Александр Агафонов - Ответственность за посягательства на безопасность жизни или здоровья потребителей
Приведенные нами цифры следует воспринимать с поправкой на высокую степень латентности[21] таких преступлений, во-первых, в связи с незаинтересованностью самих потерпевших в разглашении факта потребления ими указанной продукции и желанием сохранить определенный социальный статус, во-вторых, с незнанием основной частью российского общества возможностей уголовно-правовой защиты своих интересов в области товарно-рыночных отношений.
На наш взгляд, высокая латентность настоящих преступлений обусловила и довольно слабые темпы привлечения к уголовной ответственности виновных и, как следствие, отсутствием должной эффективности в применении уголовного законодательства по данной категории дел. Указанная тенденция, по нашему мнению, обусловливается, с одной стороны, слабой профессиональной подготовкой сотрудников соответствующих служб и подразделений органов внутренних дел, призванных противодействовать подобного рода правонарушениям, что подтверждается и самими практическими работниками.
Так, по мнению старшего следователя по ОВД Контрольно-методического управления ГСУ при ГУВД Красноярского края Н. А. Костюка, «одной из причин необоснованного возбуждения и последующего прекращения дел данной категории является слабое знание работниками милиции нормативных документов…»[22]
Это и неудивительно, так как, по данным управления кадров Главного управления внутренних дел Красноярского края, на период до 1 января 2000 г. только около 11 % сотрудников различных служб и подразделений БЭП имели юридическое образование.
С другой стороны, на ситуацию влияет и несовершенство российского законодательства, в первую очередь уголовно-процессуального, когда без наличия специальных познаний невозможно доказать общественную опасность потребления соответствующего товара или продукции, а без процессуального установления этого факта невозможно привлечение виновных лиц к уголовной ответственности.
Следующий фактор, входящий в предпосылки установления уголовной ответственности за производство, хранение, перевозку либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, заключается в осознании людьми общественной опасности предмета этого преступления.
Повышенная опасность исследуемых предметов может быть обусловлена определенной степенью вероятности и тяжестью возможного вреда при обращении с ними. Так, в соответствии с анализом отечественной прессы и опросом населения Красноярского края, Республик Тыва и Хакасия, Эвенкийского и Таймырского национальных округов основной товарной продукцией, обладающей реальной угрозой жизни и здоровью россиян, является фальсифицированный алкоголь, что подтверждается и следственно-судебной практикой.
В соответствии с данными ГУБЭП МВД РФ, предметом преступлений, дела о которых возбуждены в течение последних пяти лет по ст. 238 УК РФ, в 80 % являлась фальсифицированная спиртосодержащая продукция[23].
Эта продукция, прежде всего в силу своего химического и физического состава, безусловно, обладает определенной опасностью для жизни и здоровья людей. Для ее производства используется, как правило, спирт этиловый ГОСТ 18300 (более известный как технический спирт), который в соответствии со Списком № 2 сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденным Постоянным комитетом по контролю наркотиков Минздравом России (протокол № 1/176 от 06.03.2000 г.), признан ядовитым веществом.
В результате, согласно данным Российского аналитического центра, только в 2000 г. около 400 тыс. человек обратились за медицинской помощью в органы здравоохранения Российской Федерации по поводу отравления суррогатами алкогольной продукции. От отравления подобной продукцией в России в 1991 г. погибло 16,6 тыс., в 1993 г. – 28,6 тыс., в 1997 г. – 25 тыс.[24], в 1998 г. – 22 тыс., в 2000 г. – 33 979, в 2001 г. – 37 824, за январь-май 2002 г. – 275 человек[25]. Иными словами, показатель смертности на 100 тысяч населения вырос с 23,5 в 2000 г. до 26,2 в 2001 г.[26]
Однако эти цифры, по некоторым данным, существенно занижены. Так, с января 1993 г. по август 1999 г., согласно сведениям Общероссийского общественного движения защиты прав потребителя, от отравления фальсифицированными алкогольными напитками погибло свыше 300 тыс. человек[27].
Только на территории Красноярского края, по данным краевой больницы скорой медицинской помощи, за период с 1994 г. – по первый квартал 1999 г. в лечебные учреждения края с признаками отравления подобной продукцией были госпитализированы 812 человек, из них 158, или около 20 % от общего числа обратившихся, впоследствии скончались.
Сотни тысяч людей в России в результате потребления указанной продукции ослепли и стали инвалидами. По сути, речь идет уже о национальной демографической катастрофе[28], реальной угрозе генофонду нации. Однако и этим не ограничивается социальная опасность потребления подобного рода продукции. Так, сотрудники МВД России напрямую связывают с потреблением фальсифицированной алкогольной продукции и резкий рост в последнее время так называемой «пьяной» преступности[29].
По данным Минфина, доля нелегальной водки в общем объеме продаж до сих пор составляет 30–35 %, а специалисты Минэкономики утверждают, что половина алкогольного рынка находится в руках теневиков. По мнению Н. Колесника, директора Ключаевского спиртзавода (Рязанская обл.), подпольная водка обеспечивает 600 % прибыли теневикам и как минимум 250 % – торговле[30]. Согласно официальным данным Госстандарта России и Госторгинспекции, в стране ежегодно реализуется около 5 млрд единиц алкогольной продукции. При этом, по оценке МВД России, свыше 50 % от общего объема алкогольной продукции произведено нелегально. Доля неучтенной продукции в общем объеме реализуемой, по данным Министерства экономики России, превышает учтенный объем почти в 3 раза, по его расчетам, ежемесячная прибыль криминальных структур от нелегального оборота спиртного составляет около 150 млн долл. США[31].
Государство несет огромные потери. Если исходить из того, что на потребительском рынке находится в обороте до 4 млрд единиц неучтенной алкогольной продукции, то при минимальной цене – 48 руб. за единицу такой продукции (цены указаны на середину 2000 г.) – общая стоимость нелегальной продукции составляет около 200 млрд руб. Как следствие – потери доходной части Федерального бюджета только из-за неуплаты НДС составляют около 40 млрд руб. ежегодно. В то же время рентабельность нелегального алкогольного предпринимательства достигает 300–600 %[32].
На обусловленность уголовной ответственности за производство, хранение, перевозку либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, влияет и увеличение криминальной миграции в стране.
Установление «прозрачных» границ создало благоприятную обстановку для распространения на товарном рынке России фальсифицированной продукции. Особую тревогу вызывает то обстоятельство, что криминальная миграция выражается в производстве подобного рода продукции в странах как ближнего, так и дальнего зарубежья с последующей реализацией основной массы произведенного в России.
Причем, по оперативным данным ГУБЭП МВД России, практически все произведенные либо доставленные из закавказских республик алкогольные напитки являются не только фальсифицированными, но и опасными для жизни и здоровья людей. В последнее время, благодаря умело проведенным оперативным мероприятиям по перекрытию каналов поступления алкогольной продукции через Северный Кавказ направление ее криминального ввоза изменилось, но по-прежнему используется территория Белоруссии. В регионы этиловый спирт и фальсифицированные алкогольные напитки поступают из Москвы и Санкт-Петербурга[33].
Большое количество контрабандного спирта на территорию России поступает из Китая транзитом через Киргизию и Казахстан. Выявляются факты изготовления фальсифицированной алкогольной продукции из этилового спирта, произведенного в США.
Только в Краснодарском крае органами ФСНП обнаружены и изъяты 5,3 т спирта и три 20-тонных контейнера с бутылками для шведской водки «Абсолют», произведенными в Хорватии[34].
Подводя итог, подчеркнем, что потребность в установлении уголовно-правового запрета на производство, хранение, перевозку либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, является отражением происходящих в обществе процессов, требующих усиления со стороны государства защиты общественных интересов от преступных посягательств. Эти основания образуют определенную систему предпосылок, которые не просто связаны между собой, но и имеют единую основу. Вместе с тем необходимо акцентировать внимание на обусловленности уголовной ответственности этими предпосылками, что, несомненно, может сказаться в дальнейшем на законодательном закреплении особенностей основных и дополнительных признаков состава рассматриваемого преступления, оставшихся в настоящее время вне внимания законодателя. В связи со сказанным возникает немало спорных вопросов, нуждающихся в дальнейшем теоретическом исследовании.
