Вячеслав Гуляихин - Правовая социализация человека
Исследование проблем правовой социализации генетически связано с вопросами нравственного воспитания и психосоциальной эволюции личности. В качестве исходных методологических положений своих научных изысканий Д. Тапи использовала как этические концепции Л. Колберта и Д. Шрейдера, так и теорию когнитивного развития Ж. Пиаже[9]. Два вывода швейцарского психолога были применены ею для построения методологии своего исследования:
– психосоциальная эволюция человека включает в себя переход от общей инфантильной эгоцентричности к интеллектуальной де-центрации и более объективной рациональной позиции;
– интеллект является одной из форм адаптации, формирующейся через два взаимодополняющих процесса ассимиляции и приспособления, начинающихся еще с раннего детства, когда человек начинает воспринимать и принимать полисистему правил семьи, школы и общества.
По мнению Д. Тапи, одним из методологических оснований правовой социализации выступает принцип диалектики, благодаря которому человек приходит не только к пониманию и принятию новых для него социальных правил и правовых идей, но также может определить их соответствие (или не соответствие) общественному прогрессу. Она сделала вывод о том, что имея одни и те же истоки, правовая социализация перекрывает и дублирует сферы политической и моральной социализации, но отличается от своих дубликатов контекстом погружения субъекта в определенную область социальной жизни (например, это может быть судебное присутствие или законодательное собрание), агентами (в этом качестве могут выступить судья, полицейский или какой-либо другой представитель закона) и объектом (правосознание и правовая культура личности)[10]. Многие субъекты этого процесса – судьи на заседаниях, полицейские на улицах, психологи и социальные работники (сотрудники пенитенциарной системы) – в силу своих профессиональных обязанностей предоставляют информацию о Законе. Таким образом они осуществляют свою коммуникативную функцию в качестве агентов социализации. Молодежь и люди старшего поколения наблюдают за их деятельностью и конструируют свои «карты этической законности», которые им помогают выработать критерии законного и незаконного, разрешенного и запрещенного, допустимого и недопустимого, справедливого и несправедливого. Если агенты социализации демонстрируют высокие образцы правового поведения, то у граждан развивается чувство социальной ответственности и законопослушания, формируется нормальное правосознание и соответствующая иерархия аксиолантов правовой культуры. В оперативном отношении процесс правовой социализации способствует появлению у человека правовых убеждений, когда внешние для него социальные правила становятся его внутренними регуляторами, обусловливающими как позитивную, так и негативную направленность общественного поведения. В ходе этого процесса индивид принимает доминирующие в сообществе стандарты и стратегии, в соответствии с которыми происходит его выбор ценностно-смысловых ориентиров правового поведения. Следование общим стандартам и коллективной стратегии значительно облегчает члену сообщества его социальную деятельность.
Правовая социализация является многомерным, многосторонним и неоднозначно оцениваемым процессом. Многие ее аспекты (когнитивные, этологические, социокультурные и т. д.) нельзя объяснить лишь с помощью только психосоциальных теорий. Д. Луин-Тапп утверждает, что имеющиеся научные подходы к изучению вопросов правовой социализации требует своей дальнейшей разработки и коррекции, но при этом ее биосоциальная когнитивная теория имеет некоторые преимущества по сравнению с другими концептуальными объяснениями[11]. Она объясняет это тем, что в рамках созданной когнитивной концепции стало возможным провести междисциплинарное соединение научной информации с помощью индуктивно-дедуктивных методов. Она сумела приспособить различные научные психолого-правовые подходы и концептуализировать правовую социализацию. В ее междисциплинарной «муфте» были использованы психологические концепции Ж. Пиаже и Л. Колберта, теории межличностных отношений Ф. Хайд ера и Г. Кельмана, этико-правовые конструкции Л. Петражицкого, Л. Фуллера и Дж. Ролза[12].
Используя биосоциальную когнитивную теорию в качестве основного методологического орудия, Д. Луин-Тапп приняла активное участие в советско-американских социологических исследованиях процессов правовой социализации (1987–1991 гг.). В своей статье, посвященной анализу полученных результатов, она признается в том, что совместные исследования в СССР и США прошли далеко не так гладко, как первоначально предполагалось[13]. В ходе научно-исследовательской работы возникло множество острых полемических проблем и спорных вопросов, вызванных различиями между советскими и американскими учеными во взглядах на цели и роль эмпирических исследований, а также на социальные функции образования и общественных наук. Исследователи признали существенные различия в методах, стилях, методологических процедурах, а также в идеологических и политических позициях. Ими поднимался вопрос о необходимости достижения рядовыми исполнителями проекта хотя бы минимального уровня подготовки и образования для проведения эмпирических кросскультурных и междисциплинарных исследований. Многие научные и методологические проблемы советскими участниками проекта были политизированы и признаны неприемлемыми для обсуждения. Например, они отказывались ставить под сомнение справедливость советских законов. Хотя для них не было большой проблемой критическое обсуждение действий местных органов власти и милиции, а также учителей и родителей. Полученные в результате дискуссий, выводы нельзя однозначно признать только политическими или идеологическими, философскими или телеологическими. Советские ученые нуждались в неких ограниченных научных стандартах и алгоритмах поиска, позволяющим соблюсти идеологический нейтралитет. Д. Луин-Тапп жаловалась на то, что использование научных методов и результатов могло варьироваться в зависимости от краткосрочных или долгосрочных целей ведущих советских политиков. Были прецеденты прямого административного вмешательства в ход эмпирических исследований с целью научно-практического обоснования действующей системы советского правосудия.
В статье «География правовой социализации: научные и общественные вехи» Д. Луин-Тапп отмечает, что во время работы в Советском Союзе у нее часто появлялось ощущение «духа времени» развивающихся стран, в которых она проводила исследования в 60-х годах XX в. Это чувство времени американской исследовательницы было вызвано тем, что в СССР уже начался процесс первоначального накопления капитала. Советское государство все более деградировало и откатывалось в своем развитии к общественно-экономическому положению «несостоявшихся» стран. Несомненно, предложения и выводы, сформулированные по результатам данного советско-американского исследования, представляют научный интерес для дальнейшего изучения проблем правовой социализации. Тем не менее, это компаративное исследование вряд ли можно признать успешным. Ведь нельзя считать корректным сравнительный анализ социальных процессов в странах, находящихся на разных стадиях общественного развития. СССР переживал системный кризис, который он так и не смог преодолеть. Запущенный процесс первоначального накопления капитала разрушил экономические, политические, правовые и моральные основы советского общества. Как известно, обязательным компонентом механизма правовой социализации являются эталоны-образцы правового поведения, которые демонстрируют влиятельные лидеры, входящие в элиту общества. Но в период с 1987 по 1991 г. советская элита разлагалась, причем в ускоренном темпе, поэтому те образцы правового поведения, которые она демонстрировала никак нельзя считать эталонными с точки зрения морали и права. Поэтому социализация советских граждан, утративших прежние ценностно-смысловые ориентиры, проходила стихийно, поскольку ее механизмы так и не получили новых руководящих этико-правовых принципов, позволяющих сформировать нормальное правосознание. В отличие от Советского Союза, США находились на пике своего могущества, их правовая система защищала первичные права и свободы человека. Для американских граждан не были пустыми по своему содержанию такие понятия, как «закон», «правосудие», «правовая защищенность».
Эмпирические исследования, проведенные в контексте теории социального обучения американскими учеными в восьмидесятых годах прошлого века, позволили сделать ряд следующих умозаключений и выводов[14]. Во-первых, одной из важнейших составляющих правовой социализации человека был признан процесс интернализации доминирующих в сообществе правил, норм, социальных конвенций и морально-этических установок. Благодаря ей происходит усвоение индивидом правовых норм до такой степени, что они становятся детерминантами его правового поведения. Этот процесс имеет интерактивный характер и развивается на протяжении всей жизни человека, прерываясь при его переходе из одной правовой культуры в другую (например, при его перемещении по вертикали или горизонтали из одной общественной группы в другую). Во-вторых, был окончательно развеян миф о том, что преступниками рождаются в силу некой генетической предрасположенности, и люди, нарушающие закон, находятся на самом низком уровне своего биосоциального развития. Это подтвердило проведение кросскультурных исследований, в контексте которых возраст, школа и закон рассматривались как факторы культуры в узком социальном окружении (в суде присяжных, учебной аудитории или тюремном блоке). В-третьих, в современном обществе образование и право играют определяющую роль в правовой социализации человека. Эти общественные институты имеют огромный потенциал, реальны и управляемы. Благодаря данным социальным образованиям осуществляется стратегическое руководство процессом правового развития граждан. Например, опыт работы студентов в различных юридических учреждениях может помочь им развить чувство законности и справедливости точно так же, как зрелым и взрослым людям поможет укрепить эти чувства в процессе работы в суде присяжных. Для того чтобы быть позитивными влиятельными агентами социализации (сотрудникам правоохранительных органов и юридических учреждений, учителям и воспитателям и др.), необходимо иметь развитое чувство законности и справедливости. В-четвертых, необходимо разрабатывать такие программы правовой социализации, которые можно непосредственно использовать в учебных аудиториях, залах судебных заседаний и тюремных блоках. Для этого нужно проводить соответствующие эмпирические и научно-теоретические исследования. Например, путем сопоставления картин правового мира ребенка и взрослого человека заниматься изучением их правовой социализации с помощью описания изменений понятийного аппарата и аффективно (с помощью правовых чувств) осуществленного познания. Ведь даже слово «поцелуй» имеет разные значения для людей в возрасте 4, 24, 64 и 84 лет. Как показали проведенные исследования, похожие когнитивные изменения, связанные не столько с возрастными, сколько с индивидуальными и культурными различиями, происходят не только с толкованием субъектом категорий юриспруденции и логикой правового мышления, но и его правовыми убеждениями и аксиологической матрицей общественного поведения[15]. Исследователи обратили внимание также на то, как сильно отличается понимание людей, относящихся к разным правовым культурам, таких концептов, как «правосудие», «справедливость» и «закон».
