Александр Мохов - Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России
Следует также отметить, что различают научные знания эмпирического уровня и научные знания теоретического уровня.
Знания эмпирического уровня служат средством собирания фактического материала. Обычно это опытные знания, добытые с помощью технических средств, определенных несложных приемов. Они могут быть сформулированы в виде определенных закономерностей, объясняющих то или иное явление на описательном уровне. Знания эмпирического уровня объясняют определенную последовательность событий, способ достижения результата, но не раскрывают генезис сложного явления, механизм взаимодействия и «неочевидную» причинно-следственную связь между некоторыми явлениями. Нередко они являются достаточными для разрешения «несложного» гражданского дела.
Знания теоретического уровня являются средствами обработки эмпирического материала, основу которого составляют законы логики, диалектики. Поэтому здесь активно применяются формализация, аксиоматизация, моделирование, логические и иные методы. Задача теоретического уровня познания состоит в том, чтобы «видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительно внутреннему движению»[152].
Теоретические знания позволяют проникать в суть явлений, объяснять механизм взаимодействия, «реконструировать» явление, имевшее место в прошлом. Это позволяет в сфере судебной деятельности устанавливать фактические обстоятельства, причем с высокой степенью точности. Как правильно подметил В. Д. Спасович, «в качестве экспертов порой являются простейшие люди, но являются также и первостепенные знаменитости, первосвященники науки, колоссы знания. В лице их наука снисходит к тому, чтобы оказать пособие обществу при устройстве житейских дел и разрешений споров… сведущие люди дают выводы науки, научные истины»[153].
Следует, однако, заметить, что истина в процессе по конкретному делу не всегда есть истина научная, как было бы неверным утверждать, что в любом научном эксперименте, проводимом по строгой научной методике, исследователь добывает зерна, а не плевелы[154]. Там же, где это необходимо по обстоятельствам дела, иначе нельзя.
Рассматривая научные знания в качестве одного из средств судебной деятельности, необходимо обратить внимание на их двойственное функциональное значение. С одной стороны, научные знания, элементами которых обладает судья, являются профессиональными, причем их минимальный объем служит мерой квалификации специалиста (юрист с высшим образованием, опытом работы по юридической специальности, обладающий необходимым запасом научных и эмпирических знаний и навыков). С другой стороны, научные знания являются специальными, большинство из них выходит за пределы профессиональных знаний судьи. Вместе с тем как первые, так и вторые в функциональном плане представляют собой средства труда, но различаются формами использования, следовательно, и субъектами. Иными словами, если собственные профессиональные знания (имеющие научную основу) судья применяет сам, то специальные знания он использует опосредствованно, путем производства экспертизы или приглашения специалиста (участие в судебном заседании, получение консультации, оказание помощи в проведении процессуальных действий).
Необходимо подчеркнуть, что познание обстоятельств гражданского дела и судебное доказывание, в том числе и с использованием специальных знаний, подчинено нормам гражданского процессуального законодательства и неизбежно обладает чертами, выделяющими его как особую разновидность познания.
Познание направлено на получение представления о чем-либо, приобретение знания. Доказывание носит всегда целенаправленный характер. Внешним аспектом судебного познания является его осуществление в процессуальной форме. Оно осуществляется только определенными субъектами, в определенных формах и определенными, особыми средствами.
Так, по мнению К. И. Комиссарова, процессуальную форму отличает нормативность, непререкаемость, системность и универсальность[155].
М. С. Шакарян пишет: «Гражданские процессуальные правоотношения существенно отличаются от материальных, в частности, гражданских правоотношений. Основной предпосылкой возникновения гражданских процессуальных правоотношений является процессуальный закон, т. е. эти отношения возможны лишь в правовой форме»[156].
И. В. Решетникова полагает, что процессуальная форма доказывания – это детальная, законодательная урегулированность доказывания, отличающаяся универсальностью, императивностью и подчиненностью принципам гражданского процесса[157].
Законодательная урегулированность охватывает: деятельность всех субъектов доказывания, этапы доказывания и содержание доказывания.
Последовательность действий по доказыванию (и их содержание) детально урегулирована нормами права.
Процессуальная форма доказывания распространяется на все виды и стадии гражданского судопроизводства (универсальность).
Предписания суда обязательны для всех лиц, участвующих в деле (императивность). Нарушение предписаний суда в области доказывания влечет неблагоприятные последствия для правонарушителя, а ряде случаев – и иных лиц.
Доказывание как институт неразрывно связано с конституционными и межотраслевыми принципами гражданского процессуального права. Следовательно, доказывание – правомерная деятельность субъектов, урегулированная посредством правовых норм.
В то же время многие ученые полагают, что судебное познание и доказывание не могут строиться только на основе процессуальных норм. Так, В. М. Семенов полагает, что «содержанием судебного доказывания является процессуальная и мыслительная (логическая) деятельность суда и лиц, участвующих в деле, по установлению наличия или отсутствия в действительности обстоятельств дела»[158].
М. К. Треушников определяет судебное доказывание как «логико-практическую деятельность»[159]. В судебном доказывании органически сочетаются две равноценные стороны: мыслительная (логическая) и практическая (процессуальная), основанная на предписании правовых норм[160].
Высказывались также отдельные суждения о доказывании либо как логической, либо практической деятельности[161].
Процессуальная и логическая стороны доказывания находятся в постоянном диалектическом взаимодействии. Если нарушены процессуальные нормы, регулирующие, например, порядок получения (вовлечения) доказательств, то решение, основанное на таком доказательстве, будет незаконным и необоснованным. Если же нарушены законы логики при исследовании и оценке доказательств (место в системе доказательств, категория, значение), то вынесенное на основе такой оценки доказательств судебное решение также будет необоснованным, т. е. подлежащим отмене. Многие из отмеченных операций немыслимы без широкого использования специальных знаний.
Следует также отметить, что инструментарий любого познания включает в себя помимо собственно мышления органолептические и «специальные» (профессиональные) средства или приемы (приборы, инструменты, психологические, тактические и иные приемы и методики).
При анализе целостной деятельности человек, решающий ту или иную проблему, рассматривается в качестве единого и нерасчлененного субъекта. Этот субъект мышления анализирует ситуацию, соотносит условия и требования задачи, принимает решение. Такая концепция согласуется со структурой процесса познания, исследования фактов действительности, в основе которых три вида средств: органы чувств, мышление и технические средства. Поэтому деятельность лица, связанная с реализацией конкретной методики, включает использование знаний, органов чувств и мышления. Применение каждого порознь не принесет желаемого результата.
Такой подход характерен и традиционен. Он предполагает единство, однородность осознающей и осуществляющей умственные операции личности.
Аналогичным образом поступает судья: действуя на основе процессуальных норм в целях реализации цели и задач той или иной стадии гражданского процесса, воспринимая непосредственно информацию, он формулирует соответствующие выводы. При необходимости этот процесс может повторяться в полном или неполном виде. Следовательно, эти элементы в совокупности образуют работающую систему: знания – органы чувств – «профессиональные» приемы (навыки, методики, в том числе с применением технических средств) – мышление – результат.
Вместе с тем существует, по крайней мере, одна форма мышления, анализ которой не согласуется с пониманием субъекта мышления как нерасчлененного целого. Это – продуктивное или творческое мышление, которое состоит в решении новых для человека задач[162].
