Коллектив авторов - По следам преступлений. Сборник
— Но Виктор — не шаловливый мальчик, он давно уже скользит по наклонной плоскости, а вы, старший брат, этого не замечали. Виктора не освободят — он убийца! Человек, спасший девочку, рискуя собой, — смелый человек. И он найдет в себе мужество рассказать правду — рано или поздно это случится. Я читал вам показания брата, приводил другие доказательства. Сомнений нет: Виктор Мельников — убийца! Но похищенный им, а вами перепрятанный пистолет может попасть в руки плохих людей — они натворят много бед. Оружие случайно могут найти и ребятишки, и тогда не миновать несчастья. Та же, вами спасенная девочка, может погибнуть, ведь пистолет был с обоймой…
Казалось, Иван вот-вот все расскажет. Вдруг он быстро произнес:
— Отпустите меня домой, я сейчас ничего сказать не могу…
Иван. Мельников задумался, насупив брови, и замолчал.
Я долго ходил по комнате, потом позвонил по телефону. Когда в кабинет вошел милиционер, Иван попросил:
— Хоть с женой проститься разрешите…
— Товарищ сержант, — попросил я милиционера. — Вот вам пропуск. Иван Мельников может идти домой, допрос окончен. Идите, Иван Васильевич, Я верю в вас. Завтра в 10 часов утра жду у себя. Принесите спрятанный вами пистолет! Иначе не может быть, нет, не может, — последнюю фразу я невольно повторил.
Иван изменился в лице, глубокие складки залегли у его губ. Он мог вымолвить только:
— Спасибо, век не забуду, товарищ следователь. Когда Иван Мельников ушел, я устало опустился на диван. В кабинет почти вбежал оперуполномоченный уголовного розыска Сашин:
— Неправильно, неправильно, задержать надо Ивана Мельникова, работать с ним — скажете…
— Никаких оснований для задержания нет. Время допроса истекло, пора отпустить домой.
— Ну, тогда нам поручили бы… За Иваном надо посмотреть, может быть, удастся найти пистолет.
— Нет, этого делать нельзя. Я оказал ему доверие. Не такой он человек, чтобы подвести. Если узнает, что мы оказали ему доверие только на словах, то этим нанесем ему большую травму, да и пистолета нам не видать. Опытные следственные работники говорят: тот, кто утратил доверие к людям, не может быть следователем. Это правильно, не так ли?
Я простился с оперуполномоченным и уехал домой, едва успев на последний поезд метрополитена.
…Работа в уголовном розыске начиналась в 10 часов утра. Но мне не хотелось на следующий день приходить раньше… А когда шел по коридору в кабинет — мне казалось, что все сотрудники смотрят на меня и думают: «эх, упустил…»
В 10 часов 15 минут зазвонил телефон:
— Ну как, следователь, пришел Иван Мельников? — спрашивал начальник следственного отдела.
— Нет, еще не пришел, — ответил я и не удивился, что сделал ударение на слове «еще».
Опять телефонный звонок. Трубку поднимать не хотелось. Но звонок был настойчивым.
— Слушаю вас!
— Товарищ следователь, — говорили из проходной, — к вам пришел Мельников Иван Васильевич, пропустить?
«Пришел-то пришел, но с чем пришел?» — подумал я и не без волнения стал у окна, смотрел на порхающие за окном пушинки снега… и на замороженном стекле невольно рисовал очертания пистолета.
Вошел Иван Мельников. Он ничего не сказал, даже не поздоровался. Подошел к столу, расстегнул пальто и положил на стол сверток, слегка приоткрыв его: блеснуло вороненое тело пистолета.
Я тут же пригласил понятых, проверил номер оружия и составил протокол добровольной выдачи вещественного доказательства. И хотелось записать в протокол слова благодарности, но в официальные бумагах это писать не положено. Я подошел к Ивану и громко, так, чтобы слышали и в коридоре, сказал:
— Иначе не могло и быть… Вы, Иван Васильевич, сами, может быть, недооцениваете, какой мужественный поступок совершили, выдав спрятанный пистолет! Спасибо, большое спасибо!
В этот день Иван Мельников долго не уходил из моего кабинета.
— Все происходило именно так, как вы, товарищ следователь, говорили вчера. Я знал, что у вас нет доказательств моей вины… И все же еще вчера хотел все рассказать. Но, поверьте, не мог… а вдруг пистолета не оказалось бы в том месте, куда я положил его? Как бы я выглядел? Слова на ветер бросил? Но когда вы меня отпустили, я понял, что вы поверили… Как много значило ваше доверие для меня и всей нашей семьи… Я всю ночь не спал, ходил по комнате… думал… и вот пришел… принес… Ну, а с Виктором поступайте как знаете, как он сам заслужил, — говорил Иван Мельников.
Мне не хотелось прерывать речь этого свидетеля — хорошего рабочего парня… не хотелось и думать- почему Иван Мельников добровольно принес пистолет. И все же эти мысли не выходили из головы.
Окружающие знали, что Любовь Александровна заболела. На столе у нее лежал больничный лист, предписывавший постельный режим. Но Любовь Александровна Фомина бегала по городу, и вовсе не за лекарствами.
Утром она намекнула ревизору на изрядную сумму, которую не пожалеет… а днем была уже в другом конце города. Действуя «кнутом» и «пряником», добивалась от кассира Серафимы Михайловны Ивановой, чтобы та «исчезла с лица земли», скрылась из Москвы, а если не может, то пусть берет все на себя.
Любовь Александровна спешно заказала такси, и они увозили все ее вещи — от стиральной машины до рюмки, от манто до фартука. Спешно продано пианино, дорогие картины. В сберкассе получена крупная сумма денег. Аферистка заметала следы. Она еще надеялась выйти сухой из воды. До сих пор фортуна спасала ее. Авось, вывезет и на сей раз.
Но на этот раз не помогли ей ни фортуна, ни больничные листы, ни притворные обмороки. Ревизор сообщил в прокуратуру о бандитском налете (если не считаться с точностью юридических формулировок) старшего бухгалтера Л. А. Фоминой и кассира С. М. Ивановой на кассу одного из ателье треста «Мосиндодежда». Ревизией, а затем и расследованием было установлено, что обвиняемые за короткий срок похитили 25 006 рублей.
Подлинные документы, сфальсифицированные квитанции, бухгалтерские проводки с подложными записями, показания свидетелей — все это заставило Фомину и Иванову рассказать о своих грязных делах.
Фомина рассказала также, что как только в ателье пришел ревизор, она много своих вещей спрятала у родной сестры — Клавдии Весельниковой. Но… там вещей не оказалось. На допросах Весельникова отрицала показания сестры.
Вина обвиняемых была доказана, но ущерб государству не возмещен. Поиски спрятанных вещей не увенчались успехом. Родственники Фоминой ничего не сообщали.
Надо было искать другие пути.
Следствие выяснило, что у Клавдии Весельниковой есть близкая подруга. Говорили, что именно к ней могли завезти вещи Фоминой, которая нажила их нечестным путем.
На допрос снова вызвали Клавдию Весельникову,
— У вас есть близкая подруга?
— Нет, я ни с кем не дружу, у меня своя семья,
— Вы дружите с Лидией Масловои?
— Знакома с ней, но не дружу.
— Вы Масловой привозили вещи Фоминой?
— Нет, о вещах мне ничего неизвестно, — сказала Весельникова и с готовностью подписала протокол допроса свидетеля.
Мне пришлось оставить Весельникову в кабинете и срочно вместе с работниками милиции и понятыми выехать к Масловрй домой.
— У вас имеются вещи, принадлежащие Фоминой и Клавдии Весельниковой?
— Нет… никаких вещей нет, — растерянно ответила хозяйка.
Мы осмотрелись вокруг. В углу стояла стиральная машина. Не принадлежит ли она Фоминой? Ведь такую машину обвиняемая сумела вывезти перед арестом, а на допросе утверждала, что продала ее неизвестным лицам у хозяйственного магазина.
— Чья стиральная машина? — спросил я.
— Моя, я ее купила недавно в Мосторге.
— Недавно? А почему машина так изношена и старой марки, такие машины давно сняты с производства?
— А ее… купил муж…
— Но почему номер машины совпадает с номером машины, принадлежащей Фоминой?
— Простите! Я сказала неправду. Стиральную машину привезли Фомина и Клава Весельникова, просили взять на сохранение, говорили, что уезжают…
— У вас должны быть и другие вещи Фоминой. Где они?
Вскоре Маслова привела следователя и понятых на квартиру к брату, живущему в соседнем доме, и добровольно выдала два чемодана, где лежали ценные вещи, спрятанные Фоминой с помощью Клавдии Весельниковой. Однако вещи были не все — Фомина увезла из своего дома больше ценностей. Других вещей не было… Но путь к их обнаружению найден!
Когда мы привезли чемоданы в прокуратуру, я в другой комнате вынул вещи Фоминой — манто с черно-бурой лисой, дорогие отрезы тканей. Взяв эти вещи, я зашел в своц кабинет, где ожидала Клавдия Весельникова. Не сказав ей ни слова, молча положил вещи на стол, перебирал их, звонил по телефону…
Некоторое время Весельникова тоже молчала, потом всхлипнула:
![Владимир Плотников - По остывшим следам [Записки следователя Плетнева]](/uploads/posts/books/147988/147988.jpg)
