Сергей Скляров - Вина и мотивы преступного поведения
Из всего сказанного можно сделать только один вывод: между законодательным изложением института вины и диспозицией отдельных статей Особенной части УК РФ существовало и существует противоречие, которое требует устранения. Преодолеть противоречие можно двумя способами. Первый – сложный и фактически нереальный – изменить диспозицию указанных статей Особенной части УК РФ, второй – наверное, более простой – признак общественной опасности при определении психического отношения лица к своему действию (бездействию) необходимо заменить на другой, общий для всех правонарушений.
На первый взгляд для этого наиболее подходит признак противоправности, тем более что понятие вины в административном законодательстве включает в себя сознание лицом противоправного характера своего действия или бездействия (ст. 2.2 Кодекса РФ об административных правонарушениях). Заслуживают пристального внимания достаточно убедительные доводы, приводимые в пользу признака противоправности на страницах юридической печати.[29] Вместе с тем при возможном использовании признака противоправности в формуле вины могут возникнуть некоторые вопросы. Какая противоправность имеется в виду: уголовная, административная, дисциплинарная, гражданская? Уже отмечалось, что значительное число норм Особенной части УК РФ описывает действия, не нарушающие нормы уголовного права, а признающиеся преступлением только в случае наступления определенных последствий. Если лицо, совершая определенные действия, не сознает их противоправности, но сознает, что они нарушают определенные правила поведения (например, предупреждая возможное хищение, устанавливает в собственном гараже устройство, способное причинить вред злоумышленникам), должно ли оно привлекаться к уголовной ответственности?
Включение признака противоправности в понятие вины также не позволит привести ее формы к единому знаменателю – идентичности их элементов. При неосторожной форме вины лицо зачастую не осознает противоправность своего действия (бездействия), так как оно объективно может и не нарушать закон в силу его отсутствия, поскольку детально регламентировать общественные отношения во всех областях жизни невозможно. В то же время в указанной ситуации лицо сознает, что его действия хотя и не противоправны, но могут нанести вред окружающим, поэтому необходимо соблюдать меры предосторожности, которые оно не соблюдает, в результате чего причиняется вред охраняемым уголовным законом общественным отношениям. Поэтому для привлечения лица к уголовной ответственности достаточно установить, что оно, совершая преступление, сознавало, что его действия нарушают определенные правила поведения, либо то, что виновный пренебрегает мерами предосторожности при совершении действий, могущих нанести вред окружающим.
Подводя итог изложенному, вину предлагается определить как оценку судом степени осознания лицом характера и содержания совершаемых им действий и их последствий. Если же попытаться дать более подробное определение понятия вины, то оно, как представляется, должно звучать следующим образом: вина есть оценка судом степени осознания лицом факта, что его действия (бездействие) нарушают правила поведения либо что оно пренебрегает мерами предосторожности при совершении действий (бездействия), могущих нанести вред окружающим, и степени предвидения им либо наличия возможности такого предвидения причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам.
Безусловно, практическую ценность определение вины будет иметь только в том случае, если его закрепить в уголовном законе. При существующих в теории уголовного права подходах к определению вины законодательно оформить ее понятие практически невозможно, так как устоявшееся определение вины как психического отношения лица к деянию и его последствиям слишком абстрактно и заслуживает внимания лишь в плане научного исследования данной проблематики. Принимая во внимание изложенную выше концепцию вины, а также то, что в соответствии со ст. 85 УПК РФ доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, в число которых входят виновность лица в совершении преступления и форма его вины, ч. 1 ст. 24 УК РФ можно было бы изложить в следующей редакции, считая ч. 1 и 2 указанной статьи соответственно ч. 2 и 3:
1. Под виной в настоящем Кодексе понимается степень осознания лицом характера и содержания совершаемых им действий (бездействия) и их последствий, определяемая судом на основе собранных, проверенных и оцененных доказательств в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.
§ 2. Проблемы законодательной регламентации умышленной формы вины
Традиционно в теории уголовного права выделятся два основных вида умысла: прямой и косвенный (эвентуальный). Если ранее деление умысла на прямой и косвенный не находило прямого отражения в уголовном законе и являлось прерогативой ученых и практиков, то в УК РФ 1996 г. такое разделение официально закреплено в ст. 25: при совершении преступления с прямым умыслом лицо осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их наступления; при косвенном умысле лицо также осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично.
Основное отличие умышленной формы вины от неосторожной, исходя из норм УК РФ, заключается, с одной стороны, в том, что при неосторожной форме вины частично отсутствует интеллектуальный момент: сознание лицом характера своих действий; с другой – в так называемом «волевом» моменте: при умысле лицо желает (прямой умысел), допускает или безразлично относится к последствиям своих действий (косвенный умысел), при неосторожности лицо без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение последствий своих действий (легкомыслие), либо волевой момент вообще отсутствует в формуле вины (небрежность).
В предыдущем параграфе настоящей работы уже отмечались неудачность законодательных формулировок умысла и неосторожности, выражающаяся в отсутствии четкой системы изложения форм вины, связанная с выделением в формах вины интеллектуального и волевого моментов, многочисленные дискуссионные вопросы и трудности, возникающие при практическом применении норм УК РФ. По сути, формулы волевого момента вины, изложенные в УК РФ, определяют степень осознания лицом характера своих действий и степень предвидения лицом общественно вредных последствий своих действий. Поэтому было предложено отказаться от волевого момента вины, и в пользу этого решения приведены соответствующие аргументы.
Необходимо отметить, что подобное решение при формулировании умышленной формы вины имело место в так называемой теории представления, сторонники которой утверждали, что для характеристики умысла достаточно установить, что лицо сознавало основные характеристики своих действий и представляло их возможные последствия. Подавляющее большинство советских криминалистов первой половины XX в. критично отнеслись к вышеназванной теории, называя ее «образчиком бесплодного формально-догматического метода буржуазной юриспруденции, стремящейся при помощи формально-юридических конструкций расширить сферу действий, признаваемых умышленными, ограничивая требования, предъявляемые к умыслу, одним только предвидением последствий и не требуя сочетания в умысле интеллектуального и волевого моментов»[30].
Между тем сторонники теории предвидения не исключали волю из оснований правового упрека в виновности,[31] а первичная теория деления умысла на прямой (dolus directus) и непрямой (dolus indirectus) отождествляла умышленность с сознательностью при непрямом умысле – «виновный сознавал, что делает, а потому и умышлял на сознанное».[32]
Безусловно, воля всегда присутствует в сознательном поведении человека и проявляется в том, что лицо осознает преследуемую цель, возможность контроля за своими действиями, предвидит возможные последствия своих действий. Указание на волевое поведение лица прежде всего заложено в институте вменяемости. Можно утверждать, что действия вменяемого лица – это всегда волевые действия, при которых оно осознает характер своих действий и их возможный результат. Предпринятая в настоящем исследовании попытка обосновать возможность формулирования формы вины без выделения волевого момента в их дефинициях направлена не на отрицание присутствия у лица желания или иного отношения к последствиям своих действий (бездействия), а на преодоление, с одной стороны, бессистемности изложения форм вины в современном уголовном законодательстве, заключающейся в частичном или полном отсутствии интеллектуального и волевого моментов при изложении формул вины, с другой – известных трудностей, имеющих место при квалификации преступлений с формальными составами.
