «Ругай закон, но будь ему послушен».
Богатый русский язык широко определяет усмотрение как решение, заключение, мнение, установление, обнаружение [482] . Усмотрение толкователя и правоприменителя, как и душа, подобны зеркалу: к чему обращены, то и отражают.
Основу этого положения составляют заповеди времен Моисея «не извращай закона» (Втор. 16, 18–20), апостольский совет: «все испытывайте, хорошего держитесь» (1 Сол. 5, 21), а также поддержка великого проповедника Екклесиаста, завещавшего «исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом; это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем» (Екк. 1, 13) [483] .
Как известно, любая, тем более правовая, оценка представляет собой соединение объективного и субъективного, решение задачи, как сейчас говорят, диагностического типа, на основе выбора (усмотрения) из нескольких законных альтернатив. В основе такого выбора – законы человеческого мышления, логики: «Закон всеобщ. Случай единичен. Чтобы подвести единичное под всеобщее, требуется суждение. Суждение…» [484] Поэтому усмотрение, в том числе правоприменителя, как спектр его возможностей, было, есть и будет, поскольку это сущность человеческого бытия с позиции детерминизма. С учетом того, что право есть применение одинакового масштаба к неодинаковым людям, а усмотрение – это выбор вариантов решения, знание того, что является с точки зрения права законным и справедливым. Выбор – это всегда лучше, чем его отсутствие.
Реализация усмотрения – не только право, но и обязанность суда, от которой он не может уклониться и проявить бездействие. За такое уклонение привлекают к ответственности и лишают полномочий (за волокиту, бюрократизм, надуманные споры о подсудности и т. п.). В том числе и по этим причинам усмотрение должно и является в действительности ограничительным: как объективно, так и субъективно, как по содержанию, так и по форме. Но оно необходимо в целях решения стоящих перед уголовным и уголовно-процессуальным законом социальных задач. В этом смысле авторы вполне солидаризируются с положениями коллективной статьи «Усмотрение в уголовном праве и уголовном процессе» [485] . Но и абсолютному алгоритмизированию усмотрение не поддается. В том числе потому, что право шире, чем закон, а у закона есть не только буква, но и дух, который запрограммировать, алгоритмизировать, «баллировать», «шкалировать» невозможно.
В этой связи нельзя согласиться с декларативным тезисом о том, что пределы отечественного судейского усмотрения слишком велики. Например, в сравнении с усмотрением в судах США на основе балльных систем, в соответствии с Федеральным руководством по назначению наказаний (в основе которого – известный и раскритикованный американскими же специалистами статистический подход по средним показателям, в результате которых у судьи нет возможности принять во внимание особенности какого-то конкретного дела) [486] . К слову сказать, эта характеристика деятельности судей США тоже не полная, а односторонняя.
Во многом основания для таких выводов, в общем-то, объяснимы и понятны. Прежде всего, это недостаток информации, издержки методологии и, как следствие, однобокость и субъективизм. Кроме того, многие современные дискуссии представляют собой не более чем спор о терминах. Как известно, определившись в понятиях, мы избавим мир от половины заблуждений, а беря на вооружение дурные принципы, можно получить «надежное основание для дурных выводов».
Имеется множество объективных обстоятельств, безусловно влияющих на усмотрения суда в целом и при назначении наказания в частности. Они напрямую не входят в предмет темы (иначе пришлось бы говорить обо всем уголовном праве), но и умолчать о них невозможно, поскольку они составляют фундамент и детерминанты проблемы. Но ключевые из них берут начало из христианства.
Так, немаловажную роль играют взаимосвязанные с материально-правовыми судоустройственные и судопроизводственные ограничители судейского усмотрения. Основные из них таковы.
1. Принципы уголовного процесса и общие условия судебного разбирательства, включающие непосредственность, устность, гласность, равенство прав сторон и их состязательность, обязательность ведения протокола в судебных заседаниях всех судебных инстанций, право на подачу замечаний и на заявление ходатайств, пределы, регламент судебного разбирательства и порядок вынесения судебных решений, возможность прекращения дела в судебном заседании, право на пересмотр дела вышестоящим судом.
1. Существование не только уголовно-процессуальной, но и межотраслевой преюдиции (ст. 90 УПК РФ в редакции Федерального закона от 29. 12. 2009 г. № 383—ФЗ).
2. Наличие Кодекса судейской этики, квалификационных коллегий судей, с марта 2010 года – Дисциплинарного судебного присутствия, а также ответственности за вынесение заведомо неправосудного судебного решения, включая вынесение незаконного приговора к лишению свободы (ст. 305 УК РФ).
3. Развивающееся законодательство о средствах массовой информации, о праве граждан на информацию о деятельности судов и внедрение электронного правосудия, о компенсации за нарушения разумных сроков разрешения дел, о праве на реабилитацию и т. п.
С учетом изложенных положений следует констатировать, что усмотрение, как бы оно ни классифицировалось (объективное-субъективное, относительное-абсолютное, императивное-рекомендательное, материально-правовое или процессуальное, прямое-косвенное), имеет необходимый и более правовой, чем эмоционально-этический, характер. Но оно должно быть ограничительным, ясным, понятным, транспарентным, отвечать критериям законности, обоснованности, мотивированности, справедливости наказания.
