Зураб Магомедов - Земельно-правовые отношения в Дагестане XV–XVII вв.
Вместе с тем позитивистская методология исследования обусловила целый ряд слабых мест в работах М.М. Ковалевского; рассматривая развитие человечества как единый и «эволюционный ряд», прохождение которого обязательно для любой этнической общности, он ставит горское общество XIX в. на ступень «разложения первобытного строя». При этом главным руководящим признаком для него являются нормы «обычая» (адатного права), к тому же в «очищенном» от влияния «закона» (шариата), т. е. еще более архаизированном виде. Здесь налицо также характерное для позитивистского подхода неразличение юридической формы и социальной сущности общественных явлений. Отсюда следует и неверное отождествление тухума с первобытным родом, и оценка «Кодекса Рустем-хана» как факта «зарождения» государственности, и стремление объяснить многие традиционные институты и общественные явления у горцев влиянием извне.
Более обстоятельно и серьезно подошли к исследуемой проблеме советские исследователи. Первой работой о социально-экономическом развитии средневекового горского общества, где поднимался вопрос о земельных отношениях изучаемого периода, следует считать статью С.В. Юшкова.[3] Она содержит целый ряд верных наблюдений: неравномерность в уровне социального развития дагестанских земель, различные формы ренты и земельной собственности, особенности феодальной иерархии и сословных отношений в различных владениях Дагестана. Слабым местом работы была скудость источниковой базы. Отсюда и попытки возместить ее социологической схемой, несоразмерно большие хронологические рамки с ретроспективным привлечением материала позднего времени, невольная архаизация социальных отношений в горах. В той или иной мере эти моменты прослеживаются во всех тогдашних работах по интересующей нас проблеме, причем их осознавали и сами исследователи; делались попытки компенсировать скудость письменных источников исторической интерпретацией этнографических, археологических (тоже скудных) материалов.
Ряд моментов, касающихся форм земельной собственности, в том числе и частнофеодальной отражена в труде другого историка довоенного периода – А.И. Иванова,[4] посвященном социально-экономическому и политическому положению Дагестана феодального периода.
С конца 40-х годов XX в. намечается тенденция к переходу от общей схемы к более конкретному исследованию той или иной крупной и значимой проблемы истории средневекового горского общества. Так, в 1947 г. была защищена кандидатская диссертация М.В. Саидовой,[5] где значительное место уделено и вопросам земельных отношений в изучаемый период.
Среди изданных в этот период работ следует особо отметить крупную монографию Р.М. Магомедова[6] о социально-экономическом и политическом строе Дагестана. Несмотря на то, что посвящена она XVIII – нач. XIX в., там достаточно широко затронуты интересующие нас вопросы предшествующего периода (в плане их становления) примерно с XIV–XV вв. Подчеркнута особая роль крупной собственности на пастбищные земли дагестанских феодальных владетелей для получения ренты и обеспечения зависимости общинников и их союзов, выделены иерархические формы собственности, впервые выделены четыре формы земельной собственности в общине (в их числе частный «мулк» общинника, а также тухумная земля). В работе также показаны формы зависимых отношений, подати и повинности крестьян, связанных с пользованием феодальной земельной собственностью.
В 1961 г. была издана большая монография Х.-М.О. Хашаева,[7] посвященная общественному строю Дагестана XIX в. Для нас значительный интерес представляют те вводные исторические очерки, которые предпосылает автор каждому её разделу, стремясь дать предысторию того или иного социального явления. Так, разделяя понятие «мулк» на два вида: феодальный и крестьянский, автор считает крестьянский мулк «полной частной собственностью», возникшей в значительной мере благодаря «исключительным условиям», когда культивирование пашни достигалось «неимоверным трудом». Касаясь вопроса крупного феодального владения и феодальных владетелей в горном Дагестане, автор отмечал, что «к XV–XVI вв. здесь существовали ханы, беки и другие владельцы, имевшие большие участки горных пастбищ, приносивших им доход в виде продуктов животноводства. Они имели также пахотные земли, а для их обработки – крепостных крестьян – бывших рабов, наделенных землями. Кроме того, хан считался владельцем и тех земель, которые принадлежали отдельным сельским обществам, платившим ему податей».[8] Мнение Х.-М.О. Хашаева было первой попыткой пересмотреть существовавшие до 50-х годов XX в. утверждения о господстве в горной части Дагестана общинно-родового строя.
Вопросы нашего исследования в той или иной мере затрагиваются и в работах, изданных в 60-е годы. Прежде всего, следует быть отмеченной интересная статья М.А. Агларова,[9] посвященная технике сооружения террасных полей и эволюции форм собственности у аварцев, где на основе анализа ценного документа, автор показывает наличие частного землевладения в Нагорном Дагестане в рассматриваемый период.
Отдельные аспекты заявленной нами проблемы затронуты в работе известного кавказоведа Е.Н. Кушевой.[10] Неравномерность развития социальных отношений в разных районах Дагестана автор объясняет неравномерностью в развитии производительных сил. Но «основной линией процесса, ясно выступающей по источникам XVI–XVII, да и более ранних веков, – отмечала она, было складывание классовых феодальных производственных отношений, своеобразных, осложненных патриархально-родовыми пережитками; в высокогорных частях Дагестана этот процесс задерживался, и для XVI–XVII вв. можно говорить лишь о начальных его признаках».[11]
Вопросы феодального землевладения и феодального хозяйства в районах Южного Дагестана нашли освещение в совместном исследовании Х.Х. Рамазанова и А.Р. Шихсаидова,[12] написанном на основе большого круга источников и богатого архивного материала. Особого внимания заслуживает глава IX, посвященная социально-экономической и политической жизни народов Южного Дагестана в XVI–XVII вв., где немалое место занимает изучение вопроса о землевладении и землепользовании.
В 1969 г. была опубликована статья А.Л. Шапиро,[13] где изучается интересующий нас вопрос. Хотя она прямо и не относится к изучаемому объекту, тем не менее, она важна для нас в методологическом плане, так как посвящена феодальной собственности на землю вообще.
Определенным вкладом в изучение исследуемой нами проблемы является совместный труд Б.Г. Алиева, Ш.М. Ахмедова и М.-С.К. Умаханова,[14] где на основе большого количества источников, литературы, адатно-правовых норм и собранного авторами лично историко-этнографического материала дана характеристика социально-экономического развития и общественно-политического положения Дагестана в V–XVIII вв. В связи с этим авторы уделили большое внимание изучению вопросов земельных отношений в феодальных владениях и союзах сельских обществ. В книге рассматриваются все формы земельной собственности, особое внимание уделяется частной собственности на землю феодального сословия, показаны повинности крестьян за пользование землей феодалов и виды ренты в пользу хозяев земли.
Вопросы по теме нашего исследования затрагиваются и в других работах Ш.М. Ахмедова[15] и Б.Г. Алиева.[16] Наибольший интерес для нас представляет статья Б.Г. Алиева, посвященная частнофеодальному землевладению в Дагестане, хронологически совпадающая с нашим исследованием. В статье особое внимание уделяется бекскому землевладению, которое являлось одной из форм феодальной земельной собственности, показан генезис бекского сословия, а вместе с тем и бекского феодального землевладения с правом получения доходов в свою пользу во всех феодальных владениях Дагестана.
К изучаемой нами проблеме имеет непосредственное отношение ряд работ А.Р. Шихсаидова.[17] В них автор на основе анализа и обобщения письменных источников, эпиграфического и историко-этнографического материалов изучает вопросы земельных отношений в раннесредневековом Дагестане. В указанных работах характеризуются различные формы земельной собственности, в частности крупной феодальной и частнособственнические земли крестьянского типа (мулк), прослеживаются различные пути перехода к мулку и т. д.
Весьма полезные для нашего исследования данные и наблюдения содержатся в статьях Д.М. Магомедова.[18] В них автор рассматривает вопросы землевладения и землепользования в наиболее крупных политических структурах Западного Дагестана в XV–XVIII вв., показывает наличие различных форм земельной собственности в них, раскрывает пути перехода земель общинников в отдельные руки феодализирующейся общинной верхушки, которая впоследствии становились руководителями обществ и обладали крупными земельными участками. В результате своих исследований, автор приходит к выводу, что в XV–XVIII вв. во всех союзах сельских общин горного Дагестана шел интенсивный процесс разложения общинных и становление феодальных отношений. При этом, одна часть общинников приобретала относительную свободу, другая не только теряла ее, но попадала в зависимость от феодализирующейся верхушки.
