Валерий Карышев - Криминальная история России. 1989—1993. Люберецкие. Парни из Солнцева
– Само собой, – кивнул головой Валентин.
Глава 8
Следак
На следующий день я был у изолятора ровно в двенадцать часов. Следователя еще не было. Я стал интересоваться у дежурного конвоира, во сколько прибывает электричка.
– Примерно в двенадцать двадцать – двенадцать тридцать с электрички следователи прибывают. Вы, адвокаты, все на машинах ездите, а следователи – на электричках.
– Надо же, какая несправедливость! – пошутил я.
Филиппов появился точно в назначенное время – в двенадцать тридцать. По его внешнему виду было заметно, что он был какой-то подавленный, с невеселым взглядом.
– Ну, как дела? – спросил я.
– Да не очень хорошие дела, – сказал Филиппов и добавил: – Мои дела.
– Что-то случилось?
– Вот именно, случилось, – Филиппов начал раскладывать свои бумаги на столе. – Вы заказали вашего подзащитного?
– Я думал, вы закажете, – сказал я.
– Ну вот, только время теряем, – сказал следователь недовольным тоном и позвал конвоира. Тот сразу же заглянул в кабинет. – Там Сушкова доставьте в кабинет, на допрос, – сказал Филиппов.
Конвоир вернулся минут через пять.
– Вам придется подождать. Они в бане.
– В какой еще бане?
– Сегодня у нас помывочный день, – пояснил конвоир.
«Да, – подумал я, – баня – это громко звучит!» На самом деле никакой тюремной бани как таковой не существует. Есть только небольшие душевые кабинки, где моются заключенные. А вся помывка занимает от силы тридцать минут.
– Что ж, делать нечего, – сказал Филиппов, – придется подождать.
– Так что там с экспертизой? – спросил я.
– Экспертиза-то как раз в вашу пользу, – ответил следователь. – Вот, почитайте, ознакомьтесь. – И протянул мне листки бумаги.
Я углубился в чтение. Отбросив вступительную часть, сразу перешел к главному – к выводам. Решение экспертизы было однозначным: никаких предметов, пятен крови и иных посторонних следов на одежде Валентина Сушкова, точнее, на черном костюме в полоску, не обнаружено. Также не было обнаружено ничего ни на обуви, ни на галстуке.
Я с облегчением вздохнул.
– Вот видите! Получается, если он замахнулся ножом, чтобы вонзить его в грудь убитого, то обязательно на костюме должны были остаться пятна крови.
– Я тоже об этом думаю, – кивнул головой Филиппов. – Не мог же он с собой принести какую-то спецодежду или обмотать себя чем-то, нанести удар, а потом все уничтожить.
– А что по пальчикам?
– По пальчикам тоже все в пользу вас. Никаких пальчиков на рукоятке ножа не обнаружено.
– То есть практически никаких улик против Сушкова нет? – уточнил я.
– Улик-то нет, но тут возникает другая ситуация. Гражданка Нефедова дала показания, что она видела перед ее уходом из кафе неизвестного мужчину, который находился в районе туалета. Вошел же он в помещение через черный ход.
– А кто такая Нефедова?
– Вера Нефедова.
– А, Верка.
Следователь удивленно посмотрел на меня, как бы спрашивая – а что, вы знаете Верку? Поняв его взгляд, я сказал:
– Я ее видел на следственном эксперименте. И мой подзащитный ссылался на нее в своих показаниях. Давайте допросите Нефедову, так сказать, с пристрастием.
– К сожалению, это сделать невозможно, – сказал следователь, помолчав.
– Почему? Она отказывается давать показания? Или, может, ей кто-то угрожает? – я делал вид, что ничего не знаю.
– Ей уже никто не угрожает. Вчера Нефедова была задушена в ее квартире.
– Кем?
– А кто его знает, – пожал плечами Филиппов. – Странное убийство.
– Так, может, ее братва Кузи…
– Не похоже, я уже с ними говорил. У них к ней никаких претензий нет. Да и потом, они на это не пойдут.
– Откуда вы знаете?
– Справки кое-какие навел. Есть у нас свои службы, – улыбнулся Филиппов.
– Убийство Нефедовой вы будете вести? – спросил я.
– Нет, там другая бригада работает. Обидно – она у меня была главным свидетелем. Так что все в пользу вас, – подытожил Филиппов.
– Тогда, – осторожно сказал я, – может быть, нужно и меру пресечения изменять?
– Почему бы и нет? Я не против. Давайте отпустим его под залог.
– Отлично, давайте под залог!
– Какую сумму может выделить его банк?
– Я думаю, что с суммой проблем не будет.
– Но банк, как я слышал, лопнул, – сказал следователь.
– На такие дела они деньги найдут, я думаю.
Вскоре дверь кабинета открылась, вошел Валентин. Он был немного раздражен. Сухо поздоровавшись и игнорируя следователя, он обратился ко мне:
– А почему вы вчера ко мне не приехали?
– Дела были, – уклончиво ответил я.
Валентин промолчал, но я понял, что он подумал о том, что у нас был договор, а адвокат не приезжает. А что я мог ему ответить? Что занимался любовью с его женой?
– Я должен поставить вас в известность о результатах экспертизы, – произнес следователь. – Все в пользу вас. Экспертиза ничего не показала. К тому же погибшая Нефедова утверждала, что видела постороннего человека в кафе.
– Как погибшая? – переспросил Валентин.
– Да так. Вчера она была убита в своей квартире, задушена.
Валентин даже привстал от неожиданности.
– Валентин, самое главное, – сказал я, – следователь не против изменения меры пресечения – освобождения тебя под залог. Так что давай думать, какую сумму может выделить твой банк за твое освобождение.
– Как под залог? Я не хочу никакого залога! – сказал Валентин.
– Знаете ли, – сказал следователь, – мне кажется, вы немного обнаглели. И так вам идут навстречу, я хочу вас выпустить. А подписку о невыезде ни один прокурор не подпишет, под залог – еще куда ни шло. При этом сумма должна быть солидная.
– А я вообще не хочу на свободу. Вы сначала разберитесь. Выясните, кто убийца, меня реабилитируйте, а потом я выйду. Сейчас я никуда выходить не буду. Учтите, что я тоже являюсь опасным свидетелем. Моей жизни угрожает опасность.
Следователь смотрел на Валентина большими глазами. Так же удивленно смотрел на него и я. Я впервые видел клиента, который отказывается выходить на свободу. Что-то тут не то!
Следователь пожал плечами. Он достал из портфеля бланки и хотел заполнить их.
– Что вы хотите писать? – спросил Валентин.
– Документ о твоем освобождении. Сейчас передам их, и ты будешь свободным.
– Нет, нет, я категорически против! Никакого залога! Я не согласен! – запротестовал Валентин.
Следователь отложил ручку.
– Ничего не понимаю! – сказал он. – Я не уверен, что прокурор подпишет освобождение под подписку о невыезде.
– Так идите и добивайтесь! Никакого залога я давать не буду.
– Ладно, – сказал Филиппов, – в конце концов, это ваше дело. Но я сталкиваюсь с таким впервые, – он посмотрел на меня.
Я в ответ пожал плечами.
– Может, я поговорю со своим клиентом? – предложил я.
– Конечно, – ответил следователь. – Я вас в коридоре подожду. Может быть, потом вы меня до города довезете?
– Охотно, – кивнул я.
Когда мы остались с Валентином вдвоем, я спросил:
– Ты что, парень? Тебе дают шанс освободиться, и ты сам его отвергаешь? Я тебя не понимаю. У тебя температура?
– Никакой температуры у меня нет. Просто если я сейчас выйду за проходную, то жить после этого буду минут десять-пятнадцать, не больше. Неужели вы не понимаете, что они только этого и ждут, чтобы со мной разобраться?
– Так что же, теперь ты будешь сидеть в тюрьме постоянно? – улыбнулся я.
– Нет. Но пока еще время моего освобождения не пришло. Я всегда успею освободиться, – уверенно сказал Валентин.
Я пожал плечами.
– Смотри сам, вольному воля. Так ты и под подписку о невыезде освобождаться не будешь?
– Наверняка прокурор упрется, скажет – только под залог.
– Если у них нет никаких оснований держать тебя тут, тебя и так выпустят.
– Но, заметьте, они меня не выводят из числа подозреваемых!
– Это так.
– Следовательно, дело не прекращается. Я пока не буду освобождаться.
Вскоре мы закончили разговор, и я вышел в коридор. Филиппов ждал меня.
– Ничего не понимаю! – сказал он. – Впервые такое вижу! Можно сказать, принес радостную весть, мог его сегодня освободить, а он упирается! Я не знаю, что делать. Пойду к начальству советоваться.
Я пожал плечами.
– Со мной такое тоже впервые. Наверняка у него какие-то свои соображения.
Вскоре мы вышли за проходную тюрьмы. И там я заметил, что напротив стоит знакомый джип «Чероки» с тонированными стеклами. Тут же дверцы открылись, и из него вышли ребята.
– Ну что, – обратились они ко мне, будто бы не замечая следователя, – вас можно поздравить с победой, господин адвокат?
Я сделал удивленные глаза.
– Что значит с победой?
– Вашего же сегодня освобождают, мы приехали, так сказать, сопроводить его.
– Что-то вы, ребята, перепутали, – улыбнулся я. – Никакого освобождения не произошло, – и внимательно посмотрел на следователя. Тот кивнул головой, стараясь сделать это незаметно для меня.
