Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2
Аналогичный алгоритм действий, по которому деятельность частных фирм третьих стран ставится под контроль органов ЕС, а сами они обкладываются чем-то очень похожим на средневековый «оброк», опробован ЕС в энергетической сфере. Сотрудничество в области энергетики могло бы стать широкомасштабным интеграционным проектом в отношениях между Россией и ЕС, локомотивом, который потащил бы весь воз отдельных коммерческих сделок по интеграционным рельсам и подготовил почву для создания емкого континентального рынка, подчиняющегося общим правилам. Вместо этого Брюссель принял Третий энергетический пакет, которым существенно осложнил деятельность российских энергетических гигантов на рынке ЕС. В частности им устанавливается, по сути, что магистральные трубопроводы не могут находиться в собственности производителей и поставщиков энергоресурсов, как и компаний, управляющих распределительными сетями, а свободный доступ к ним должны иметь любые перекупщики.
Тем самым, во-первых, создаются юридические предпосылки для фактической национализации собственности российских энергетических компаний, являющейся существенной частью их коммерческих проектов и вообще экономической деятельности по поставкам энергоносителей потребителям в странах ЕС. А где национализация, там и злоупотребления и возможность оказания откровенно предвзятого политического давления. Во-вторых, под удар ставятся долгосрочные контракты, по которым они работают. В-третьих, создается ситуация неопределенности, при которой риски коммерческой деятельности на рынке ЕС оказываются чрезвычайно высокими, а защищенность инвестиций – эфемерной. Наконец, международно-правовое регулирование трансграничного, многонационального, континентального сотрудничества в энергетической области вытесняется национальным или наднациональным регулированием, внесение изменений в которое и применение зависят исключительно от одной из сторон.
В этих условиях Москва предложила партнерам из ЕС договориться хотя бы о единообразном, взаимоприемлемом и логичном толковании Третьего энергетического пакета, чтобы выйти на щадящее правоприменение, защищающее, а не подрывающее бизнес. Одновременно российская сторона указала, что должны быть изъятия из-под действия пакета, позволяющие беспрепятственно выполнять долгосрочные контракты, ведь поставки из России и их транспортное обслуживание обеспечивают энергетическую безопасность, которая якобы поставлена Брюсселем во главу угла реализуемых им политического курса и экономической стратегии.
Переговоры и консультации по этой группе вопросов, затрагивающих жизненно важные интересы России и ЕС, ведутся уже не один год. В самых разных организационных рамках. На разных уровнях. Как и во всех проанализированных выше случаях. Но безрезультатно. Вопреки здравому смыслу. В ущерб интересам обеих сторон. И никакого просвета на горизонте. Стороны элементарно не слышат друг друга. В то время как взаимное недоверие накапливается. Политические спекуляции превращаются в повседневность. Единичных случаев ущемления экономических свобод и конкретных экономических интересов становится все больше. Противоречия опять-таки приобретают перманентный характер.
Однако политическое действо, ведущее к накоплению, а не к разрешению противоречий, просто абсурдно. Очевидно, что сценарий, по которому оно написано, не годится. Его надо переписывать. И браться за это следует не откладывая. Только разобраться вначале, не кто виноват – слишком субъективный и скомпрометированный вопрос, – а от кого позитивный результат зависит в большей степени.
А вы, друзья, как ни садитесь…
В знаменитой басне дедушки Крылова звери пытались выжать из музыкальных инструментов божественные гармоничные звуки за счет того, что менялись местами друг с другом, вместо того чтобы научиться на них играть. В отношениях между Россией и ЕС меняется все – политические лидеры, конфигурация государственных и наднациональных структур, провозглашаемые цели, соотношение сил и т. д., – кроме самих отношений. Несмотря на всю претерпеваемую динамику, они остаются прежними в самом худшем значении этого слова. То есть недоразвитыми, низко эффективными, поверхностными, конъюнктурными. Подверженными взлетам и падениям. Настолько непрочными, что трудно поправимый удар по ним может нанести чуть ли не любой международный конфликт, любое государство, будь то член ЕС или третья страна. В подтверждение данной констатации даже примеры не нужно приводить. Их будет слишком много. Они хорошо известны.
Объяснять сложившуюся ситуацию можно целым набором факторов. Первый. У партнеров не совпадающие глобальные и региональные интересы. Но так и должно быть, иначе они были бы не партнерами, а единым государством, федерацией или, на худой конец, конфедерацией. Естественно, что у России и ЕС разные интересы. Они расположены в разных частях Евразии. Они соседствуют с совершенно иными державами и регионами. Они разные по менталитету, самоидентификации, уровню политического и социально-экономического развития. Их разделяют многочисленные фантомы, унаследованные от прошлого. У них физически не может быть во всем совпадающих интересов.
Вместе с тем, несовпадающие интересы никогда не мешали установлению самых тесных союзнических отношений. Они не препятствовали запуску и осуществлению интеграционных проектов. Вспомним, у участников антигитлеровской коалиции были чуть ли не диаметрально противоположные подходы к осмыслению целей войны с гитлеровской Германией и послевоенного устройства мира. Тем не менее, они сумели установить союзнические отношения и заложить фундамент нового миропорядка, олицетворением которого стала Организация Объединенных Наций.
Нынешний Североатлантический альянс – это сплошной клубок противоречий. Входящие в него государства каждое по-своему оценивают предназначение НАТО, задачи, стоящие перед Организацией, перспективы его эволюции и отдельные предпринятые им акции, будь то в Ираке, Афганистане или любом другом месте. Не лучше обстоит дело в ЕС. Европейский интеграционный проект вообще был пущен тогда, когда Франция и Германия еще воспринимали друг друга как непримиримых врагов. И сейчас в стане ЕС нет никакого единства по поводу конечных целей интеграции, передачи на наднациональный уровень все новых и новых полномочий или форм и методов выхода из кризиса суверенной задолженности. Однако и НАТО, и ЕС остаются ведущими игроками за мировой шахматной доской, претендуют на то, чтобы по-прежнему диктовать остальным, как им себя вести, и являют собой пример самых тесных союзнических связей и консенсусной политики.
К тому же разногласия и противоречия между Россией и ЕС не стоит абсолютизировать. И в культурологическом, и во многих других аспектах они очень близки друг другу. Объективно они бесконечно много могут получить от объединения усилий. И для решения глобальных проблем, и для повышения своей конкурентоспособности на международной арене. Их подталкивает друг к другу намного большее, чем разъединяет. Значит, фактор несовпадающих интересов не является определяющим.
Второй. Партнерские отношения между Москвой и Брюсселем подтачивают непоследовательность и противоречивость внутренней и внешней политики, проводимой Москвой на протяжении всех лет, с момента обретения Россией независимости, половинчатость провозглашенных политических и экономических реформ. Все эти обстоятельства просто не дают партнерским отношениям реализоваться. Ведь в учредительных договорах ЕС прямо зафиксировано, что отношения стратегического партнерства возможны только с теми державами, которые разделяют принципы плюралистической демократии, верховенства права и защиты прав человека. Россия до этих высоких стандартов в интерпретации, естественно, политического класса и лидеров ЕС, явно не дотягивает. И, похоже, не особенно стремится в этом плане что-либо менять.
В начале 1990-х годов, когда Россия только приступала к осуществлению глубоких комплексных реформ по модели, заимствованной у коллективного Запада, казалось, что она, как и любые другие члены бывшего советского блока, быстро пройдет переходный период, построит типовую рыночную экономику и создаст нормальное демократическое общество. В таком случае различия между ней и странами ЕС стирались бы. Она автоматически оказывалась в лагере западных держав. Противопоставления по линии Россия – НАТО или Россия – ЕС полностью утрачивали смысл.
Развитие событий пошло в несколько ином ключе. Реализовался другой сценарий. Путь, на который свернула Россия, выдался чрезвычайно тернистым и противоречивым. В итоге – справедливо или несправедливо, другой вопрос – западные партнеры стали предъявлять ей многочисленные претензии по любому из рефератов реформ, начиная от подлинности демократического устройства и заканчивая соблюдением прав человека.
