Евгений Ищенко - 101 миниатюрный детектив
Арестованный оказался матерым преступником. На допросах он с циничной откровенностью заявил, что периодически наведывался в Нижний Новгород только затем, чтобы путем совершения убийств удовлетворить свои сексуальные и материальные потребности. Работать он не хотел принципиально: «От работы кони дохнут».
После удовлетворения этих потребностей он в городе не задерживался, а сразу уезжал в Бурнарский район к родителям. Такие наезды рассматривались им как наиболее безопасный способ действий: ищи, мол, ветра в поле! Удары ножом в шею он наносил своим жертвам потому, что после таких ранений, по его мнению, женщина уже не могла сопротивляться и кричать, и он брал ее тепленькую. А то, что последствием таких ударов обычно была смерть его жертв, это его ничуть не волновало.
За все эти злодеяния суд приговорил Иванова к высшей мере наказания, которая была заменена пожизенным тюремным заключением.
Объясненное противоречие
Перед экспертом-криминалистом лежала сорочка Ивана Баскакова, подозреваемого в разбойном нападении на пункт обмена иностранной валюты, и пуговица, найденная следователем при осмотре места происшествия. Предстояло выяснить, к этой рубашке была пришита пуговица или же к другой.
В глазках пуговицы застряли белые хлопчатобумажные нитки, часть которых плотно прилегала к ее поверхности, образуя с лицевой стороны параллельные стежки, а с тыльной — переплетения. Были там и обрывки примерно сантиметровой длины. Такое расположение ниток указывало на машинный пришив пуговицы. Между белыми нитками запуталась одна нить длиной чуть более трех сантиметров, концы которой были оборваны. Эта тонкая нить имела полосатую окраску: по светлому фону шли синие и зеленые участки разной ширины.
Сорочка подозреваемого была пошита из вискозы с геометрическим рисунком по полю в виде пересекающихся полос белого и синего цвета и косых зеленых штрихов, имеющих такую же ширину, как и окрашенные участки на нитке. Застегивалась она на шесть пуговиц, все были на месте, но. Пуговица на стойке воротника отличалась от других по оттенку люминесценции в ультрафиолетовых лучах и была пришита вручную, в то время как все остальные — машинным способом.
Эксперт осторожно спорол ее и обнаружил на материале четыре игольных прокола, не совпадающих с теми, что были сделаны при ее вторичном пришивании. Здесь же имелся дефект ткани — отсутствовал участок нитки длиной чуть более трех сантиметров.
При сравнительном исследовании пуговицы, изъятой с места происшествия, и пяти пуговиц на сорочке Баскакова эксперт установил, что они одинаковы по всем признакам. Хлопчатобумажные нитки, крепившие их к сорочке, оказались аналогичными по цвету, толщине, числу сложений, количеству прядей, направлению и шагу крутки. Полосатая вискозная нитка совпадала с нитями ткани сорочки по этим же признакам, цветные участки на ней располагались в такой же последовательности, имели одинаковый цветовой тон, оттенок и так же светились в УФ-лучах. Кроме того, длина этой нитки равнялась дефекту ткани на стойке воротника сорочки с разницей в один миллиметр, которая объяснялась тем, что нить ранее была вплетена в ткань и часть ее длины расходовалась на переплетение.
Однако имелось одно противоречие, которое эксперту надлежало объяснить. Общеизвестно, что если на пуговице цела часть крепивших ее ниток, то обязательно должен быть сквозной дефект ткани в месте пришивки. Эксперт выдвинул предположение, что неповрежденная часть ниток — следствие «холостой» пришивки, получающейся тогда, когда пуговичная машина совершает рабочий цикл, а самого изделия под ней нет. Оборванные же нити — остатки вторичной пришивки машиной той же самой пуговицы, но уже к сорочке. Такие случаи на швейных фабриках неединичны и происходят по разным причинам.
Эксперт провел эксперимент на пуговичной машине, заставив ее дважды пришить одну и ту же пуговицу: вхолостую и по-настоящему. Результат получился убедительным. Сомнений для категорического вывода не оставалось. Целый комплекс характерных признаков однозначно доказывал, что пуговица с места происшествия была пришита к вороту сорочки подозреваемого Баскакова, чья вина в разбое теперь была «застегнута на все пуговицы».
Гамма-фальшивки
На суровом Тюменском Севере трудится немало самоотверженных людей, искренне влюбленных в этот неприветливый край. Но попадаются там и такие, которым важно «зашибить деньгу», урвать побольше и улететь подальше — в края, где тепло, светло от ласкового солнца и морозы не кусают, а лишь слегка пощипывают сквозь рубашку. Такие норовят устроиться там, где полегче работа и повыше зарплата. А если платят зряплату, так еще лучше.
Вот и приехавшие с благодатной Кубани Буранчиков и Ядрышев, малость подучившись, подались в дефектоскописты — смотрители изъянов, если дословно перевести на русский язык. Получили они полевую испытательную лабораторию, на которой должны были двигаться вдоль строящегося трубопровода и проверять качество работы сварщиков.
Но новоиспеченные дефектоскописты недолго утруждали себя выискиванием изъянов, хотя в их обязанности как раз и входил контроль за надежностью сварных соединений труб большого диаметра. Лабораторию то и дело видели у реки, а «контролеры» явно предпочитали своим орудиям труда бредень, перемет и прочие браконьерские снасти.
Чтобы контролировать, нужно напрягаться, а вот этого Буранчиков с Ядрышевым как раз и не любили. Надбавку же за вредность получали изрядную и от премиальных не отказывались. Для маскировки своей профессиональной бездеятельности они оформляли фиктивные заключения о контроле за качеством сварки на трубопроводах высокого давления, которые и представляли начальству в качестве отчетов о проделанной работе.
Хотя на гаммаграфических снимках, которые они иногда делали, было видно, что попадаются некачественные сварные швы, требующие обязательного ремонта. Дефектоскописты скрывали это, иначе завтра бригада не получит премиальных. А что будет с трубопроводом послезавтра? Так далеко они не заглядывали. Они к тому времени рассчитывали быть уже на Большой земле и при хороших деньгах.
Не слишком утруждая себя и не вступая в конфликты со сварщиками, Буранчиков и Ядрышев еще и занижали видимые на гаммаграфических снимках дефекты, не моргнув глазом давали заключения о готовности сварных соединений, когда те подлежали безоговорочной браковке. Для создания видимости качественного выполнения работ они при просвечивании сварных швов гамма-лучами накладывали на проверяемые участки не одну, как полагается, а сразу восемь пленок. (Это потом помогла установить судебная экспертиза.) Таким образом, за один раз получалось восемь контрольных снимков, на которых к тому же дефекты почти не просматривались.
Эти гамма-фальшивки «контролеры» и прикладывали к фиктивным заключениям о качестве. Нитка магистрального трубопровода быстро вытягивалась все дальше на запад, в карманах дефектоскопистов все прибывали «длинные» рубли, пока.
Пока не нагрянула комиссия. Проверив наугад несколько сварных стыков, ее члены схватились за головы. На гаммаграфических снимках отчетливо выделялись трещины, непровары, свищи. А до ввода этого участка нефтепровода в предэксплуатационный режим оставались счи-таные недели. Вот и пришлось перепроверять тысячу с лишним сварных соединений: более тридцати километров стального трубопровода, уже уложенного в траншею! А кругом зимняя лесотундра, скованная сорокаградусным морозом и продуваемая ветром, сбивающим с ног!
Полторы сотни швов оказались с такими значительными дефектами, что потребовался их незамедлительный ремонт. Это обошлось во многие десятки тысяч рублей, да еще на три недели задержался ввод нефтеперекачивающей станции. Вот в какую «копеечку» влетела ОАО «Надымнефтегаз» халтура, замаскированная фальшивыми гаммаграфическими снимками!
Естественно, что против двух гамма-халтурщиков было возбуждено уголовное дело. «Длинные» рубли из их карманов в возмещение причиненного материального ущерба были изъяты, а сами шулеры-контролеры по приговору суда оказались в местах еще более отдаленных, чем Тюменский Север. И надолго.
И выстрел грянул
Обвиняемый Бочкин, как следовало из его объяснений, открыл ружье БМ-16. В правом стволе он увидел гильзу со следом от бойка на капсюле. Решив, что она стреляная, горе-охотник закрыл ружье и, в шутку наставив стволы на своего товарища Тещина, нажал на спусковой крючок. Неожиданно грянул выстрел, сразивший беднягу наповал.
Следователю ничего не оставалось делать, как направить на экспертизу злополучное ружье и гильзу. Его, естественно, очень интересовал вопрос: есть ли на капсюле следы осечки? Заключение эксперта-баллиста должно было дать однозначный ответ: лжет Бочкин или говорит правду.
