Коллектив авторов - По следам преступлений. Сборник
Морозов был арестован и привезен в Ленинград. Был пасмурный день, моросил мелкий надоедливый дождь, но я ничего не замечал. Я был счастлив. И единственное, что доставляло неприятность, — это медленно идущий трамвай…
…Мы вышли из тюрьмы вместе с Лысенко. Он еще не верил тому, что все кончено. Он хотел скорее к друзьям, к родным.
Но большой загадкой оказалось поведение Федотова. Ведь он подтверждал свои ложные показания. Что могло побудить его к такой неискренности по отношению к товарищу, к другу, что заставило его лгать следователю и Лысенко?
Позднее стало известно, что Федотов за время ареста Лысенко женился на его девушке. На последнем допросе он вынужден был признаться, что оговорил Лысенко, что не помнит обстоятельств убийства Липина, так как был сильно пьян. Этот хамелеон внушал огромное презрение, и все же хотелось верить, что этот урок пойдет ему на пользу.
Да, трудно иногда найти правильный путь к истине, когда «свидетели» типа Федотова лгут, когда нет очевидцев и надо полагаться на интуицию, опыт, чтобы не пойти по более легкому пути, поверить таким, казалось бы, очевидным первоначальным «признаниям»— отвергнуть их и тратить многие месяцы напряженного труда во имя человека.
Э. Н. БАРКОВ
ПЕРЕСОРТИЦА
ЯРКИЕ ЛОТКИ привлекали прохожих, многочисленных в этих наиболее оживленных местах города — у станций метро, на перекрестках, у рынка. Радовали глаз разложенные на витринах помидоры, виноград, яблоки — все самое первосортное. Бойко шла торговля, около каждого лотка всегда толпился народ.
И почти все покупатели, придя домой и опорожнив плотные пакеты, обнаруживали один-два больных помидора, несколько яблок с пятнами, десяток подгнивших ягод винограда. Досадно! Но что же делать? Ехать обратно, терять время? В конце концов — это мелочь.
Так продолжалось изо дня в день. На профессиональном языке это называется торговлей «с пересортицей». На больном яблочке переплачивали полтинник, на ягодах — рубль (в старом масштабе цен). И казалось, что никому до этого нет дела.
Однако нашлись люди, заметившие систематический обман покупателей. Это были члены добровольной народной дружины по охране социалистической собственности. Дружинники нашли специалиста-товароведа и, чтобы проверить свои подозрения, несколько раз привозили ему купленные на лотках фрукты и овощи. Каждый раз дружинники получали одно и то же заключение — среди полноценных, так называемых стандартных, плодов и ягод попадаются нестандартные и брак, то есть такие сорта, которые стоят значительно дешевле. Убедившись, что они не ошиблись, дружинники все материалы проверок представили в ОБХСС.
Продавщица лотка успела отпустить товар только первым покупателям, когда к ней подошли работники ОБХСС вместе с понятыми. Они установили, что по ценникам и накладным все товары на лотке значатся стандартными, о чем составили протокол. Затем эти товары предъявили эксперту-товароведу. Эксперт дал заключение, что фактически только часть товаров соответствует цене, а другая часть товаров, 30–40 %; их общего количества, относится к низшим сортам. Точно так же были проверены все остальные лотки. И на каждом товары продавались с превышением цен.
Работники ОБХСС возбудили уголовное дело об обмане покупателей. Проведя дознание, они установили, что виновники этого преступления — директор базы Осипов и кладовщик Васильева. Это они отпускали товары лоточникам, принимали от них выручку, выписывали накладные и ценники, в которых завышали сортность товаров и цены.
Доказательства вины Осипова и Васильевой были совершенно несомненны, и прокурор санкционировал их арест.
В таком виде дело было передано в прокуратуру для дальнейшего расследования. Прокурор поручил вести следствие следователю Николаеву.
Ознакомившись с материалами, следователь поехал в тюрьму и допросил сначала Осипова, потом Васильеву. Они категорически отрицали преднамеренный обман покупателей с корыстной целью. На допросах они пространно и, казалось, очень убедительно говорили о трудностях: рабочих не хватало, план товарооборота «спустили» большой, товар сезонный, портится очень быстро — вот в такой трудной обстановке и проглядели, ошиблись, в этом, конечно, виноваты.
«Может, все это действительно так?» — подумал Николаев. Возможно, большой вины обвиняемых и нет. Но что если их показания — лишь отговорки. Что делать дальше? Рассуждая формально, следствие можно бь*ло считать законченным: пересортица доказана, заключение экспертов обвиняемые не оспаривают, казалось бы, дело, можно хоть сейчас направлять в суд. Но все-таки прежде чем решать судьбу обвиняемых, нужно выяснить их образ жизни, убедиться в их виновности.
Через 10 дней Николаев доложил прокурору, что дело Осипова в суд направлять нельзя и что расследование только начинается. Ясно, что Осипов и Васильева не были людьми, допустившими небрежность, ошибку. Нет, они имели солидные источники каких-то нетрудовых доходов. Об этом свидетельствовала дорогая обстановка их квартир. На ценные предметы обихода, мебель следователь наложил арест. Ковры, хрусталь, разные дорогие вещицы, многие — совсем ненужные — буквально переполняли комнаты Осипова. И он, и Васильева жили явно не по средствам, располагали большими средствами и, как утверждали многие допрошенные свидетели, буквально сорили деньгами. Об этом же говорили деньги, драгоценности и сберкнижки, обнаруженные при обысках. И все это — при весьма скромной зарплате и многочисленных иждивенцах!
И вновь допрос обвиняемых. Их показания только подкрепили уверенность следователя. Они не могли сказать, откуда у них столько денег и ценностей. Неуверенные слова о бережливости и экономии, видимо, и им самим казались неубедительными.
Тем не менее Осипов и Васильева упорно твердили:
— Ошиблись, недоглядели, но денег не присваивали, недостач не было.
Теперь Николаев решил обратиться к документам. Ведь должны же в них остаться какие-то следы преступных махинаций!
Нужно отдать должное работникам ОБХСС: они изъяли с базы все документы, все записки. Все, до последнего клочка бумажки, лежало теперь в кабинете следователя.
Много часов следователь Николаев изучал изъятые Документы: акты инвентаризаций, товарные отчеты, накладные, счета, кассовые ордера. Все документы — в безупречном порядке. И все-таки следователь назначил документальную ревизию деятельности базы. Вскоре в изучение документов углубился бухгалтер-ревизор.
Тем временем следователь решил допросить всех уволенных с базы. Из практики он знал, что нередко наиболее ценные сведения сообщают именно такие лица. Несколько человек, вызванных Николаевым, — бухгалтер, рабочие, продавцы — ничего интересного не рассказали ему: они только подтвердили известные уже факты о том, что у Осипова и Васильевой «денег куры не клюют». И все-таки Николаев решил довести дело до конца и допросить всех без исключения уволенных.
Перед ним сидит молодая миловидная женщина, бывшая лоточница Лида Самсонова.
— Почему ушла с базы? — переспрашивает она. — Нечестные там люди были, Осипов и Васильева, противно с ними работать. Мы, лоточники, работали сдельно, 5 % с выручки получали. Я вначале выручку не записывала, а девчата надо мною смеются: «Погоди, — говорят, — увидишь, какая у тебя будет зарплата». На базе все продавцы свою выручку записывали. И я по примеру других завела блокнот. Получив деньги, прикинула и поняла, что мне недоплатили 250 рублей. Пошла к Васильевой. Она говорит: «Проверю», ну, а потом дала мне 250 рублей, из сумочки своей достала. Так все и дополучали без ведомости. Жулики они, Васильева и Осипов! А каким товаром торговать заставляли!
Вот она, долгожданная ниточка!
— Скажите, — говорит Николаев, — цел ли у вас этот блокнот?
— По-моему, где-то дома лежит.
Через час следователь Николаев внимательно рассматривал этот блокнот. Сынишка Самсоновой успел уже разрисовать его. Но вот самое интересное: 1/Х— 2801 руб., 2/Х—3280 руб. и так далее — выручка Самсоновой по дням.
Изъяв блокнот и вернувшись в прокуратуру, Николаев сопоставил записи Самсоновой с документами базы. Оказалось, что Самсонова права: ее выручка действительно изо дня в день занижалась.
Значит, Осипов и Васильева не всю выручку сдавали в банк.
Теперь как можно скорее нужно вызывать всех остальных продавцов.
Когда на допрос к Николаеву явилась вторая после Самсоновой лоточница, он уверенно и спокойно спросил у нее:
— Вы не догадались захватить с собой свои записи выручки?
— Нет, — удивленно ответила она.
![Владимир Плотников - По остывшим следам [Записки следователя Плетнева]](/uploads/posts/books/147988/147988.jpg)
