А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании
При том, что первые судьи были из самых разных слоев общества, имели различную судьбу, всех их объединяет общее: они не сами брали на себя эту ответственную миссию, а Бог давал им испить ту чашу, которую суждено было испить в служении судьи страны. Выражаясь современным языком, существовал особый, высший порядок отбора и назначения кандидатов на должности судей.
С известной долей условности можно сказать, что все эти требования как распространялись, так и распространяются на кандидатов на любые властные должности, в особенности на юридические. В качестве таковых они анализируются в богословских и светских исследованиях, например, применительно к следователям, адвокатам и т. п. [451] . В их основе – позиция, сформулированная Архиерейским собором Русской православной церкви в 2000 году: «Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах» [452] .
В то же время в качестве примера конкретных библейских ограничительных характеристик представителя власти можно привести следующий ценз: «…не можешь поставить над собою иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17, 15). При этом родство «по плоти» (т. е. племенной фактор, «среда братьев своих») отходит на второй план по сравнению с братством по духу (Рим. 2, 28–29).
Из рассмотренного положения можно вывести такие характеристики судьи, как гражданство и патриотизм, т. е. служение своему народу и государству, поддержание внутреннего (социального) мира. Христианство, провозглашающее и на деле осуществляющее братство народов, не подавляет истинного патриотизма, а берет его под свою охрану: «Бог хотя от одной крови произвел весь род человеческий, но попустил всем народам ходить своими путями» (Деян. 17, 26; 14, 16). В современных условиях эта функция правосудия защиты личности, общества и государства от внутренних угроз исследуется доктриной юридической безопасности в качестве составной части безопасности человека, у истоков которой стоял А. А. Тер-Акопов. Имеющие отношение к теме положения о юридической безопасности рассматриваются в последующих параграфах.
Для достижения образа совершенного, т. е. праведного, судьи христианство налагает на него определенные обязанности, которые условно можно разделить на внутренние (отчасти психологические) и внешние (в известной мере социально-профилактические). Так называемый внутренний аспект состоит в работе судьи над собой, «чтобы не быть искушенным» (Галл. 6, 1), чтобы видеть, что творит, и заключается в следующем.
Во-первых, судья выступает носителем веры и верности, «рабом праведности». В данном контексте речь идет о «рабе Божьем» как синониме понятия праведного человека, т. е. не раба человеческого, не раба греха. Следовательно, в нем должен быть «Дух Господень», чтобы быть судьей собственной души, быть в согласии с совестью [453] , которая и ныне не приносит дохода [454] . Тогда и Господь спасет от врагов во все дни судьи (Суд. 2, 18) и тем свободнее будет защищать свое дело (Гал. 6, 1).
Во-вторых, и это вытекает из предыдущего положения, судья должен быть пристрастен к себе, самосовершенствоваться, накапливать и проявлять опыт, разумность, терпимость, изучать закон. Мудрые слова «вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата своего» (Мф. 7, 5), равно как и положение о «смягчении ожесточения» [455] , характеризуя в целом межличностные от ношения, имеют первостепенное значение применительно к качествам судьи. Чем выше человек поднимается, не обязательно только по ступеням лестницы (лествицы) праведности, духовного возрастания, тем больше он видит. Судья, как врач и учитель, не могут осуществлять свою профессиональную деятельность только на старом багаже (знаний, умений, навыков и т. п.) [456] .
Внешний (социальный) аспект деятельности судьи также складывается из нескольких взаимосвязанных компонентов.
Прежде всего, судья выступает в роли воспитателя, поучающего членов общества, объясняющего людям законы и их смысл. Просветительская функция судьи тесно связана с двумя другими «божественными» профессиями: учителя и врача как исцелителя и врачевателя общества [457] . Она заключается в том, чтобы воспитывать, учить, лечить, чтобы «положить закон во внутренность их и на сердца их» (Иер. 31, 33; 2 Кор. 3, 3). Посредством суда обеспечивалась презумпция знания закона: «не знающих поучай (2 Езд. 8, 23). Где нет закона, там нет греха, преступления и суда (Рим. 4, 15; 5, 13).
Приведенное положение весьма созвучно идее духа и буквы закона. «Закон духовен» (Рим. 7, 1), «Закон свят» (Рим. 7, 12) [458] . Как известно, законодатель не делает законы, а лишь формулирует, «выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных от ношений» [459] и своими действиями определяет «нравственную физиономию общества» [460] . Именно дух закона лишает его двойной морали. Недооценка роли духа закона приводит к тому, что в общественном сознании к действующим правовым предписаниям у нас отношение по-прежнему скептическое, а уровень негативных аспектов правосознания всех социальных слоев продолжает оставаться весьма высоким, причем приобретает все новые, ранее неизвестные, фантасмагорические проявления (как реакция на нормативы по форме законные, а по существу являющиеся издевательством над законом). Отсутствие нравственного начала в законе способно превратить его в неправовой, нелегитимный акт [461] . Между тем современное право призвано выполнять, как с точки зрения своей формы (буквы), так и содержания (духа), объединяющую, т. е. центростремительную, а не центробежную функцию, в том числе идеологическую. Идеи, овладевшие массами, способны творить и изменять мир. Другое дело, что сами идеи возникают лишь постольку, поскольку являются проявлениями общественных потребностей [462] .
Во-вторых, деятельность судьи носит профилактически-предупредительный и примирительно-миротворческий характер (Мф. 5, 23–25; Лк. 12, 57; 1 Кор. 6, 4–5 и др.). «Блаженны миротворцы; ибо они будут наречены сынами Божиими», – говорит Спаситель в Нагорной проповеди (Мф. 4, 9). «Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий» (Мф. 13, 37). «Сеятель слово сеет» (Мк. 4, 14). «Можно в субботы делать добро» (Мф. 12, 12). При этом «нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими» (Екк. 3, 22). Важной не только в историческом, но и в современном правоприменительном аспекте является предупредительно-воспитательная, профилактическая функция суда в целом, в том числе правосудия по конкретным делам [463] . При невозможности обойтись без суда, когда, в частности, «нет разумного, который мог бы рассудить между братьями своими» (1 Кор. 6, 4–5), судья выступает в роли арбитра, защитника и заступника (Ис. 59, 15-6; 53, 12; Пр. 31, 8;), с соблюдением примата милости (Иак. 2, 13; Мф. 5, 7; 6, 12; 6, 14–15) исправляющего человека в духе кротости (Гал. 6, 1).
Евангелие, вслед за ветхозаветными нормами, осуждает посягательства на человека и всякое его притеснение: «И вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые» (Лк. 11, 46; Сир. 34, 22 и др.) Судья не может представлять сторону обвинения, которое – дело человека и закона. Суд же – дело Божие, поэтому в нем – защита [464] .
Специально подчеркнем библейский генезис правозащитной роли суда с учетом множества современных органов, в том числе правоохранительных, в одночасье на потребу дня ставших претендовать на всевозможные правозащитные функции. При этом, как известно, у победы – масса родителей, поражение – всегда сирота, а у семи нянек дитя без глазу.
Христианство также содержит важные для судоустройства, а потому актуальные и сегодня характеристики организационных начал суда. «Да будет это у вас постановлением законным в роды ваши, во всех жилищах ваших» (Числ. 35, 29). В Библии в ряде мест ясно решены вопросы юрисдикции судов «общего профиля», их подсудности: территориальной (деятельность суда везде, в каждом городе и жилище), персональной (распространение компетенции суда на всех людей, в том числе пришельцев) и предметной (т. е. специализация рассмотрения уголовных и иных нарушений, включая, выражаясь современной терминологией, не только публичные, но и частные начала, с учетом ограниченности действия принципов тальона и кровной мести) [465] .
Уместно говорить и об определенной системе судов, их инстанционности, т. е. о судах низших, местных (первой инстанции) и вышестоящей инстанции. Предписывалось рассматривать споры, так сказать, по существу, преимущественно местными судами. При этом, с одной стороны, констатировалась необходимость приближения суда к месту жительства сторон, членов общества, в том числе в воспитательных целях, а с другой – предъявлялась большая требовательность не к вышестоящему суду, а именно к правосудию на местах.
Деятельность суда по применению права невозможна без соответствующих гарантий правосудия, которые также выступают необходимой взаимосвязью между его судоустройственным и судопроизводственным звеньями судебной системы.
