Игорь Кравец - Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления
Различные теории конституции неодинаково относятся к программным положениям. Социалистическая концепция конституции всегда отдавала предпочтение обязательной формулировке в конституционном тексте программы социалистического и коммунистического строительства. Программные положения буквально пронизывали советские конституции. Разработка всех советских конституций, начиная с первой Конституции РСФСР 1918 года, была тесно связана с созданием теоретических программных документов коммунистической партии и ее руководства. Принятые на съездах или пленумах компартии решения или новая программа определяли основные пути дальнейшего развития советского общества. Они и ложились в основу разработки и принятия очередной советской конституции.
В 60-х годах даже развернулась дискуссия о соотношении нормативных и программных начал в советской конституции[188]. Советский ученый из Прибалтики (Эстонской ССР) В.А. Рянжин в 1963 году выступил с критическим анализом теории конституции, согласно которой она рассматривается как документ, законодательно закрепляющий то, что есть в жизни, и не является программой государства. Он разделил точку зрения ряда советских государство-ведов (В.Ф. Котока, Д.А. Гайдукова), что конституция общества, вступившего в период развернутого строительства коммунизма (а в это верили и академические ученые), не может и не должна ограничиваться только регистрацией уже достигнутого, а должна содержать программные моменты, указания на направления и задачи развития, на его конечную цель[189].
Постепенно, по мере развития возникла своеобразная традиция в советском конституционном праве на стадии построения «общенародного» государства, в соответствии с которой текст конституции должен был определять ближайшие и конечные цели развития данного государства и общества[190]. Несомненно, что такой подход к конституционному регулированию благодаря «руководящей и направляющей роли» правящей партии был экстраполяцией структурной особенности партийной программы, которая обязательно состояла из «программы-минимум» и «программы-максимум».
Таким образом, теория советской конституции включала два аспекта телеологического характера конституционных положений. С одной стороны, конституционные нормы создавались и формулировались в соответствии с положениями партийной программы КПСС, изменение которой создавало политическую предпосылку для принятия новой конституции и обновления конституционных положений о целях развития Советского государства. С другой стороны, именно конституция выступала единственным законодательным актом, где закреплялась главная программная цель Советского общенародного государства – построение бесклассового коммунистического общества[191].
Переходы от авторитаризма к демократии в современном мире, в особенности в странах Восточной Европы, в том числе в России, породили проблему осмысления роли конституционных норм в создании новых демократических систем правления и правопорядка, основанного на правах личности и регулируемой экономической свободе. Новые конституции стран Восточной Европы заострили вопрос о надлежащем соотношении нормативных конституционных положений и тех, в которых сформулированы цели и задачи развития новых конституционных политик.
Ученые конституционалисты и теоретики государства обсуждают проблему, связанную с процессами перехода к демократии и рыночной экономике. Должна ли конституция в условиях переходного периода закреплять программные положения? В исследованиях на этот вопрос можно обнаружить несколько ответов.
Категоричный отрицательный ответ очень часто содержится в рассуждениях сторонников реальной конституции в противовес конституции фиктивной. Конституция не должна содержать программных положений, так как в этом случае она превращается в свод провозглашений, а свойство регулирующего права утрачивается.
Ответ с позитивным содержанием выдвигают конституционалисты, которые видят в конституции фундаментальный юридический, социально-политический и экономический документ не только настоящего, но и будущего времени. В этом случае нормы-цели и нормы-задачи – юридические условия для трансформации старых и возникновения и развития новых общественных отношений, основанных на ценностях демократии, правового государства, гражданского общества.
Конституция в период перехода к демократии является отражением противоборства реформаторских сил с представителями охранительного политического течения, которое может охватывать различные по своей ориентации политические партии и поддерживающие их социальные слои. При этом конституции приходится действовать после введения в сложных политико-правовых и социально-экономических условиях преобразований, когда социальная среда и правовые институты только подлежат трансформации, сохраняя инертность прежних традиций, ценностей и процедур.
Здесь конституция должна выступать одновременно и как акт, интегрирующий в правовой форме достижения отечественного опыта конституционного развития, с присущими ему позитивными и негативными чертами, национальными особенностями традиций и верований в публичной сфере и морали, и как документ, нацеленный на преобразования существующих правовой, политической, экономической и социокультурной систем общества. Конституция многочисленными нитями связана с правовой системой страны, которая преобразуется под воздействием нормативной основы и практики реализации конституционных норм.
С этой точки зрения содержание конституции, все ее нормы можно разделить на три группы, каждая из которых содержит конституционные положения, отличающиеся своим подходом к будущим правоотношениям, возникающим в процессе трансформации правовой системы.
К первой группе относятся конституционные нормы, содержащие конкретные цели и задачи развития общества и государства как наиболее важные для успешных политических и правовых преобразований. Вторую группу составляют конституционные нормы, которые хотя и не сформулированы в качестве целей и задач, носят характер норм-деклараций, норм-провозглашений или норм-принципов, подлежащих детальной законодательной регламентации и активной поддерживающей политике со стороны не только государства, но и общества в целом. Поэтому такие нормы не являются нейтральными к провозглашенным целям и задачам государства, они создают конституционный каркас правомерной деятельности государства по обеспечению заявленных общих целей нации. Третья группа конституционных норм складывается из положений, фиксирующих уже достигнутый результат преобразований и конституционного развития к моменту принятия новой конституции.
Следовательно, любая конституция, а в переходный период, в особенности, в широком смысле выступает как программа конституционной политики государства. Конституция не может не быть нормативным идеалом для общества и государства, с которым как органы власти и должностные лица, так и обычные граждане должны сверять свои многообразные виды деятельности. В Конституции РФ, по мнению целого ряда государствоведов, отражена нормативная модель демократической правовой государственности, которая способна влиять и фактически влияет на происходящие в России перемены[192].
Программная функция Конституции поддерживается не только некоторыми учеными конституционалистами, но и судьями Конституционного Суда РФ, которые, несомненно, используют ее в процессе толкования конституции и осуществления конституционного контроля. К числу судей принадлежит и В.О. Лучин, который отмечает, что конституция является высшим политико-правовым ориентиром, средством и способом социальной ориентации[193]. Другой ученый академик В.С. Нерсесянц считает принципиально важным, чтобы необходимые для утверждения конституционализма улучшения, изменения и корректировки исходной конституционной модели российской государственности осуществлялись бы на основе принципов, норм, механизмов и процедур нынешней Конституции[194].
По-видимому, следует выделять те нормы конституции, которые специально оговаривают цели развития нации, в отличие от норм, предоставляющих права и возлагающих обязанности на субъектов права. Такие нормы-цели, нормы-задачи аккумулируются в конституции и провозглашают программу конституционной политики государства. В этом наиболее ярко проявляется экспрессивная функция конституции.
В американской юриспруденции существует целое научное направление, которое занимается исследованием и критическим анализом экспрессивных теорий права: например, экспрессивных теорий наказания, экспрессивных теорий конституционного права и регулирования[195].
