Бахаудин Тангиев - Научный эколого-криминологический комплекс (НЭКК) по обеспечению экологической безопасности и противодействию экопреступности
Как указано в «Концепции национальной безопасности Российской Федерации», угроза ухудшения экологической ситуации в стране и истощения ее природных ресурсов находится в прямой зависимости от состояния экономики и готовности общества осознать глобальность и важность этих проблем. Для России эта угроза особенно велика из-за преимущественного развития топливно-энергетических отраслей промышленности, неразвитости законодательной основы природоохранной деятельности, отсутствия или ограниченного использования природосберегающих технологий, низкой экологической культуры. Имеет место тенденция к использованию территории России в качестве места переработки и захоронения опасных для окружающей среды материалов и веществ. В этих условиях ослабление государственного надзора, недостаточная эффективность правовых и экономических механизмов предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций увеличивают риск катастроф техногенного характера во всех сферах хозяйственной деятельности[148].
Экологическое законодательство – сфера совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Начиная с первой половины 1990-х гг. регионы приняли сотни собственных нормативных актов в области охраны окружающей среды и природопользования. Именно в области экологии законотворческая деятельность субъектов Федерации наиболее активна и многогранна. Практика содержит и положительные, и отрицательные примеры такой деятельности. В числе положительных – опыт Республики Саха (Якутия), которая приняла свой Закон об административных правонарушениях в области охраны окружающей природной среды («Об административной ответственности за экологические правонарушения»). Он предусматривает 70 экологических административных правонарушений по отдельным природным объектам с конкретными размерами штрафов. В субъектах Российской Федерации законотворчество в первую очередь направлялось в сторону ресурсных основ существования общества. Такая ситуация логична и понятна и, следовательно, вытекает из географических, природных, климатических особенностей этих субъектов Российской Федерации. Так, если в Карелии 54 % территории занимают леса, естественно, этот субъект Российской Федерации преуспел в законотворчестве по лесным отношениям. Кроме того, Карелия приняла Закон «Об уникальных исторических и природно-ландшафтных территориях». В Хакасии был принят Закон «Об особо охраняемых территориях и объектах» еще до принятия подобного закона в масштабах Российской Федерации.
В числе отрицательных примеров можно привести опыт Республики Башкортостан, где не смогли избежать ненужного дублирования федеральных законов, приняв Экологический кодекс. Наряду с этим, в 1997 г. был принят Закон «Об экологической безопасности Республики Башкортостан», развивающий положения Закона РСФСР «Об охране окружающей природной среды» 1991 г. Задача обеспечения соответствия актов субъектов Российской Федерации федеральным законам (ст. 76 Конституции Российской Федерации) в течение данного этапа имела высокую степень актуальности, поскольку происходило увеличение числа правовых актов в области охраны природы, принимаемых органами власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления, противоречащих федеральному законодательству.
Имели место недостатки в деятельности государства в сфере взаимодействия общества и природы в контексте Конституции Российской Федерации. Прежней осталась юридическая техника написания законов. Действующие законы по существовавшей в социалистическом государстве традиции формулируют нормы преимущественно в общем виде, не прямого действия. Отсюда – множество норм отсылочного характера. Государством не обеспечивалось эффективное исполнение ст. 18 Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием[149]. Особенно явно ощущалось неприменение законодателем обязанности по созданию правового механизма обеспечения соблюдения экологических прав, главным образом, права на благоприятную окружающую среду.
В процессе осуществления полномочий российского государства как собственника природных ресурсов по распоряжению ими и предоставлению в пользование игнорировались экологические интересы будущих поколений. Предусмотренные в ст. 42 Конституции экологические права оказались во многом виртуальными, не подкрепленными юридическими предписаниями и судебной, административной практикой; научных исследований в этой области много, а реализации прав мало; здесь виден явный разрыв теории и жизни[150].
Мало внимания уделялось экологическим обязанностям граждан (ст. 58). В то же время граждане и должностные лица и должны, и имеют права. Государство создает благоприятные условия, обеспечивает соблюдение экологических прав, гарантирует выполнение природоохранных правил, привлекает к ответственности за нарушение обязанностей.
Начиная с 1995 г., в России достаточное внимание уделялось созданию основных актов в данной сфере: принят ряд крупных, имеющих не только природоохранное, но и идеологическое значение федеральных законов (например, Федеральный закон «Об охране озера Байкал»). Многие из них не имели аналогов в отечественном законодательстве (например, федеральные законы «Об экологической экспертизе», «Об отходах производства и потребления», «О безопасном обращении с пестицидами и агрохимикатами», «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» и др.). Таким образом, можно сказать, что была создана основная масса актов экологического законодательства, охватывающего практически все (за некоторыми, но очень существенными исключениями) сферы правового регулирования в области охраны окружающей среды. Качество правового регулирования федеральных законов, принятых за последнее десятилетие ХХ в., существенно различается.
После принятия Закона РСФСР от 19 декабря 1991 г. «Об охране окружающей природной среды» активизация правовой деятельности в данном вопросе, произошедшая в последнее время, во многом связывается с принятием нового Уголовного кодекса Российской Федерации (1996 г.), который признает экологические отношения одним из объектов уголовно-правовой охраны. Наряду с этим был принят ряд других федеральных законов, направленных на профилактику отдельных видов экологических преступлений.
Выделение особой главы, посвященной экологическим преступлениям, в ныне действующем Уголовном кодексе Российской Федерации стало долгожданным событием для ученых-криминалистов, которые в своих трудах указывали на серьезный недостаток Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. – разбросанность составов экологического характера по различным его главам[151].
Некоторые составы, однако, остались за рамками главы 26 Уголовного кодекса Российской Федерации и закреплены в статьях, содержащихся в других главах Кодекса:
– нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики (ст. 215 Уголовного кодекса Российской Федерации);
– сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни и здоровья людей (ст. 237 Уголовного кодекса Российской Федерации);
– жестокое обращение с животными (ст. 245 Уголовного кодекса Российской Федерации);
– экоцид (ст. 378 Уголовного кодекса Российской Федерации).
Эти составы, как утверждает М. М. Бринчук, «по своему содержанию, несомненно, являются экологическими»[152].
По сравнению с советским экологическим законодательством в современном наблюдается дифференциация уголовной ответственности и наказания; расширяется круг природных объектов, охраняемых уголовно-правовыми нормами; появилась тенденция утверждения в законодательстве в качестве основных ценностей тех свойств окружающей среды, которые связаны с обеспечением жизни людей и здоровья. Тем не менее уголовно-правовые нормы, направленные на охрану окружающей среды, в целом отражают устаревшую концепцию приоритета экономических интересов над экологическими.
Некорректность, допущенная законодателем при формулировании объекта уголовно-правовой охраны, привела к смещению акцентов экологических преступлений с природоохранных на экономические[153]. Это составы: «Нарушение ветеринарных правил и правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений» (ст. 249 Уголовного кодекса Российской Федерации); «Нарушение законодательства Российской Федерации о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне Российской Федерации» (ст. 253 Уголовного кодекса Российской Федерации); «Нарушение правил охраны и использования недр» (ст. 255 Уголовного кодекса Российской Федерации).
