Александр Мохов - Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России
Возникают также проблемы практического характера при определении субъекта преступления по отдельным составам преступлений, предусмотренных УК РФ (например, по ст. 124 «Неоказание помощи больному»).
Появляется закономерный вопрос о наличии (отсутствии) определенной связи между научными и профессиональными знаниями. Особую остроту этот вопрос приобретает применительно к правосудию. Можно и нужно ли их противопоставлять?
Для того чтобы что-либо познать, необходим определенный инструментарий: воспринять, понять, определить место полученной информации в той или иной системе координат (норм права, морали и т. д.). Данные операции осуществимы только на основе синтеза различных знаний и применения определенных приемов, способов.
Познание – это определенная деятельность, совокупность движений, использование сил и закономерностей, направленная на достижение определенной цели. Поэтому познание гораздо шире простой совокупности телодвижений, действий, применения навыков. Например, автоматизмы (сложные телодвижения, осуществляемые непроизвольно некоторыми больными) не могут быть оценены как познание, так как отсутствует объект и поставленная цель исследования. Так, В. Б. Малинин отмечает, что действие можно определить как внешнее выражение воли человека, заключающееся в воздействии на окружающую среду его телодвижений[116]. Поэтому без предшествующего знания невозможно и формирование навыка у человека.
По мнению Б. Я. Пукшанского, «принципиально различен характер профессионального, научного и непрофессионального, обыденного мышления, профессионализма и дилетантизма»[117]. Ученый использует профессиональные и научные знания как синонимы или, по крайней мере, как близкие понятия и противопоставляет их обыденному знанию, ненаучному мышлению.
Так, по мнению Ю. К. Орлова, «внутреннее убеждение – это, прежде всего, метод оценки, метод, применяемый за неимением другого в тех познавательных процессах, где невозможно получение формализованного вывода… Внутреннее убеждение в значительной мере формируется на подсознательном уровне. Поэтому процесс этот неконтролируем со стороны самого познающего субъекта, и, тем более, со стороны других лиц… Единственной формой такой внешней объективизации является обоснование субъектом своих выводов в соответствующем процессуальном документе…»[118]. По существу, это попытка обосновать возможные дефекты в оценке обстоятельств дела (отсутствие логики и т. п.) процессами, протекающими на подсознательном уровне, а потому неподвластными субъекту и неконтролируемыми им. По этому поводу Е. В. Ковшикова заметила: «Задача доказательства – уничтожение всяких сомнений в правильности выдвинутого тезиса, т. е. использование рациональных аргументов, задача внушения – создать у адресата ощущение добровольности восприятия чужого мнения, его актуальности, привлекательности на основе использования эмоциональных аргументов. Всевозможные комбинации доказательства и внушения дают основную форму воздействующего текста – убеждение»[119].
Соблюдение законов логики приобретает первостепенное значение для строгости и достоверности мышления. Логику и ее законы можно использовать не только для построения верного вывода при имеющихся данных (фактах), но и для доказательства его достоверности, выявления допущенных ошибок в мышлении судьи, следовательно, профилактики и устранения имеющихся судебных ошибок.
На наш взгляд, отправление правосудия в современных условиях предполагает не только организационно-правовое (процессуальное) обеспечение, технологию и тактику, но и совершенную научную методологию. Знание логики и ее законов повышает как профессиональный уровень конкретного судьи, так и эффективность отправления правосудия в целом. Бессознательные моменты существуют у любого человека, при осуществлении любой деятельности, однако их значение в процессе отправления правосудия должно быть сведено к минимуму.
Л. А. Ванеева рассматривает судебное познание в качестве научного. По ее мнению, и судебное, и научное познание направлены на изучение определенного предмета и осуществляются с помощью особых логических способов, приемов. Для них характерны: строгая логическая последовательность, беспристрастный и тщательный анализ фактов, использование достижений науки[120].
Данную позицию разделяет А. С. Козлов. Он, в частности, отмечает, что судебное познание соответствует всем требованиям научного способа решения познавательных задач, ему свойственно «отсутствие элемента стихийности в его возникновении и целенаправленность в получении истинного и доказательного знания»[121].
Ряд ученых считают, что судебное познание отличается и от научного, и от обыденного.
В. С. Зеленецкий считает, что в научном познании должны решаться логические, эмпирические и теоретические задачи. Однако в судебном познании какие-либо теоретические задачи не решаются[122]. Однако автор почему-то не учитывает наличие логических и эмпирических задач, либо сознательно их опускает.
Ю. К. Осипов отмечает, что цель судебного познания не связана с открытием закономерностей развития окружающего мира, в нем мало используются такие методы исследования, как длительное наблюдение, эксперимент[123]. Следует заметить, что термин «мало» относится к оценочным категориям. Ряд наук, особенно гуманитарного блока, также «мало» используют эксперимент для решения стоящих перед ними задач, однако это не является основанием для их исключения из разряда таковых.
Ф. Н. Фаткуллин на основе анализа таких критериев, как характер задач, средств, предмета и условий познания, делает вывод о том, что процессуальное доказывание отличается от научного и обыденного[124].
Аналогичную позицию разделяет Н. Н. Ткачев. По его мнению, судебное познание отличается от научного особыми целями (установление объективной истины по делу); способами и методами, определенными в нормативном акте; результатами, которые закрепляются в итоговом постановлении суда[125].
В то же время общая теория познания, как уже отмечалось, не оперирует такой особой разновидностью знания (познания). Отсутствует и его наименование. Конечная цель любого научного исследования – выявление закономерностей того или иного процесса (установление истины). Способы и методы, применяемые наукой, конечно, не фиксируются непосредственно в правовых нормах, однако они также вполне «легитимны», основаны на ранее полученных знаниях и опыте, чаще всего описаны и детально регламентированы в специальной литературе, приказах и т. п. Имеются и различного рода санкции за нарушения: непризнание результатов эксперимента, исследования, а в ряде случаев – юридическая ответственность (дисциплинарная, уголовная, гражданско-правовая).
Например, Н. Ардашева считает медицинский эксперимент вмешательством в личные права человека, совершаемым в связи с исследованиями в области медицины, не применявшимся ранее на практике и не оформленным в установленном законом порядке, допускающим повышенный риск для участвующих сторон, предполагающим свободное и осознанное согласие испытуемого и имеющим социальную значимость для общества и развития медицинской науки и практики[126].
С. Г. Стеценко отмечает: «В настоящее время имеется определенное количество законодательных актов, в которых определены правила осуществления экспериментов, что дает основания для подтверждения существования определенной нормативно-правовой базы по вопросам проведения медицинских экспериментов»[127].
К таковым можно отнести отдельные статьи и положения следующих нормативно-правовых актов: Нюрнбергский кодекс (1947); Хельсинкско-Токийская декларация (1964)[128]; Конвенция о защите прав и достоинства человека в связи с использованием достижений биологии и медицины (Конвенция о правах человека и биомедицине) (1996)[129]; Основы законодательства об охране здоровья граждан в РФ (1993); Федеральный Закон «О лекарственных средствах» (1998); Уголовный кодекс РФ (1996) и др.
Например, несоблюдение врачом при проведении медико-биологического исследования (эксперимента) общепринятых правил, повлекших за собой причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью пациента, может быть квалифицировано как преступление (ст. 118 УК РФ).
В новом УК РФ имеется также и понятие «обоснованный риск». Это новелла отечественного законодательства. Законодатель признает, что риск является естественным двигателем прогресса, что практически не существует свободного от риска и экспериментирования поведения, особенно в отдельных областях человеческой жизни. Риск – это всегда опасность, угрожающая вредом. Основанием освобождения от уголовной ответственности за причинение вреда называется обоснованный риск.
