Виталий Пичугин - Как проходят допросы? Противодействие манипуляциям
● Например, повторение вопроса: «повторяю ещё раз, с кем ещё вы совершили преступление?».
Мы подробно в других главах разберём, что может быть заложено в подобных вопросах.
В приведённом вопросе подразумевается, что допрашиваемый человек преступление совершил, и теперь надо рассказать с кем конкретно, поскольку подразумевается, что были сообщники.
У каждого свой порог сопротивления, некоторые люди после десятого повторения начинают отвечать, часто реагируя эмоционально.
— Я же говорил, что никого со мной не было!
А в протокол записывается: «Преступление (преступные действия, указывается какие) совершены самостоятельно, без соучастников».
Разве допрашиваемый признавался в совершении каких–либо преступный действий? Он просто эмоционально отреагировал на постоянное повторение вопроса, но в протоколе появилась как–бы признание в совершении преступления.
После этого оперативный работник или следователь может попросить подписаться под таким ответом, ну, что соучастников не было. Допрашиваемый радуется, наконец–то его поняли, и подписывает свой ответ об отсутствии соучастников и одновременно о совершении им преступления.
Потом будет недоумение, а откуда тут моё признание, я ничего не говорил! Но поздно. Протокол есть, подпись есть, всё что надо для обвинения. Как так получилось? С помощью постоянного повторения вопроса, фокус внимания допрашиваемого был смещён на опровержение утверждения о наличии соучастников.
Однако сама конструкция вопроса предполагала установленный факт совершения допрашиваемым человеком преступления, что не было отслежено, в результате, фактически произошёл самооговор.
Важный момент. При повторении вопроса интонацией выделяется именно наличие соучастников.
Допрашиваемый постоянно слышит «есть соучастники, есть соучастники, есть соучастники», появляется желание опровергнуть это неправильное утверждение. То есть человек добровольно начинает давать показания и делает ошибку, фактически признавая свою вину, но не понимая этого.
Повторять можно не только вопросы, но и утверждения, например, о виновности, о доказанности фактов, о личной неполноценности, настаивать на опознании предметов.
Как в анекдоте.
Следователь:
— Вы узнаете этот нож?
— Конечно!
— Ага, все–таки узнаете?
— Как же не узнать, вы его мне уже 3 недели по 10 раз в день показываете!
Как–то защищал подростка, в суде присяжных мы добились оправдания, но на предварительном следствии душевная женщина–следователь сумела внушить молодому человеку, что он полное ничтожество, негодяй, и вообще виновен во всём. Его обвиняли в убийстве группой лиц по предварительному сговору по мотиву расовой ненависти.
Группа подростков, считающих себя так называемыми «скинхедами», убила несколько человек, которые внешне выглядели с их точки зрения подозрительно.
Кстати, один убитый мужчина был русским, просто не побрился.
Так вот, убийство этого мужчины в составе группы вменяли моему подзащитному.
Молодой человек не совершал убийства, он пришёл отдать деньги, которые действительно ранее занимал у одного из участников группы «скинхедов», они учились вместе. И всё. Пришёл, отдал деньги, и ушёл.
А в это время другие участники группы избивали в кустах неизвестного мужчину, который возвращался домой. Мужчина позже скончался. Видеокамера возле магазина зафиксировала всех молодых людей, кто был в том месте, в том числе и моего подзащитного.
Следствие посчитало, что они все «скинхеды» и по предварительной договорённости развлекаются убийством людей. Так подзащитный оказался за решёткой. Его слова, объясняющие, зачем и к кому он приходил, не имели для следователя прокуратуры никакого значения. Прокурорский работник, видимо в трансе, постоянно повторяла моему подзащитному, что он негодяй, его вина доказана, он должен во всём признаться.
Когда я пришёл к подростку в изолятор, то нашёл его в угнетённом состоянии, он верил, что совершил что–то ужасное и теперь будет сидеть. На мой вопрос, что конкретно ужасного было совершено, последовал нелепый ответ: «Не надо было мне туда приходить».
Конечно, лучше не появляться там, где убивают людей, это можно назвать — непредусмотрительностью, но нельзя считать действиями, направленными на убийство по предварительному сговору.
● Хотя следователь требовала признаться именно в убийстве.
Молодой человек уже дал показания, что считает себя виновным в том, что пришёл туда отдавать деньги, и что вообще занимал у этого «скинхеда» тысячу рублей. Однако в протоколе всё было перевёрнуто и получалось, что задержанный признаётся в убийстве.
На последующих допросах следователь даже в моём присутствии повторяла одни и те же фразы: «расскажи всё подробно, как убивал, с кем договаривался» и т. п. Я насчитал около 20 повторений одного и того же за час. Даже поинтересовался, не нужна ли следователю какая помощь, ведь если человек, как в трансе, повторяет одни и те же фразы, то можно засомневаться в его адекватности.
• До суда мы отказались от дачи показаний. А в суде присяжных доказали невиновность молодого человека, и он был оправдан.
Что же делать, если придётся встретиться с таким видом психологического давления?
Порадуйтесь: понятно, что от вас хотят, не бьют — уже замечательно. Они себя убедили в вашей виновности, ну и хорошо. Пусть повторяют заклинания, но если есть твёрдое понимание, что у вас другое видение ситуации, то:
1. Можно начать также утверждать обратное, если не лень. Для этого сначала надо отследить, что путём повторения вам пытаются внушить нечто, противоречащее вашим интересам. Потом каждый раз просто повторять противоположные утверждения.
Например.
Утверждение:
— Ваша вина доказана, напишите чистосердечное признание (и так несколько раз).
Ответ:
— Вам виднее, но я не считаю себя виновным, и признаваться мне не в чем (тоже несколько раз).
Вопрос — кому быстрее надоест. Если надоест вам, то можно переходить к пункту 2.
2. Один раз расскажите свою версию и отсылайте к ней. Просто сообщайте, что вы уже всё сказали и добавить нечего. То же самое повторение, но короче, и это при условии, что показания уже даны.
3. Указать на манипуляцию, предложить конструктивное общение. Это могло бы быть лучшим выходом, но вам должны пойти навстречу, ведь могут просто проигнорировать предложение.
С другой стороны, вы покажете, что понимаете смысл происходящего, готовы разговаривать без манипуляций.
Ваше дело предложить, а там пусть решают, как реагировать. Особо на согласие не надейтесь.
● Например, можно сказать так: «Я понимаю, зачем вы повторяете одни и те же заклинания много раз. Мне это на психику уже не действует, так что не утруждайте себя. Я готов разговаривать конструктивно. Спрашивайте, если сочту необходимым, отвечу, если не сочту, то повторять одни и те же вопросы не имеет смысла».
Если и это предложение будет проигнорировано, то можно переходить к пункту 4.
4. Молчите, отказывайтесь от показаний. Молчание — золото. Ну не хотят с вами разговаривать нормально, значит и вы не должны.
● Можно так и сказать: «Вы постоянно повторяете то, чего я не совершал, приписывая мне действия, которые я не делал, значит, вам не нужны мои показания, поэтому воспользуюсь ст. 51 Конституции РФ».
Глава 5. Предоставление части информации
● Предоставление части информации — это сообщение тех сведений, которые выгодны следствию.
Выгода очень простая. Человек, не обладающий всей полнотой информации, может уже начать доверять лишь на основании части её, особенно если всё подаётся логично.
Доверие вызывает желание давать показания, создаёт ощущение, что вам хотят помочь, и помогает забыть, что… в уголовном процессе друзей нет, а есть стороны со своими интересами.
Один подзащитный уверял меня, что следователь на его стороне, он честно во всём разберётся, поэтому надо рассказать ему всё и про всех.
Когда я поинтересовался, откуда такая уверенность, то получил ответ: «Следователь мне в доверительной беседе дал почитать показания потерпевшего». От сего факта подзащитный проникся глубоким доверием и уже хотел стать излишне откровенным и словоохотливым. Как говорится, доверие за доверие.
Я не против, только задал несколько вопросов.
1. Из каких соображений следователь дал прочитать показания потерпевшего? Какие хотел вызвать чувства, действия?
2. Он дал прочитать все показания или только те, которые считал необходимым?
3. Следователь дал расписку, что находится на стороне обвиняемого и обязательно разберётся во всех обстоятельствах дела так, что это будет в интересах обвиняемого?
