Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1
Вывод до банальности прост. В валютный союз загнаны страны с диаметрально противоположными интересами. Четко видно размежевание на две группы. Костяк первой составляют германоориентированные экономики – сама Германия, а также Австрия, Нидерланды и Финляндия. Второй – средиземноморские: Греция, Испания, Италия, Португалия и Франция. От них, от двух совершенно разных групп, нельзя требовать проведения одинаковой экономической политики и осуществления общего набора мер. Они просто не могут и не должны следовать единому экономическому курсу. «До сих пор, – пишет новоявленный авторитет, книгу которого спешно сняли со слегка запылившихся полок, – Германии удавалось навязывать всей зоне евро такую экономическую политику, которая отвечала ее идеологии и интересам. Катастрофическое падение роста во всем средиземноморском регионе вызвано главным образом тем, что Германия и сами страны этого региона навязали себе экономическую политику, совершенно не приспособленную к их реалиям»[5].
Выход один – радикально пересмотреть то, как функционирует зона евро. Иначе говоря, отказаться от нее в ее нынешнем виде. Привести экономическую политику, проводимую странами зоны, и осуществляемые ими меры в соответствие с конкретными, а не выдуманными потребностями южан. Вернуть им суверенные инструменты восстановления конкурентоспособности через игру на понижение валют. Если еврозона сохраняется, то на понижение курса евро. Фактически девальвировать евро. В изложении Ж.-П. Веспирини эти рекомендации звучат так: южанам нужно добиться «радикального пересмотра бюджетной политики, поставив перед собой экономически оправданные и достижимые цели, вместо надуманных и недостижимых». Одновременно с этим они должны настаивать «на столь же радикальном пересмотре валютной политики, чтобы покончить с завышенным курсом евро для их стран». По сути, эти слова – концентрированное отрицание всего того, к чему стремились и чего добивались Германия, северяне в целом и институты ЕС, конструируя свои действия по выводу ЕС и еврозоны из кризиса.
Познакомимся теперь с базовыми элементами противоположной парадигмы. Да, тяготы кризиса очень велики. Безработица. Падение производства. Сокращение ВВП. Снижение жизненного уровня. Рост недовольства. Но против кого? Против Германии, которая всем помогает. Против яйцеголовых бюрократов, сидящих в высоких есовских кабинетах. Против такой политики лечения заболевших склеротичных европейских экономик, которая перекладывает все тяготы кризиса на простых людей. Да, но лишь отчасти. Главным образом протест направлен против национальной партократии (или плутократии – как кому больше нравится). А бегство капиталов, производств, кадров на север в любом случае гораздо лучше войн и конфликтов, которыми подобные кризисы заканчивались ранее.
Достижения ЕС очень велики. Они огромны. И под ударами кризиса ЕС еще дальше удалось продвинуться по пути создания гораздо более надежного и работающего экономического механизма в масштабах региона. Прошлые ошибки изучены. Исправлены. Они больше не повторятся. Просчеты Маастрихтского договора просчитаны. Глупость, запрещавшая приходить на помощь оступившимся экономикам, устранена. Полномочия Европейского центрального банка расширены. Он превратился в реального гаранта евро и взял на себя обязательства пресекать спекулятивные атаки против отдельных стран. Европейской Комиссии доверено контролировать бюджетную политику государств, святая святых национального суверенитета. Лет пять назад это показалось бы фантастикой. Абрис наднационального экономического правительства проступает все отчетливей.
Путь вперед тоже сейчас намного яснее. Это движение к усилению федералистских начал в построении объединенной Европы. Придание институтам большей демократической легитимности. Укрепление политического союза. Объединение долгов. Укрепление наднационального контроля над осуществлением экономической политики, проводимой национальными органами власти и управления. Короче, дальнейший трансферт суверенных полномочий вслед за централизацией финансового могущества[6]. Если Ангеле Меркель удастся этого добиться, с опорой на близких союзников и институты ЕС, она навсегда войдет в историю как самый выдающийся политик мирового калибра. А то, что на смену размежеванию Европы по линии Восток-Запад пришло разделение на «относительно процветающий Север и хаотичный Юг», кто же против этого спорит. Так же как и против того, что «вместо Европы, возглавляемой Францией и Германией с Великобританией, играющей балансирующую роль», возникла Европа, «лидирующая роль в которой легла почти полностью на плечи Германии»[7].
Может быть, приведенная логика рассуждений является очень верной и правильной, говорят в ответ те, кто причисляет себя к стану реалистов (еще одному, третьему), т. е. те, кто пытается отыскать рациональное зерно в аргументах сторонников обоих лагерей. Но население элементарно не выдержит. Политику жесткой экономии населению уже «просто не продать»[8]. Еще чуть-чуть, еще пара-тройка процентов безработицы – и ткань социального мира начнет рваться. Партии и движения, выступающие против ЕС, уже повсюду набирают силу. Не только в Великобритании. Там это более заметно. Но и во Франции, где Марин Ле Пен призывает к референдуму о выходе из ЕС, и даже в Германии. Если так дело пойдет, людей придется удерживать в ЕС и еврозоне силой[9]. Может, политику жесткой экономии стоит достроить политикой стимулирования потребления в богатых странах севера или чем-то еще. Позволить себе покупать больше товаров, производимых южанами. Во всяком случае, прислушаться к предупреждению, прозвучавшему из Италии. Или есовцам нужна еще большая встряска для того, чтобы это осознать?
Что касается руководства старшего члена правящей коалиции Великобритании, оно такую встряску уже получило. На условно промежуточных парламентских выборах в одном из округов на юге Англии тори потерпели сокрушительное поражение. Партия независимости набрала 28 % голосов (по сравнению с 3,6 % в 2010 году). Консерваторы получили на три процентных пункта меньше. Победили либералы. То есть тори оказались на «почетном» третьем месте с учетом того, что лейбористы в округе почти не котируются. По оценкам аналитиков, подобный результат делает вполне вероятным сценарий, по которому на выборах 2015 года Партия независимости переманит к себе значительную часть электората консерваторов, а чистую победу сразу одержат лейбористы. (На это указывают и опросы общественного мнения, анализируемые в статье из нынешнего номера «Желающих ломиться в открытую дверь поубавилось», помещенной в рубрику «Дневник событий»). Казалось бы, в осуществляемый правительством политический курс нужно спешно вносить серьезные коррективы. Такие призывы слышны со всех сторон. С ними выступают партийцы и парламентарии – свои и чужие, экономисты – английские и иностранные[10]. Причем очень активно. Ан нет. Дэвид Камерон решительно заявил, что продолжит его осуществление. Что этот курс единственно правильный. И никакого сдвига вправо не произойдет. На инвестиции в инфраструктурные, образовательные и иные проекты будет переброшено исключительно то, что удастся сэкономить по другим статьям бюджета. Выглядит твердо и внушительно. Только справляться со своими евроскептиками, как утверждает растущее число экспертов и политиков, ему будет все сложнее и сложнее[11].
Стоит иметь в виду вместе с тем, что нападки на Дэвида Камерона, усиливающиеся внутри его собственной партии, фактически лишают его возможности для маневра. Любое отступление от курса на санацию экономики в качестве непременного условия для здорового экономического роста, будет воспринято как поражение, признак слабости и признание своей некомпетентности и профессионального несоответствия со всеми вытекающими последствиями. Но и избиратели не дают ему свернуть с избранного пути. Все опросы общественного мнения показывают, что в вопросах экономики ему и его министру финансов доверяют в большей степени, чем лидерам лейбористов, в частности главе лейбористов Эд. Милибанду. Их призывы увеличить заимствования для стимулирования экономического подъема воспринимаются населением как какая-то аберрация[12].
Любопытно, впрочем, что руководство институтов ЕС, Германии и тяготеющих к ней стран действия Дэвида Камерона на экономическом фронте по большому счету устраивают. Во-первых, то, что даже такие рьяные оппоненты еврозоны, как англичане, придерживаются рецептов преодоления кризиса, на которых они настаивают, усиливает их аргументацию. Во-вторых, опыт Великобритании показывает, что принадлежность к зоне евро и необходимость проводить единую экономическую политику для разных групп государств не должны рассматриваться как осложняющие выход из спирали кризиса. Туманный Альбион обладает всеми уровнями свободы. Он активно пользуется таким инструментом восстановления международной конкурентоспособности, как девальвация национальной валюты – фунта стерлингов. Но ей это никак не помогает. Значит, утверждают идеологи еврозоны, все причитания по поводу диктата северян не имеют под собой оснований.
