Томас Мальтус - Опытъ закона о народонаселеніи
Трудно допустить, что-бы естественные защитники англійской свободы подчинились обнаружившимся въ послѣднее время постепеннымъ захватамъ власти, если-бы они не надѣялись избѣжать этимъ путемъ еще большихъ бѣдствій. Какъ-бы сильно ни было вліяне подкуповъ, изъ уваженія къ народнымъ представителямъ въ парламентѣ, я не могу допустить, что-бы они отказались отъ правъ, обусловливающихъ ихъ свободу, если-бы не находились подъ вліяніемъ непритворнаго страха, что со стороны народа угрожаетъ большая опасность, чѣмъ со стороны властей. Они перешли на сторону правительства, вѣроятно, подъ условіемъ, что-бы оно охраняло ихъ отъ черни; если-бы опасности не существовало въ дѣйствительности, или въ ихъ воображеніи, они никогда-бы не рѣшились-бы на такую печальную сдѣлку. Нельзя отрицать того, что подобныя опасенія искуственно преувеличивались и превысили предѣлы возможнаго; тѣмъ не менѣе я считаю несомнѣннымъ, что постоянные походы противъ несправедливыхъ общественныхъ учрежденій и лживые доводы въ защиту равенства, распространяемые среди низшихъ классовъ народа, вызывали справедливыя опасенія и заставляли предполагать, что если-бы народу въ этомъ вопросѣ былъ предоставленъ свободный голосъ, то это былъ-бы голосъ заблужденія и даже безумія.
Если-бы британская конституція окончательно выродилась въ деспотизмъ, какъ это ей пророчили, отвѣтственность за это, по моему мнѣнію, пала-бы на народныхъ представителей въ гораздо большей степени, чѣмъ на министровъ. Тѣмъ не менѣе, желая быть справедливымъ къ этимъ представителямъ, я готовъ признать, что оставленіе нѣкоторыми изъ нихъ поста защитниковъ британской свободы, было слѣдствіемъ скорѣе страха, чѣмъ подкупа и что основаніемъ для этого страха служило невѣжество народа, могущество, которое ему приписывали, и ожиданіе ужасающихъ смутъ въ томъ случаѣ, если-бы, при подобномъ состояніи умовъ, народъ захватилъ власть посредствомъ возстанія.
Полагаютъ, что лекціи Пейна о правахъ человѣка причинили много вреда среди низшихъ и среднихъ классовъ общества. Это весьма вѣроятно и не потому, чтобы человѣкъ не имѣлъ правъ или чтобы онъ не долженъ былъ знать о нихъ, а потому, что Пейнъ впалъ въ важныя заблужденія относительно основаній правительственной власти и оказался несвѣдущимъ относительно сущности общественнаго устройства. Онъ заблуждается, между прочимъ, также относительно тѣхъ нравственныхъ вліяній, которыя оказываютъ различныя физическія yслoвія Англіи и Америки. Тотъ особый видъ черни, который всюду встрѣчается въ Европѣ, не имѣетъ ничего себѣ подобнаго въ Америкѣ. Физическія условія Соединенныхъ Штатовъ не допускаютъ существованія большого числа людей, неимѣющихъ собственности, поэтому въ этой странѣ нѣтъ надобности въ столь сильномъ, какъ въ Европѣ, гражданскомъ управленіи, которое всегда имѣетъ цѣлью охраненіе собственности. Пейнъ совершенно справедливо утверждаетъ, что какова-бы ни была кажущаяся причина народныхъ возмущеній, — дѣйствительная ихъ причина всегда кроется въ бѣдствіяхъ народа. Но когда онъ прибавляетъ, что это служитъ признакомъ какого либо несовершенства правительства, когда онъ приходитъ къ заключенію, что послѣднее причиняетъ вредъ общественному благосостоянію, вмѣсто того, что-бы охранять его, — онъ впадаете въ весьма распространенное заблужденіе, возлагающее на правительство отвѣтственность за всѣ народныя бѣдствія. Нетрудно замѣтить, что бѣдствія могутъ существовать и вызывать возмущенія при отсутствіи знакомства народа съ причиною бѣдствій и безъ всякой вины со стороны правительства. Избытокъ населенія въ старыхъ государствахъ представляетъ такую причину, совершенно невѣдомую въ Америкъ. Если-бы для устраненія бѣдствій былъ установленъ, согласно предложенію Пейиа, налогъ въ пользу неимущихъ, то этимъ значительно усилилось-бы зло, и общество вскорѣ было-бы поставлено въ невозможность собрать необходимыя для такого назначенія: суммы.
Ничто не могло-бы въ такой степени ослабить вредныя послѣдствія провѣдуемыхъ Пейномъ «человѣческихъ правъ», какъ всеобщее распространеніе знакомства съ дѣйствительными правами человѣка. Я не считаю себя призваннымъ перечислять ихъ, но среди этихъ правъ есть одно, которое обыкновенно присваиваютъ человѣку, но которое, по моему глубокому убѣжденію, не принадлежитъ и никогда въ послѣдствіи не будетъ ему принадлежать. Я разумѣю воображаемое право человѣка на пропитаніе въ томъ случаѣ, когда его собственный трудъ не доставляетъ ему для этого средствъ. Англійское законодательство, дѣйствительно, какъ будто признаетъ это право и принуждаетъ общество доставлять занятія и пропитаніе тѣмъ людямъ, которые не могутъ пріoбрѣсти ихъ собственнымъ трудомъ при обыкновенныхъ условіяхъ купли-продажи; но такимъ признаніемъ законодательство возстаетъ противъ естественныхъ законовъ. Необходимо ожидать, поэтому, что предписываемыя имъ мѣры не только не увѣнчаются успѣхомъ, но даже усилять бѣдствія неимущихъ, вмѣсто того, что-бы ослабить ихъ, и такимъ образомъ послужатъ лишь къ обольщенію неимущихъ несбыточными надеждами.
Аббатъ Рейналь говорить по этому поводу слѣдующее: «до возникновенія какихъ-бы то ни было общественныхъ законовъ, человѣкъ имѣлъ право на существованіе». Онъ имѣлъ такое-же точно основаніе сказать, что до возникновенія общественныхъ законовъ человѣкъ имѣлъ право жить до ста лѣтъ. Не подлежить никакому сомнѣнію, что человѣкъ всегда пользовался и пользуется въ настоящее время этимъ правомъ; онъ имѣетъ право жить даже тысячу лѣтъ, если можетъ и если пользованіе этимъ правомъ не причиняетъ вреда ближнимъ; но въ обоихъ случаяхъ вопросъ заключается не столько въ правѣ, сколько въ возможности. Общественные законы усиливаюсь эту возможность; они доставляютъ возможность для существованія большему числу лицъ, чѣмъ то, которое могло-бы существовать безъ нихъ. Въ этомъ смыслѣ законы значительно расширяютъ право на существованіе. Но ни до установленія общественныхъ законовъ, ни послѣ этого установленія не могло пользоваться жизнью безграничное число людей; человѣкъ, не имѣвшій возможности жить, всегда былъ лишенъ права на жизнь. Если-бъ эти великія истины получили всеобщее распространеніе; если-бы низшіе классы народа сознавали, что собственность необходима для усиленія производства предметовъ потребленія и что, признавая собственность, человѣкъ, не имѣющій возможности купить или заработать себѣ пропитаніе, не можетъ требовать его по праву, если-бы, наконецъ, народъ сознавалъ, что эти истины установлены самою природою и совершенно не зависятъ отъ человѣческихъ учрежденій, — то всѣ опасныя и зловредныя ученія о несправедливости общественныхъ законовъ потеряли-бы свое значеніе и не заслуживали-бы ничьего вниманія. Нельзя допустить, чтобы всѣ неимущіе были мечтателями. Ихъ бѣдствія всегда дѣйствительны, хотя они ошибаются относительно причины, которая порождаетъ эти бѣдствія. Если-бы, поэтому, неимущимъ объяснили обстоятельство, составляющее предметъ ихъ заблужденія, если-бы имъ указали, какъ ничтожна отвѣтственность правительства за ихъ бѣдствія и, наоборотъ, какъ велико въ этомъ отношеніе вліянія причинъ, не имѣющихъ никакого отношенія къ правительству, — то недовольство и возбужденіе среди низшихъ классовъ обнаруживалось-бы несравненно рѣже, и проявлялось-бы не въ столь жестокихъ формахъ, какъ въ настоящее время, а усилія недовольныхъ и безпокойныхъ умовъ изъ среды среднихъ классовъ общества, направленныя къ возбужденію народа, потерпѣли-бы неудачу. Какъ только ніеимущіе узнали-бы, что ихъ собственная выгода заключается въ томъ, чтобы не поддаваться опаснымъ обольщеніямъ; какъ только они поняли-бы, что, поддерживая проекты всеобщей ломки общественнаго строя, они оказываютъ услугу лишь честолюбивымъ замысламъ нѣсколькихъ вожаковъ, безъ всякой выгоды и преимуществъ для самихъ себя, — такъ тотчасъ-же можно было-бы смѣло пренебречь всякими попытками безпокойныхъ людей къ возбужденію народа. Въ тоже время народные представители и земельные собственники Англіи могли-бы съ полною безопасностью вновь приняться за спасительное сопротивленіе незаконнымъ захватамъ власти; вмѣсто того, чтобы признавать себя вынужденными ежедневно приносить свободу гражданъ въ жертву общественной безопасности, они могли-бы, безъ всякихъ разумныхъ поводовъ къ опасеніямъ, не только слѣдовать по своему прежнему пути, но и настаивать на постепенныхъ улучшеніяхъ общественнаго строя, сообразно требованіямъ времени и во избѣжаніе политическихъ бурь, угрожавшихъ разрушеніемъ британскому государственному строю.
Всякія улучшенія государственнаго управленія должны исходить отъ людей, получившихъ тщательное воспитаніе, а такихъ людей естественнѣе всего искать среди класса собственниковъ. Какого-бы мы ни были мнѣнія о нѣкоторыхъ лицахъ изъ этого класса, нельзя допустить, чтобы большинство ихъ находило свою выгоду въ злоупотребленіяхъ. Они совершаютъ злоупотребленія лишь изъ опасенія, чтобы преобразованія не вызвали еще большаго зла. Если-бы это опасеніе справедливо разсѣялось, улучшенія и преобразованія совершались-бы съ такою-же легкостью, съ какою удаляются нечистоты или освѣщаются улицы. Въ жизни не рѣдко представляется необходимость мириться со зломъ для избѣжанія болѣе крупнаго бѣдствія, и обязанности всякаго благоразумнаго человѣка заключаются въ томъ, чтобы подчиняться этой необходимости добровольно. Но тоже благоразуміе предписываетъ не подчиняться злу, котораго можно избѣгнуть безъ всякой опасности. Какъ только исчезнуть опасенія насилія и заблужденій со стороны народа — незачѣмъ будетъ страшиться правительственнаго деспотизма, ибо послѣдній не будетъ имѣть ни цѣли, ни основанія, ни оправданія. Я льщу себя надеждою, что въ этой книгѣ достаточно ясно доказана та истина, что при наиболѣе совершенномъ управленіи, порученномъ наиболѣе выдающимся и безкорыстнымъ людямъ, страданія и крайняя нищета могутъ распространиться и даже сдѣлаться всеобщими среди народа, который не установилъ обыкновенія противодѣйствовать благоразумными мѣрами чрезмѣрному размноженію населенія. Но такъ какъ до сихъ поръ сущность и дѣйствіе закона народонаселенія не были поняты, и старанія общества были направлены скорѣе къ усиленію, чѣмъ къ ослабленію послѣдствій этого закона, то мы имѣемъ разумное основаніе сдѣлать заключеніе, что при всякомъ данномъ порядкѣ управленія, вліянію именно этой причины необходимо приписать большую часть бѣдствій, постигающихъ низшіе классы народа.
