Дина Азми - Правовая структуризация и систематика
Указанное выше позволяет усмотреть, что обращение к области правовой структуризации и систематики невозможно без рассмотрения вопроса о правовой норме (норме права). Более того, в интересующем нас контексте таковой представляется ключевым, так как нормативное правовое положение находится в основе и самого правового строения, и любого упорядочения юридической материи вообще. Это обусловлено тем, что без наличия правовых правил нормативного характера невозможно и существование их строевого, структурного или иного классификационного (систематизированного) ряда. Например, в вопросах структуры права значимость норм проявляется, в частности, в том, что именно они (и изначально, и в конечном итоге) должны обеспечивать единство юридической ткани различной видовой (в том числе и по уровню) принадлежности. Именно свойства элементарных, можно сказать первичных, правовых звеньев (т. е. норм) создают обобщенные характеристики, представления о тех или иных правовых областях (образованиях, ассоциациях). Например, сформулированные в Уставе Организации Объединенных Наций нормы, отражающие основные принципы международного права, проявляются во всех иных международных правовых документах, в наднациональной правовой регламентации в целом[5].
Хотелось бы обратить особое внимание на то, что именно проблематика правовой нормы (а не, например, статьи нормативного правового акта) имеет ключевое значение для вопросов систематики права. Это верно даже в том случае, если под строением (и (или) системой) права понимается упорядоченность и взаимосвязь предписаний, содержащихся только в писаном юридическом материале.
Весьма яркое высказывание на данный счет встречается у А.Ф. Черданцева: «введение нового акта в силу в определенной мере меняет установившиеся внутрисистемные связи. Следовательно, вводя в действие новый нормативный акт, законодатель должен предусмотреть и издание сопутствующих норм (коллизионных, оперативных и т. п.), которые упорядочили бы внутрисистемные связи права, нарушенные изданием нового акта. Внутрисистемные связи норм права необходимо учитывать и в процессе реализации норм права (при толковании, применении и т. д.), ибо любое общественное отношение, как правило, урегулировано лишь определенной совокупностью взаимосвязанных норм. Таким образом, анализ существующих связей в праве имеет не только теоретическое, но и практическое значение, ибо помогает выявить дифференциацию права и его интеграцию, те характерные моменты, которые придают системе права единство, целостность, а ее элементам взаимосвязанность»[6].
Весьма значим вопрос о правовых нормах и непосредственно для области законодательной (и подзаконной) юридической систематики. Причем здесь он неразрывно связан с такими специальными конструкциями, как отрасль и институт законодательства. В данном срезе представляется обоснованным и верным существующее в юриспруденции положение о том, что юридические конструкции способствуют логичности связок правовых норм, последовательности, взаимной увязанности и согласованности их изложения, а также недопущению и (или) преодолению реальных юридических пробелов, надлежащему техническому отображению юридико-поведенческих правил[7].
Следует согласиться и с тем, что «первичные ассоциации норм… это – общность не равноправных предписаний, а скорее одна основная норма со «свитой» сопровождающих ее конкретизирующих предписаний… Статьи нормативного правого акта – это типическая форма выражения и закрепления ассоциации нормативных предписаний. Изучение структуры кодифицированных нормативных актов… свидетельствует о том, что статьи во все большей степени используются законодателем для группировки правовых предписаний, т. е. в систематизационных целях»[8].
В связи с этим исходным, особо значимым и интересным представляется вопрос о структурном строении самой правовой нормы (нормы права); о составляющих таковую элементах обязательного и (или) факультативного толка. Этот вопрос имеет большое значение для исследования и решения специально-юридических проблем систематики права и законодательства (в широком значении последнего), видов и соотношения различных формально-юридических источников, качества писаного правового материала. По верному замечанию А.Ф. Черданцева, «единство, целостность и взаимосвязанность элементов системы права вытекают из единства генетических связей норм права»[9].
Тем не менее в правовой доктрине обозначенный вопрос «традиционно» решается поливариантно. «Отправной точкой» его рассмотрения является дефиниция нормы права, которую по «общему правилу» принято определять в качестве общеобязательного, формально-определенного поведенческого правила, исходящего (посредством установления или санкционирования) от государства или, соответственно, уполномоченных субъектов международного права и, в случае необходимости, обеспечиваемого посредством принудительных сил корреспондирующей организации публичной власти. Данное определение представляется обоснованным, отображающим и суть, и характерные («коренные») черты (т. е. признаки) нормы права.
При этом в отношении норм международного права принято (в качестве отличительного свойства) особо указывать на то, что они создаются самими суверенными (или первичными) субъектами наднациональной юридической общности (т. е. государствами и (или) борющимися за свою независимость народами и (или) нациями). Таким образом, градация правил социального поведения международного уровня производится в том числе и посредством обращения к категории «субъект права». Позволим себе заметить, что материалистическая природа «лица» лежит и в основе «традиционно» используемого в отечественной юриспруденции классифицировании субъектов права на индивидуальные (физические лица) и коллективные, или групповые (юридические лица и «приравненные к ним» субъекты).
С теоретических позиций это деление представляется неточным. Для подтверждения достаточно привести очень распространенный и простой пример: юридическое лицо может составлять и один физический участник; при этом в качестве организации такое лицо попадает в «коллективную группу», хотя объединения (коллектива, группы), по числу участвующих субъектов, в данном случае и не имеет места быть.
Мыслится, что наиболее корректной является генезисная градация субъектов права на первичные и вторичные. Как указано выше, таковая устойчиво присутствует в международном праве. Если же прибегнуть к общетеоретическому уровню юридического обобщения, то можно заметить, что, за исключением самого физического лица, все иные субъекты права выступают плодом его творения, результатом деятельности. Это относится и к государству, и к межгосударственным формированиям, и к общественным объединениям, и к юридическим лицам. Онтология ни одной из этих ассоциаций априори невозможна без существования представителя рода homo sapiens. Получается, что все иные субъекты права являются производными по отношению к такому участнику юридической жизни, как физическое лицо. Человек же, как представитель рода, является первичным (своего рода безусловным, суверенным) субъектом права. Отсюда и вытекает предлагаемое нами деление лиц на первичных (суверенных, основных) и вторичных (производных), зависящее от природы участников юридической жизни и степени «естественности» (безусловности) исконной принадлежности таковых сфере действия права.
Возвращаясь к вопросу о строении правовой нормы, для объективности укажем, что в отношении отдельных срезов данного исследовательского направления в юридической среде наблюдается достаточно устоявшееся рассмотрение. Это относится к положениям о том, что: 1) логическая структура правовой нормы выражается словесной формулой «если – то – иначе» (что в «переводе» на специально-юридический язык означает – «гипотеза – диспозиция – санкция»); 2) строение оной представлено (по крайней мере, по «классической» модели) условием (гипотезой), непосредственно самим правилом поведения (диспозицией) и мерой юридического воздействия на реализатора правовой нормы (санкцией); 3) без диспозиции нельзя констатировать наличие интересующей нас разновидности социального поведенческого правила.
Вместе с тем, касательно обязательности «присутствия» в каждой правовой норме всех трех составляющих элементов, юриспруденция характеризуется достаточно широкой «палитрой» мнений. Базовые направления решения корреспондирующего вопроса при этом могут быть представлены дихотомией: любая норма всегда (не всегда) содержит в себе все три структурных компонента.
В связи с этим сразу же отметим, что части структурного характера в явлении отсутствовать не могут, ибо они носят для такового константный, закономерный, сущностный, строеобразующий характер[10]. Констатация факультативности наличия уже сама по себе будет свидетельствовать в пользу того, что речь идет об элементе (ах) неструктурного ряда.
