Антон Асосков - Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте
В литературе вопрос о природе материально-правовых норм внутринационального права, специально направленных на регулирование отношений с участием иностранного элемента, а также о месте таких норм в правовой системе вызывает оживленные споры. Мнения авторов по данному вопросу можно разделить на следующие три основные группы.
Сторонники первой точки зрения считают, что рассматриваемая группа норм не должна включаться в состав международного частного права. По своей правовой природе эти нормы входят в соответствующие отрасли национального права— гражданское, административное и т.д. На такой позиции стоял один из крупнейших отечественных специалистов в области международного частного права Л.А. Лунц. Он отмечал следующее: «Выделение институтов советского материального права, предназначенных регулировать внешнюю торговлю и оборот с иностранными государствами, из сферы гражданского права в тесном смысле слова с отнесением этих институтов к международному частному праву, едва ли будет способствовать достаточно углубленному пониманию и изучению этих норм… Таким образом, став на указанный выше путь, мы пришли бы к тому, что граница между международным частным правом и гражданским правом была бы вовсе стерта»[123].
М. Вольф также не включает «право иностранцев» в предмет своей работы: «Некоторые авторы относят к предмету международного частного права вопросы о правовом положении иностранцев по внутренним законам страны… Такого рода проблемы как с юридической, так и с политической стороны весьма отличаются от проблем, относящихся к применимости закона. По этим соображениям было признано предпочтительным исключить такие проблемы из настоящего исследования»[124].
Л. Раапе считает, что «от международного частного права следует далее отличать право, касающееся иностранцев, которое… представляет собой материальные, а не коллизионные нормы. С другой стороны, эти нормы относятся к самым различным областям права, следовательно, не только к частному праву, но к праву процессуальному, конкурсному, административному и т.д. С этой точки зрения, следовательно, право, касающееся иностранцев, — это целый ряд правил из всех возможных областей отечественного права, за исключением как раз международного частного права»[125].
Наиболее развернуто данная точка зрения в отечественной доктрине обоснована И.Л. Кичигиной. В своей работе она опровергает целесообразность выделения метода прямого регулирования нормами внутреннего права. «Эти нормы носят либо административно-правовой характер и в силу этого применяются независимо от постановки коллизионной проблемы, либо являются гражданско-правовыми нормами, применение которых основывается на односторонних коллизионных нормах. В первом случае отнесение их к международному частному праву не соответствовало бы гражданско-правовому характеру регулируемых отношений, во втором случае действие этих норм может рассматриваться в составе коллизионного метода»[126].
Вторая точка зрения основана на выделении в рамках международного частного права единого «прямого» материально-правового метода регулирования. Все нормы международного частного права при этом разделяются на две большие группы— коллизионные нормы и материально-правовые нормы прямого действия, причем каждой из этих групп соответствует свой метод правового регулирования (коллизионный и материально-правовой). Таких позиций придерживаются М.М. Богуславский[127], а также 3. Кучера. Эти авторы объединяют в единую категорию «прямых» норм материально-правовые нормы, унифицированные путем заключения международных соглашений, и внутринациональные нормы, «в которых содержится материально-правовое урегулирование прав и обязанностей сторон, и применение этих норм происходит без предварительного применения других норм, в частности коллизионных»[128]. По нашему мнению, объединение материальных норм, унифицированных на межгосударственном уровне, а также внутринациональных норм является сомнительным, поскольку эти два вида норм обладают больше различиями, нежели объединяющими чертами. Унифицированные материально-правовые нормы имеют качественно иную природу, отличное место в национальных правовых системах и выполняют различные функции и задачи в правовом регулировании складывающихся отношений, что будет продемонстрировано далее.
В связи с этим более правильной представляется третья из высказываемых точек зрения на природу и место внутринациональных норм прямого действия. Авторы учебника международного частного права, изданного в 1984 г., указывают на то, что внутринациональные нормы так называемого прямого (или непосредственного) действия «по механизму их введения в действие и порядку применения существенно отличаются как от унифицированных норм международных договоров, так и от коллизионных норм, которые могут содержать отсылку и к отечественному, и к иностранному праву. Поэтому нормы прямого действия — особый, третий метод регулирования гражданско-правовых отношений с иностранным элементом наряду с коллизионными и унифицированными материальными нормами»[129]. Особый характер данного метода правового регулирования подчеркивается также в работе Г. Г. Иванова и А. Л. Маковского: «Такие нормы исключают возможность применения для решения соответствующего вопроса иностранного права и делают беспредметной в этой части постановку коллизионной проблемы. Поскольку такие нормы применяются к отношениям, осложненным иностранным элементом, независимо от коллизионных норм и даже вопреки им, их иногда называют нормами „прямого“ действия. Название не совсем точное, так как „прямо“ (т.е. без применения коллизионных норм) действуют и многие другие нормы международного частного права, например унифицированные нормы, установленные международными конвенциями. Подобные нормы следует рассматривать как особый прием регулирования отношений с иностранным элементом»[130].
При рассмотрении вопроса о природе и месте внутринациональных норм, направленных на регулирование отношений с иностранным элементом, интересно обратить внимание на то, каким образом законодательство и доктрина зарубежных стран решают рассматриваемую проблему. Как мы уже отмечали выше, немецкая и англо-американская доктрина высказываются против включения «права иностранцев» в международное частное право. В то же время французские авторы традиционно делает акцент на этом виде норм и отстаивают необходимость их совместного изучения в рамках международного частного права. Чем же можно объяснить эту примечательную особенность?
Очевидно, внутринациональные нормы, направленные на регулирование отношений с участием иностранного элемента, основываются на принципе территориальности, последнему отдается предпочтение перед использованием коллизионных норм, которое может повлечь необходимость применения норм иностранного права. М. Иссад, являющийся представителем французской правовой школы, пишет: «„Законами прямого регулирования“ называются законы, которые применяются к правоотношению непосредственно, минуя классическую коллизионную норму, которая указала бы на их применение. Критерием отличия является интерес или воля государства, которое, руководствуясь определенной целью, желает применить (или не применять) в данном случае свое право. Там, где действует классический коллизионный метод, государству практически безразлично, будет применяться его право (право суда) или иностранное право. Если же государство a priori хочет исключить риск привязки к иностранному праву, оно создает императивные нормы»[131].
Как справедливо отмечает В. М. Корецкий, «для французов — с их заботами об ограничениях для чужих и привилегиях для своих — „право иностранцев“ является примарным. Нужно… раньше решить вопрос, какими правами иностранец пользуется, а затем уже говорить о тех правах, которые он в данном случае может осуществлять… Только тогда, когда знают, может ли иностранец пользоваться известными правами, обращаются к вопросу, какое законодательство должно регулировать их осуществление»[132]. Именно в этом заключается юридическая природа того или иного режима, который в соответствии с правилами международных соглашений или на основе норм национального права предоставляется иностранным лицам.
Следует согласиться с мнением Л. А. Лунца, который считает, что «признание за иностранцем гражданской правоспособности является необходимой предпосылкой коллизионного вопроса: коллизионная проблема применительно к отношению с участием иностранца возникает потому, что данные отношения рассматриваются как правоотношения, а иностранец — как правоспособное лицо. В тех случаях, когда правоспособность его, в виде исключения, ограничена… нет коллизионной проблемы, не возникает и вопроса о выборе закона для определения прав иностранца»[133]. Таким образом, мнение И. Л. Кичигиной, которая считает, что внутринациональные нормы частноправового характера, прямо направленные на регулирование отношений с иностранным элементом, основаны на подразумеваемых односторонних коллизионных нормах и должны рассматриваться в рамках коллизионного метода, не имеют под собой необходимого обоснования. Такой подход не основан на действительной природе складывающихся отношений и ведет к смешению различного по своей направленности правового регулирования.
