Юрий Ткачевский - Избранные труды
Вместе с тем сложившаяся судебная практика в основном считает предъявление обвинительного заключения обстоятельством, приостанавливающим течение срока давности, т. е. исходит из того, что действующее законодательство предусматривает давность привлечения к уголовной ответственности. В этом отношении характерно дело У., осужденного приговором Тарасовского районного народного суда Ростовской области 5 марта 1971 г. по ч. II ст. 112 УК к штрафу в сумме 30 руб. в доход государства. У. совершил преступление 12 декабря 1969 г. Постановлением народного судьи от 6 апреля 1970 г. в отношении У. возбуждено уголовное дело, а осужден он был 5 марта 1971 г. С момента совершения преступления до момента осуждения истек годичный срок, но Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР в своем определении от 6 сентября 1972 г. исходила из того, что возбуждение уголовного дела и привлечение У. к уголовной ответственности прервало срок течения давности и поэтому осуждение У. обоснованно.[106]
Аналогичным образом решен рассматриваемый вопрос и Президиумом Верховного суда РСФСР по делу С. 9 января 1974 г.[107] И. И. Горелик и И. С. Тишкевич на основе своего исследования пришли к выводу о том, что и Верховный суд БССР стоит на такой же позиции.[108]
Рассматриваемое толкование ст. 41 Основ основывается на неудачном использовании терминологии, слов: «лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности…» без должного учета содержания этой нормы,[109] в соответствии с которым предъявление обвинения не приостанавливает течение срока давности.[110]
С момента провозглашения приговора и до его вступления в законную силу, т. е. до дня окончания истечения сроков давности, может пройти значительное время. В тех случаях, когда приговор первой инстанции отменяется и в соответствии со ст. 339 УПК РСФСР дело направляется на новое расследование, иногда проходят месяцы. И несмотря на это срок истечения давности должен исчисляться до момента вступления приговора в законную силу. «Независимо от того, было ли дело направлено на дополнительное расследование или оно поступило на новое рассмотрение непосредственно в суд, но в связи с новой квалификацией истек срок давности. Можно ли в этом случае назначать наказание? Нельзя, ибо это противоречит смыслу закона, так как недостатки правосудия не приостанавливают и не аннулируют сроков давности, и социально-политическому назначению давности, так как за все это время ни деяние, совершенное лицом, ни само лицо не становятся более опасными и только потому, что лицо уже выступало в роли подсудимого».[111]
§ 6. Прерывание течения давности
Давность привлечения к уголовной ответственности предопределяется отпадением или существенным уменьшением общественной опасности лица, совершившего преступление, т. е. зависит от его поведения. Совершение в течение срока давности нового преступления свидетельствует о сохранении или даже увеличении общественной опасности преступника. Это и положено в основу прерывания срока давности. В соответствии с действующим законодательством течение давности прерывается, если до истечения указанных в законе сроков лицо совершит новое преступление, за которое по закону может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет.
Следует подчеркнуть, что в качестве основания для прерывания давности закон устанавливает определенный критерий – совершение нового преступления, за которое не назначено, а может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. Поэтому, если лицо во время течения давности привлечения к уголовной ответственности совершит кражу государственного или общественного имущества, подпадающую под признаки ч. I ст. 89 УК, то это прерывает течение давности, ибо за данное преступление может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет (до трех лет). Фактически же суд в подобной ситуации может назначить виновному в краже лицу один месяц исправительных работ. Исчисление сроков давности при ее прерывании начинается с момента совершения нового преступления. Следовательно, совершение нового более или менее тяжкого преступления (караемого лишением свободы свыше двух лет) ведет к аннулированию, ликвидации срока давности, истекшего до совершения нового преступления. В подобной ситуации будут исчисляться два срока давности: за первое и вновь совершенное преступления. Итак, основанием для прерывания срока давности служит неправомерное поведение лица, совершившего преступление. Представляется неверной позиция П. Мшвениерадзе, полагающего, что в «будущем уголовном законодательстве… правила о прерыве давности не должны содержаться».[112] П. Мшвениерадзе недостаточно последователен: не отрицает, что совершение нового преступления свидетельствует о повышенной общественной опасности лица, вместе с тем игнорирует данное обстоятельство, что противоречит его же концепции об основаниях применения срока давности – отпадении или уменьшении общественной опасности преступника.
П. Мшвениерадзе считает особенно несправедливым прерывание сроков давности в конце их исчисления, вследствие чего давностный срок может быть чуть ли не удвоен.[113] Но ведь это удлинение срока давности зависит от поведения виновного лица. «Повторное совершение преступления всегда рассматривалось в уголовном праве как обстоятельство, свидетельствующее о повышенной общественной опасности лица, – справедливо отмечает В. Е. Смольников. – Поэтому и для решения вопроса о применении давности не может не учитываться, совершено ли лицом новое преступление или нет».[114]
Течение давности в соответствии с ч. III ст. 41 Основ прерывает только то преступление, за совершение которого возможно назначение лишения свободы на срок свыше двух лет. Это преступление может быть как умышленным, так и неосторожным. По подсчетам С. Г. Келиной, в УК РСФСР 50,9 % статей Особенной части предусматривают максимум наказания до двух лет лишения свободы. Если исключить государственные и воинские преступления, то этот процент будет равен 73,9.[115] Таким образом, действующее законодательство прерыв давности предусматривает в относительно редких случаях. К тому же установление в качестве обязательного признака прерывания срока давности совершения нового преступления, караемого лишением свободы на срок свыше двух лет, может создать ситуацию, противоречащую основанию применения давности – отпадению или снижению общественной опасности лица.
Ведь в ряде ситуаций совершение нового, даже более опасного, преступления, но наказываемого менее тяжким наказанием, чем лишение свободы на срок свыше двух лет, не прерывает течение давности, хотя и свидетельствует о повышении общественной опасности лица. С. Г. Келина иллюстрирует это следующими выводами. Если, например, давностный срок течет после совершения лицом угрозы убийством (максимум наказания по ст. 207 УК равен лишению свободы на срок до шести месяцев), то совершение в течение одного года более тяжкого преступления – угрозы убийством должностному лицу или общественному работнику (ч. I ст. 193 УК карается лишением свободы на срок до двух лет), а также многих иных преступлений, например кражи личного имущества, мошенничества, спекуляции, караемых по закону лишением свободы на срок до двух лет (ч. I ст. 144; ч. I ст. 147; ч. I ст. 154; ч. I и II ст. 208 УК), не прерывает течение давностного срока.[116]
Основываясь на приведенных соображениях, С. Г. Келина считает целесообразным установить в законе в качестве основания, прерывающего течение срока давности, совершение любого умышленного преступления, влекущего по закону назначение наказания в виде лишения свободы. При этом она исходит из того, что совершение неосторожных преступлений «не всегда свидетельствует о дальнейшем антиобщественном развитии личности».[117]
В основном это предложение представляется приемлемым. Если именно так сформулировать правила прерывания срок давности, то значительное число рассмотренных выше случаев несоответствия действующего закона основанию применения давности отпадает. Но не во всех случаях. Следовательно, предложение С. Г. Келиной не универсально. Возьмем хотя бы оскорбление. Допустим, лицо совершило это преступление без квалифицирующих обстоятельств, что влечет за собой возможность назначения наказания в виде исправительных работ на срок до шести месяцев, или штраф до пятидесяти рублей, или возложение обязанности загладить причиненный вред, или общественное порицание, либо меры общественного воздействия. В течение срока давности это же лицо вновь совершило оскорбление, но более тяжкое – в печати, караемое исправительными работами на срок до одного года или штраф до ста рублей. Если принять предложение С. Г. Келиной, то совершение второго более тяжкого преступления не прервет срок давности за первое оскорбление. Справедливо ли это? Конечно нет! Поэтому может быть целесообразно дополнить предложение С. Г. Келиной еще одним правилом (оно устанавливалось ст. 10 Основных начал 1924 г.), в соответствии с которым для применения давности предусматривалось несовершение однородного или не менее тяжкого преступления. Понятия однородного и не менее тяжкого преступления сложны, и на практике при их определении возникали известные трудности. Но преодоление их возможно. А вместе с тем введение понятий «менее тяжкое» и «однородное» преступление в институт давности представляется целесообразным.
