Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право
Анализируемое преступление имеет квалифицированный вид – те же деяния, совершенные лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации. Аналогичный квалифицирующий признак был освещен нами при анализе преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 285 УК.
Особо квалифицированным видом рассматриваемого преступления является совершение деяний, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 287 УК, если они:
а) сопряжены с сокрытием правонарушений, совершенных должностными лицами органов государственной власти;
б) совершены группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
в) повлекли тяжкие последствия.
Первый из перечисленных особо квалифицирующих признаков рассматриваемого состава означает, что должностное лицо, обязанное предоставлять информацию Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ, неправомерно отказывает в ее предоставлении или уклоняется от этого либо предоставляет заведомо неполную или ложную информацию в связи с сокрытием правонарушений, которые совершены должностными лицами органов государственной власти. Скрываемое правонарушение может быть уголовно наказуемым деянием или любым иным правонарушением, совершенным как самим должностным лицом, обязанным предоставить информацию Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ, так и всяким другим должностным лицом органов государственной власти.
Отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ признается совершенным по предварительному сговору группой лиц, если в совершении преступления участвовало два или более должностных лица, заранее, т. е. до начала преступления, договорившихся об этом.
Рассматриваемое преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких подобных преступлений (ч. 2 ст. 35 УК).
Тяжкие последствия как третий особо квалифицирующий признак данного преступления есть оценочное понятие, содержание которого рассматривалось нами при проведении юридической характеристики преступления, предусмотренного ст. 285 УК.
Вместе с тем полагаем, что определенного внимания заслуживает вопрос о форме вины в указанном особо квалифицированном виде преступления.
Одни криминалисты полагают, что вина должностных лиц, не предоставивших информацию, по отношению к наступившим тяжким последствиям может быть как умышленной (прямой или косвенный умысел), так и неосторожной (легкомыслие или небрежность). При наличии неосторожной вины можно говорить о преступлении, совершенном с двумя формами вины[147]. Другие считают, что психическое отношение к тяжким последствиям в рассматриваемом преступлении может быть выражено только в неосторожности[148]. Однако в большинстве учебников и комментариях к УК вопрос о вине в преступлении, предусмотренном п. «в» ч. 3 ст. 287 УК, авторы вообще обходят стороной.
Нам представляется, что вопрос о регламентации ответственности за причинение тяжких последствий в анализируемом составе законодателю следовало бы решать с учетом положений об ответственности за преступления с двумя формами вины (как она представлена в ст. 27 УК). Намереваясь усилить ответственность за умышленное преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 287 УК, законодатель вводит в качестве конструктивного признака причинение последствий. На наш взгляд, в этом случае необходимо сконструировать это преступление по одному из типов преступлений с двумя формами вины, которое характеризуется неоднородным психическим отношением к деянию, являющемуся преступным независимо от последствий, и к квалифицирующему последствию. К такому типу преступлений относятся квалифицированные виды преступлений, основной состав которых является формальным, а квалифицированный состав включает определенные тяжкие последствия.
В этих случаях, как справедливо полагают теоретики, наличие двойной формы вины привносит известную специфику в решение вопросов о приготовлении, покушении и соучастии в таких преступлениях. Поскольку указанные последствия не охватываются умыслом, преступление может квалифицироваться по п. «в» ч. 3 ст. 287 УК лишь при фактическом наступлении этих последствий. То же следует сказать и о соучастии: упомянутые последствия могут инкриминироваться лишь их фактическим причинителям (исполнителям), а организаторы, подстрекатели и пособники не могут нести за них ответственность, так эти последствия не охватывались их умыслом[149]. Поэтому покушение на отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации, повлекшее тяжкие последствия, – невозможно.
Предлагаемая конструкция особо квалифицированного вида анализируемого преступления необходима для отграничения отказа в предоставлении информации Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации от злоупотребления должностными полномочиями. Так, если вследствие умышленно совершенного неправомерного отказа в предоставлении информации или уклонении от предоставления информации (документов, материалов), а также предоставлении заведомо неполной либо ложной информации Совету Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации, совершенного должностным лицом, обязанным предоставлять такую информацию, наступили тяжкие последствия, которые также охватываются умыслом виновного, то деяние характеризуется единой формой вины и квалифицируется как злоупотребление должностными полномочиями. Сочетание умысла на отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации с неосторожностью в отношении наступивших тяжких последствий позволяет квалифицировать содеянное по п. «в» ч. 3 ст. 287 УК.
С учетом изложенного предлагаем п. «в» ч. 3 ст. 287 УК изложить в следующей редакции: «Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, если они… в) повлекли по неосторожности тяжкие последствия».
Е. Незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК)
Незаконное участие в предпринимательской деятельности должностных лиц впервые криминализировано в УК РФ 1996 г. В период действия уголовного закона России зарегистрировано сравнительно мало преступлений, предусмотренных ст. 289 УК: в 1997 г. – 17, в 1998 г. – 25, в 1999 г. – 38, в 2000 г. – 43, в 2001 г. – 351, в 2002 г. – 18, в 2003 г. – 67, в 2004 г. – 44, в 2005 г. – 31, в 2006 г. – 49 преступлений[150].
Статья 289 УК определяет рассматриваемое преступление как учреждение должностным лицом организации, осуществляющей предпринимательскую деятельность, либо участие в управлении такой организацией лично или через доверенное лицо вопреки запрету, установленному законом, если эти деяния связаны с предоставлением такой организации льгот и преимуществ или с покровительством в иной форме.
Общественная опасность незаконного участия в предпринимательской деятельности должностных лиц определяется тем, что незаконное участие публичных служащих в предпринимательской деятельности способствует развитию коррупции в нашем государстве. Поэтому различные законодательные и иные нормативные акты России содержат положения, в которых регламентирован прямой запрет должностным лицам на занятие предпринимательской деятельностью.
Впервые требования такого рода к поведению должностных лиц в современной России прозвучали в Указе Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 г. № 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы»[151], который устанавливал запрет служащим государственного аппарата заниматься предпринимательской деятельностью. В настоящее время рассматриваемые положения конкретизированы и развиты в Федеральных законах от 27 июля 2004 г. «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и от 2 марта 2007 г. «О муниципальной службе в Российской Федерации»[152]. Так, в п. 3 ст. 17 первого из названных Законов государственному служащему гражданской службы прямо запрещено осуществлять предпринимательскую деятельность. Муниципальный служащий в соответствии со ст. 14 Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации» не вправе заниматься предпринимательской деятельностью. Подобные специальные запреты на занятие предпринимательской деятельностью содержатся в ряде федеральных законов, регламентирующих правовой статус различных правоохранительных органов[153].
