Виталий Рябчук - Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование
На основании изложенного состав, предусмотренный ст. 246, предлагаем назвать “изменой государству” или “изменой Российской Федерации”, что, на наш взгляд, более точно указывает на направленность преступления и позволяет избежать некоторой двусмысленности термина, содержащегося в проекте УК…
Иначе, по нашему мнению, чем это предлагается в проекте УК, должна решаться проблема субъекта измены государству (измены Российской Федерации), к которой в настоящее время необходим новый подход. В частности, с нашей точки зрения, в нынешних условиях нельзя больше рассматривать это преступление как деяние, совершаемое исключительно специальным субъектом – гражданином Российской Федерации.
Прежде всего это вызывается сложностью определения гражданства того или иного лица и объема его обязанностей по отношению к различным государственным образованиям, возникающим на месте бывшего Союза ССР, а также введением в Российской Федерации институтов двойного и почетного гражданства…
Во-вторых, вызывает сомнение, насколько соответствует международным обязательствам нашей страны закрепляемое в ст. ст. 246 и 247 проекта положение, согласно которому за одни и те же действия (за шпионаж) граждане России несут более суровую ответственность, чем иностранные граждане или лица без гражданства[96], хотя за весьма близкое по объективной стороне преступление – промышленный шпионаж (ст. 185), да и за все остальные преступления против государства (ст. ст. 248–251) проектом предусматривается одинаковая ответственность для всех лиц, независимо от их гражданства.
Даже для участия в заговоре с целью захвата власти (ст. 248), который традиционно рассматривался и рассматривается по действующему УК РСФСР как одна из форм измены Родине, проект не устанавливает подобных ограничений.
Нельзя принимать безоговорочно и высказываемые иногда соображения, что к иностранным гражданам, занимающимся шпионажем против нашей страны, следует относиться с меньшей строгостью, так как они якобы действуют при этом из патриотических соображений. Анализ рассмотренных судами уголовных дел на шпионов-иностранцев показывает, что подавляющее большинство из них собирали сведения не для той страны, гражданами которой они являлись, а для какой-либо иной державы. Что же касается лиц без гражданства, то к ним приведенная точка зрения вообще никакого отношения не имеет.
Нелогичным представляется и то, что, согласно проекту, иностранные граждане и лица без гражданства должны будут отвечать только за передачу или собирание с целью передачи перечисленным в законе “адресатам” сведений, составляющих государственную тайну. В то же время субъектами оказания тем же “адресатам” помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб безопасности России проект признает лишь российских граждан. Между тем данный состав образуют, в частности, такие действия, как вербовка агентуры для иностранного государства или зарубежной организации, доставление агентам инструкций, материалов для совершения преступлений против государства и т. п., которые составом шпионажа не охватываются, хотя и тесно связаны с ним. Вряд ли это справедливо, тем более что иностранные граждане или лица без гражданства могут совершать подобные действия с тем же эффектом, что и граждане России, а на степень общественной опасности таких деяний гражданство субъекта никак не влияет.
При решении данного вопроса следует, на наш взгляд, исходить из широко распространенной в большинстве стран уголовно-правовой доктрины, согласно которой субъектом измены (или отдельных ее форм) признается любое лицо, а не только гражданин (подданный) государства, против которого она направлена. Так, по англо-американскому уголовному праву верховная измена – это нарушение обязанности быть верным Великобритании или США. Эта обязанность определяет уголовную ответственность граждан или подданных названных стран, где бы они ни находились (принцип гражданства). Иностранец, который проживает на территории Великобритании или Соединенных Штатов и находится под защитой законов этих держав, признается “обязанным быть верным” стране пребывания, а следовательно, включается в число субъектов измены. Характерно, что выезд его за границу не освобождает от “обязанности быть верным”, в связи с чем совершение им деяния на территории другого государства признается изменой.
Ответственность за измену независимо от гражданства устанавливает ст. 241 Уголовного кодекса Италии.
Согласно п.п. 2 и 4 § 5 Уголовного кодекса ФРГ за государственные преступления, в том числе за изменнические деяния, несут ответственность как граждане ФРГ, так и иностранные граждане, причем ответственность и для тех, и для других наступает по законам ФРГ, независимо от того, совершено ли деяние на территории ФРГ или за ее пределами[97].
Из такого же представления исходили и законодатели России дореволюционного периода. Статья 275 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., например, устанавливала ответственность за пять форм государственной измены. Хотя субъектами большинства из них признавались российские подданные, однако п. 1 названной статьи объявлял изменой деяние, “когда кто-либо умыслит предать государство или какую-либо часть оного другому государству или правительству”, причем никаких ограничений, связанных с подданством субъекта, эта норма не предусматривала[98]. Аналогичным способом решался данный вопрос и советским законодательством периода до начала массовых репрессий, т. е. до издания печально известного Постановления ЦИК СССР от 8 июня 1934 г.[99]
Поэтому выдвигаем предложение установить уголовную ответственность за измену государству (Российской Федерации), равную для всех лиц независимо от их гражданства, за исключением такой ее формы, как переход на сторону врага (военного противника), за совершение которой, по нашему мнению, может отвечать либо гражданин нашей страны, либо лицо, которое проходит службу в ее Вооруженных Силах[100]. Правда, проект УК в ст. 246 эту форму измены не выделяет. Со своей стороны полагаем, что ответственность за нее должна устанавливаться законодательством военного времени, в связи с чем в УК она может и не упоминаться.
В связи с изложенным можно было бы признать излишним сохранение специального состава шпионажа, субъектами которого выступают иностранные граждане и лица без гражданства (ст. 247). При этом деяния, предусматриваемые данной статьей, полностью охватывались бы составом измены государству (Российской Федерации)…
…Рассматривая объективную сторону измены государству (измены Российской Федерации), считаем необходимым высказать предложение о ее расширении за счет включения в нее действий по склонению иностранного государства, иностранной организации или их представителей к проведению враждебной деятельности в ущерб безопасности Российской Федерации.
Формулировка, приводимая в диспозиции ст. 246 проекта, как и в п. “а” ст. 64 действующего УК РСФСР, как бы исходит из того, что внешние силы уже проводят подрывную работу против России, а изменник во всех случаях только к ним присоединяется. Между тем судебная практика показывает, что не так уж редки случаи, когда субъект инициативно предлагает свои услуги государству или организации, которые до этого либо вообще не занимались враждебной деятельностью против нашей страны, либо ранее не прибегали к тем средствам и методам, которые предоставляет в их распоряжение виновный. Такие действия до сих пор оценивались как оказание помощи, хотя нельзя не увидеть здесь некоторых элементов расширительного толкования термина.
Между тем российское Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. признавало государственной изменой, в частности, действия по возбуждению какой-либо иностранной державы “к войне или неприязненным действиям против России” (п. 2 ст. 275)[101]. Пункты 2 и 3 ст. 70 УК Французской республики объявляют наказуемым заговор с представителями зарубежной державы с целью побудить иностранное государство к враждебным действиям против Франции или к захвату французской территории[102].
Поэтому считаем необходимым внести соответствующие коррективы в ст. 246, предусмотрев в ней ответственность за склонение иностранного государства или иностранной организации к враждебным действиям против Российской Федерации. Кроме того, в случае принятия нашего предложения об упразднении ст. 247 (шпионаж), полагаем целесообразным дать определение шпионажа в ст. 246.
В связи с высказанными соображениями диспозицию ст. 246 предлагаем изложить в следующей редакции:
