Олег Кутафин - Российская автономия
К. А. Архиппов подчеркивал, что так законодатель поступает и тогда, когда воля местного населения об образовании автономной единицы нашла ясное выражение, когда декрет есть лишь удовлетворение ясно выраженных пожеланий местного населения. Вместе с тем он отмечал, что иногда признание местной инициативы находит выражение и в актах об образовании автономных единиц, в которых законодатель отмечает, что он издает данное постановление «в согласии с постановлением» или «единодушно высказанными пожеланиями» местного съезда. В таких актах законодатель может вообще отказаться от властно-решительной терминологии и назвать постановление об образовании автономии «соглашением».
Например, «соглашением» назывался акт об образовании Башкирской советской республики. Опубликованный 23 марта 1919 г., он представил возникновение Башкирской Автономной республики как соглашение между представителями РСФСР и представителями «Башкирского правительства», которое устанавливало, что Башкирская Автономная Советская республика составляет «федеративную часть, входящую в состав РСФСР». Поскольку Башкирия в силу этого соглашения входит в состав РСФСР, исчезло равенство между ней и РСФСР. Это подчеркивалось тем фактом, что соглашение было утверждено только правительством Российской Федерации. В результате соглашение в конечном счете получило силу как акт правительства РСФСР.
К. А. Архиппов пришел к выводу: с точки зрения порядка возникновения и «самостоятельности», «непроизводности» принадлежащих им прав среди автономных республик «российской группы» следует различать два подвида: акты об образовании республики первого, наиболее многочисленного подвида подчеркивают начало октроированности их бытия как автономных единиц; акты об образовании республик другого подвида, сохраняя принцип октроированности, вместе с тем признают и значение местной инициативы. Ко второму подвиду он относил Башкирскую, Туркестанскую и отчасти Карельскую республики; к первому – все остальные.
По мнению ученого, начало октроированности сказывается и в том, что конституционное право знает не только случаи постепенного увеличения прав отдельной автономной республики, но и случаи умаления этих прав в порядке издания специальных актов центральной власти. «Так, если, с одной стороны, Карелия из области была превращена в республику, – писал он, – и территория Башреспублики от пределов «Малой Башкирии» была расширена до границ «Великой Башкирии», то, с другой стороны, Горская республика из политической организации, объединяющей семь национальных меньшинств, была превращена через выделение из нее, в порядке постановления ВЦИК, целого ряда автономных областей в политическую организацию лишь двух национальных меньшинств – ингушей и осетин»[276].
Ставя вопрос о том, обладает ли автономная республика как член Советской Федерации правом самоорганизации, т. е. правом различным образом варьировать свое государственное устройство, К. А. Архиппов давал на этот вопрос отрицательный ответ, считая, что нет ни одной входящей в состав Федерации советской социалистической республики, организация которой не предопределялась в той или иной степени не собственными законодательными актами, а той федерации, в состав которой она входит.
Обращаясь к вопросу организации автономных республик, К. А. Архиппов отмечал, что эту организацию наиболее точно определяют акты ВЦИК об их образовании, в которых, как правило, указывается общая схема органов автономной республики – Республиканский Съезд Советов, ЦИК, Совнарком и местные советы, избираемые на основе Конституции РСФСР.
Переходя к более детальному рассмотрению сущности постановлений об устройстве органов власти автономных республик, К. А. Архиппов останавливается прежде всего на вопросе о степени проявления автономно-федеративного начала во внутренней структуре автономных республик. Он считал, что поскольку начала автономии и федерации вообще неразрывно связаны со структурой советского режима, они оказываются и в структуре автономных республик. Однако, напоминал исследователь, с точки зрения национальной автономные республики не являются чем-то простым и однородным, не говоря уже о том, что наряду с национальными меньшинствами, для удовлетворения интересов которых создаются автономные республики, в состав населения входят, а иногда составляют значительный процент, представители «большинства», т. е. русские. Кроме того, он считал, что нельзя забывать, что в состав автономных республик зачастую входят несколько национальных меньшинств и что население автономных республик иногда объединяет не национальная, а более широкая общность – бытовая.
Он отмечал, что отсутствие национальной однородности сказывается и в названиях некоторых автономных республик (Горской, Дагестанской и некоторых др.).
К. А. Архиппов признавал, что автономным республикам свойственна, хотя и в несколько урезанном виде, вся система органов власти Советского государства, а это особенно сказывается в создании совнаркомов и наркоматов автономных республик. Однако присвоение должностными лицами автономных республик таких званий было отступлением от буквального запрещения ст. 48 Конституции, устанавливающей, что это звание «никаким иным (т. е. нечленам СНК РСФСР – О. К.) представителям Советской власти как в центре, так и на местах, присвоено быть не может». Поэтому в организации в составе органов власти автономных республик совнаркомов и наркоматов К. А. Архиппов усматривал особое желание законодателя подчеркнуть «государственный», а не «провинциальный» характер автономных республик.
Отмечая, что постановления ВЦИК о конструкции органов власти автономных республик достаточно всесторонне определяют структуру организации власти автономных республик, К. А. Архиппов подчеркивал, что эти постановления не препятствуют автономным республикам издавать в целях детализации постановлений об их образовании свои конституции. Он указывал, что принадлежащее автономным республикам право издавать нормы, определяющие структуру их органов власти, отнюдь не является «правом самоорганизации» и дает основание признать автономные республики обладающими более широкой автономией, чем автономные области, но не дает основания считать их членами федерации. «Очевидно, их федеративность, – писал он, – лежит в чем-то ином»[277].
В этой связи К. А. Архиппов отмечает, что профессор Н. И. Палиенко видел федеративное начало применимым к автономным республикам в том, что они участвуют в организации и деятельности высших органов власти РСФСР[278].
К. А. Архиппов не был согласен с теми, кто видел признаки федеративности автономных республик в предоставленной им компетенции, кто считал отличительным признаком члена федерации «презумпцию компетенции», т. е. признаки, что при разграничении компетенции общефедеральных и местных органов власти все не отнесенное к компетенции общефедеральных органов власти относится к компетенции местных органов власти, а именно органов власти членов федерации.
«Не говоря уже вообще о спорности «презумпции компетенции» как признака членов федерации, – писал он, – применение его к автономным советским республикам связано с особыми затруднениями и зачастую должно, на наш взгляд, повести к отрицанию у них свойств государств-членов.
Прежде всего следует отметить, что если структура органов власти автономных республик, как бы нарочито и, во всяком случае, достаточно ярко подчеркивает их автономный характер, то линия, определяющая границы между компетенцией общефедеральных органов власти и компетенцией органов власти автономных республик, довольно неясна и, во всяком случае, чрезвычайно извилиста…»[279]
Анализируя законодательство автономных республик, К. А. Архиппов приходит к выводу, что различные автономные республики склонны весьма различно толковать степень их подчиненности общефедеральным органам общего управления (т. е. съездам, ЦИК и СНК союзных республик).
Касаясь законодательства автономных республик, К. А. Архиппов ставил вопрос о том, обладают ли законодательные органы автономных республик правом субсидарного законодательства. «Иногда, – писал он, – отвечают на этот вопрос таким образом: «возможно здесь лишь одно ограничение, а именно, автономные республики не могут развивать дополнительного законодательства по вопросам, отнесенным, согласно ст. 49 Конституции РСФСР, к исключительной компетенции Всероссийских Съездов и ВЦИК… Соображение, которому нельзя было бы отказать в остроумии, если бы оно было правильным. Но дело в том, что ст. 49 Конституции вовсе не имеет в виду «исключительную компетенцию» Всероссийского Съезда Советов и ВЦИК…
Изложенное выше позволяет, думается нам, с полной уверенностью сказать, что по общему правилу ни о какой «презумпции компетенции» автономных республик РСФСР говорить нельзя. Постановления об образовании автономных республик по общему правилу стремятся установить пределы не общефедеральной компетенции, а, наоборот, компетенции автономных республик»[280].
