Юрий Ткачевский - Избранные труды
Рассмотренные ранее правила прерывания и приостанавливания течения давности длящимися преступлениями сохраняют силу и в случаях совершения преступлений, за которые по закону может быть применена смертная казнь. Таким образом, приостанавливание и прерывание сроков давности удлиняют то время, в течение которого возможно применение смертной казни.
Глава 3
Давность исполнения обвинительного приговора
§ 1. Юридическая природа давности исполнения обвинительного приговора
Впервые в нашем законодательстве давность исполнения уголовного наказания была регламентирована в ст. 10 Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г.: «Обвинительный приговор не приводится вовсе в исполнение, если он не был приведен в исполнение в течение десяти лет со дня вынесения приговора». Рассматриваемая статья менялась неоднократно, но лишь в той части, которая относилась к давности привлечения к уголовной ответственности. Что же касается давности исполнения обвинительного приговора, то она оставалась неизменной вплоть до принятия Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, т. е. до 1958 г. Вместе с тем регламентация давности исполнения обвинительного приговора имела существенные недостатки.
Закон, как отметил Г.3. Анашкин, лишь уведомлял о наличии давности исполнения обвинительного приговора, оставив без разрешения ряд важных вопросов, возникающих при применении этого института.[135] Однако практика такие вопросы ставила. Так, возникали затруднения при разрешении вопроса о том, как быть при уклонении виновного от отбытия назначенного ему наказания или при совершении им нового преступления. К тому же ст. 10 Основных начал и соответствующие ей статьи уголовных кодексов союзных республик не дифференцировали сроки давности исполнения обвинительного приговора в зависимости от тяжести назначенного наказания. Поэтому и приговор, скажем, к штрафу, и приговор к лишению свободы на срок в десять лет не приводились в исполнение через одинаковый промежуток времени – через десять лет, несмотря на то, что тяжесть этих наказаний несоизмерима, так же как несоизмерима общественная опасность лиц, осужденных к рассматриваемым наказаниям. По этому поводу М. М. Исаев писал: «Сроки давности, конечно, должны быть различны в зависимости от тяжести обвинительного приговора».[136]
Статья 42 Основ уголовного законодательства в значительной мере устранила перечисленные недостатки регламентации сроков давности исполнения обвинительного приговора. Если с момента вступления приговора в законную силу истекли установленные законом сроки (ст. 42 Основ) и при этом осужденный не уклонился от отбывания наказания и не совершил новое преступление (за которое судом назначено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года, ссылки или высылки на срок не меньше трех лет), то это свидетельствует или о полном отпадении общественной опасности лица, или о значительном ее снижении. Вследствие этого и не приводится в исполнение вступивший в законную силу обвинительный приговор. П. Мшвениерадзе по этому поводу отмечает: «Исполнение наказания во что бы то ни стало, несмотря на полное забвение окружающими совершенного давным-давно преступления и несмотря на то, что время, безусловно, должно было наложить свой отпечаток на личность преступника, было бы воспринято как обществом, так и самим преступником как голос отомщения и как несправедливость и, вместо того эффекта, который должно иметь своевременное исполнение наказания, вызвало бы лишь чувство озлобления и несправедливости. Именно поэтому законодатель, наряду с давностью привлечения к уголовной ответственности, предусматривает и давность обвинительного приговора».[137]
В теории советского уголовного права высказывается иногда мысль, что освобождение от исполнения обвинительного приговора по истечении сроков давности можно объяснить также и тем, что со временем отпадает общественная опасность деяния.[138] Это неверно. Общественная опасность деяния, как уже рассматривалось в начале работы, может измениться с изменением обстановки (ст. 43 Основ), но не в результате истечения каких-либо сроков давности. Не следует смешивать термины «обращение приговора к исполнению» и «исполнение приговора». Первое в соответствии со ст. 359 УПК РСФСР заключается в направлении копий приговора вместе с копиями определения или постановления кассационной или надзорной инстанции тому органу, на который возлагается приведение наказания в исполнение. Следовательно, исполнение приговора, о котором идет речь в ст. 42 Основ, заключается в реализации наказания. Именно давности исполнения – реализации наказания – посвящена эта норма. Об этом прямо указано в ч. III ст. 42 Основ, в которой речь идет об уклонении от «отбывания наказания».
В части IV ст. 42 Основ установлены особые правила применения давности к лицу, приговоренному к смертной казни. Если суд не найдет возможным применить давность, то смертная казнь заменяется лишением свободы. И в этом случае прямо говорится о давности исполнения наказания. В статье 42 Основ устанавливаются правила применения давности исполнения наказания без деления его на основные и дополнительные. И вообще, эти термины в рассматриваемой статье не упоминаются. Отсюда можно сделать вывод о том, что ст. 42 Основ предусматривает давность исполнения как основного, так и дополнительного наказания. Причем освобождение вследствие истечения давности от основного наказания влечет за собой одновременно освобождение от дополнительного наказания.[139] То, что в законе прямо не регламентирован вопрос о давности исполнения дополнительных наказаний, не свидетельствует о совершенстве этого закона. Как показывает практика, именно дополнительные наказания чаще всего не исполняются. Так, по данным В. Махоткина, лишение права занимать определенные должности не исполняется в одном случае из десяти.[140] По выборочным, но достаточно широким исследованиям, проведенным автором данной работы, эта цифра еще внушительнее. Так, около половины лиц, лишенных водительских прав, уклонилось от отбывания этого наказания. Поглощение давности исполнения дополнительных наказаний давностью исполнения основных наказаний, как об этом далее будет сказано, вызывает ряд сомнений. Но так или иначе проблема давности исполнения дополнительных наказаний должна быть прямо решена в законе, как это, например, сделано в § 360 УПК ГДР: исполнение дополнительного наказания поглощается давностью одновременно с основным.[141]
Статья 42 Основ устанавливает давность исполнения наказания. Но если вынесено наказание, то возникает проблема судимости. К сожалению, в ст. 47 Основ, регламентирующей институт судимости, этот вопрос не решен. В уголовных кодексах РСФСР, Азербайджанской, Армянской, Белорусской, Грузинской, Таджикской и Украинской республик установлено, что не имеющими судимость являются лица, освобожденные от исполнения наказания вследствие истечения срока давности. В остальных республиках подобной записи в УК нет. Следовательно, вопрос о судимости в этих республиках должен решаться на общих основаниях.[142] Началом истечения сроков судимости является тот день, когда истекает давность исполнения наказания. Этот вывод следует из сути ч. III ст. 47 Основ, устанавливающей начало истечения срока судимости с момента освобождения осужденного от наказания.
Вместе с тем если помимо основного наказания назначено дополнительное, то исчисление сроков судимости начинается после исполнения дополнительного наказания. При применении института давности вопрос об исполнении дополнительных наказаний отпадает, если истекла давность исполнения основных наказаний. Следовательно, исчисление сроков погашения судимости при освобождении от наказания вследствие истечения давностного срока осуществляется без учета дополнительных наказаний. Столь существенное расхождение в вопросе о судимости при применении давности исполнения наказания в союзных республиках неоправданно. Его необходимо устранить.[143] Предпочтительной, с нашей точки зрения, является позиция тех республик, в законодательстве которых предусмотрен институт судимости и при давности исполнения обвинительного приговора. Иной точки зрения придерживаются В. В. Ераксин и Л. Ф. Помчалов. Они считают, что не следует признавать судимыми лиц, в отношении которых истекли сроки давности обвинительного приговора, так как они «более не представляют общественной опасности, не нуждаются в исправительном воздействии путем наказания и освобождения от него, а следовательно, отпадают и все правовые последствия, связанные с вынесением этим лицам обвинительного приговора, в том числе и судимости».[144] Приведенные аргументы не убедительны. Лицо, отбывающее наказание, допустим, лишение свободы, может исправиться или перевоспитаться и тем самым заслужить условно-досрочное освобождение, и вместе с тем оно считается судимым после такого освобождения. Надо полагать, что, вообще, как правило, лица, отбывшие наказание, исправляются или перевоспитываются, но, несмотря на это, в зависимости от вида отбытого наказания или его продолжительности некоторое время считаются судимыми. Следовательно, отпадение общественной опасности лица не является еще основанием для освобождения его от судимости. Нам представляется, что вопрос о погашении судимости у лиц, обвинительный приговор в отношении которых не приведен в исполнение по истечении давности, должен решаться так же, как и при реальном отбытии наказания. Допустим, обвинительный приговор к четырем годам лишения свободы не приводился в исполнение. Через пять лет осужденный согласно п. 2 ст. 49 УК освобождается от наказания и, помимо этого, в силу п. 1 ст. 57 УК не считается судимым. Положим, другое лицо отбывало такой же срок наказания. После освобождения оно еще в течение пяти лет будет считаться судимым. Создается странное положение: одно лицо отбывает наказание и после этого еще считается судимым, а другое лицо, совершившее юридически тождественное преступление, но не отбывавшее наказание за него, помимо этого освобождается и от судимости! Непонятно, почему, помимо льготы в виде освобождения от наказания, давность исполнения обвинительного приговора должна быть связана еще с освобождением от судимости?
