Сергей Кашкин - Право Европейского Союза
Противоречия между предписаниями Европейского Союза и его государств-членов чаще всего обнаруживаются в национальных судах при рассмотрении конкретных дел. В подобных обстоятельствах судебные органы должны отдавать приоритет Договору о ЕС, регламенту, директиве, другому источнику права Союза, при необходимости «откладывая в сторону» противоречащий им внутригосударственный закон или подзаконный акт.
Если национальный суд испытывает трудности или сомнения, он может приостановить производство и направить преюдициальный запрос в Суд Европейских сообществ (см. вопрос № 55).
2. Принцип прямого действия означает, что право Европейского Союза наделяет субъективными правами и обязанностями не только государства-члены, но и непосредственно физических и юридических лиц. Последние могут основывать свои требования в национальных судах, «напрямую» ссылаясь на статьи учредительных документов или правовых актов Союза.
При этом в доктрине и судебной практике различаются два вида прямого действия — горизонтальное и вертикальное:
а) горизонтальное прямое действие — это прямое действие в «горизонтальных» правоотношениях, т. е. отношениях между частными лицами (например, обязательство из договора между двумя предприятиями-контрагентами);
б) вертикальное прямое действие — прямое действие в отношениях «индивид — власть», т. е. в правоотношениях между частными лицами и государственными органами и учреждениями.
В отличие от принципа верховенства, принцип прямого действия не имеет универсального характера. Его реализация в жизнь зависит от вида источника права Европейского Союза, в котором закреплена соответствующая норма:
— нормы регламентов («законов» Союза) имеют прямое действие в полном объеме; более того, государствам-членам запрещено подменять регламенты своим внутренним законодательством (например, издавать нормативные акты, воспроизводящие предписания регламентов);
— нормы учредительных договоров имеют прямое действие, если они достаточно четко закрепляют субъективное право или обязанность, в том числе обязанности государств-членов.
Например, ст. 23 Договора о ЕС 1957 г., отменяющая таможенные пошлины или эквивалентные сборы внутри Сообщества, позволяет любому хозяйствующему субъекту предъявлять судебные иски, если какое-либо государство или иной субъект потребует уплаты подобного сбора.
С другой стороны, ст. 136 Договора о ЕС, согласно которой «Сообщество и государства-члены… ставят целями содействие занятости, улучшение условий жизни и труда…», не является нормой прямого действия, так как из нее невозможно вывести четкое субъективное право, которое можно отстаивать в судах.
Аналогичные условия действуют для норм, которые закреплены в соглашениях (международных договорах), заключенных ЕС с третьими странами, в том числе с Россией;
— директивы (основы законодательства Союза), по общему правилу, не имеют прямого действия, так как их нормы подлежат трансформации в национальное законодательство (см. вопрос № 5). Иными словами, директива действует «опосредованно», через изданные на ее основе нормативные акты государств-членов, в которых и закрепляются соответствующие права и обязанности частных лиц.
Но как быть, если некоторое государство-член не приняло в установленный срок (срок трансформации) необходимые меры в соответствии с директивой ЕС? Суд Европейских сообществ постановил, что в подобных условиях физические и юридические лица вправе опираться на положения директивы в спорах с государственными органами и учреждениями.
Таким образом, при определенных обстоятельствах директивы все же могут непосредственно наделять людей субъективными правами. В то же время содержащиеся в директивах обязанности частных лиц приобретают законную силу только после их трансформации в национальное законодательство.
Итак, директивы, в отличие от регламентов и учредительных договоров, способны обладать только вертикальным, но не горизонтальным прямым действием;
— в праве Европейского Союза существуют также источники, которые вовсе не имеют прямого действия. К ним относятся акты, принимаемые в рамках второй и третьей опор: общей внешней политики и политики безопасности — ОВПБ, сотрудничества полиций и судебных органов в уголовно-правовой сфере — СПСО (см. вопрос № 26).
20. Где закреплены принципы верховенства и прямого действия права Европейского Союза?
Принципы верховенства и прямого действия права Европейского Союза имеют прецедентное происхождение: не будучи прямо закрепленными в учредительных договорах, они были установлены судебной практикой — решениями Суда Европейских сообществ.
Сначала, в 1963 г., Суд признал принцип прямого действия (решение по делу «Van Gend en Loos»), затем, в 1964 г., принцип верховенства (решение по делу «Costa»)[38]. В последующие годы Суд Европейских сообществ уточнил содержание и условия применения названных принципов, в том числе провозгласил приоритет предписаний Сообщества над конституциями государств-членов (решение 1970 г. по делу «Internationale Handelsgesellschaft» и решение 1978 г. по делу «Simmenthal»)[39].
В 1980-е гг. из принципа верховенства Суд вывел принцип лояльной интерпретации, называемый также принципом косвенного действия. Данный принцип требует от судебных органов государств-членов осуществлять толкование национального законодательства в соответствии с правом ЕС, включая нормы, содержащиеся в директивах Сообщества[40].
В 1990-е гг. Суд установил принцип имущественной ответственности государств-членов перед физическими/юридическими лицами за ущерб, причиненный нарушением с их стороны норм права ЕС (принцип «Francovich», введенный Судом в решении 1991 г. по одноименному делу).
При подписании Лиссабонского договора о реформе Европейского Союза от 13 декабря 2007 г. (см. вопрос № 17) государства-члены в специальной декларации подтвердили свою приверженность принципу верховенства (примата) права Европейского Союза в том виде, как он был сформулирован судебной практикой Суда Европейских сообществ («Декларация о примате» от 13 декабря 2007 г.).
Таким образом, и после вступления в силу Лиссабонского договора принцип верховенства, а равно принцип прямого действия права Европейского Союза будут регулироваться, применяться и охраняться на основании судебной практики (прецедентного права) Суда Европейских сообществ, переименованного Лиссабонским договором в Суд Европейского Союза (см. вопрос № 47).
21. В чем заключаются общие принципы права?
Общие принципы права выражают основополагающие ценности, которыми Союз должен руководствоваться в своей правотворческой и правоприменительной деятельности.
В качестве общих принципов права Сообщества (англ. general principles of Community law; франц. principes gйnйraux du droit communautaire) они были сформулированы в решениях Суда Европейских сообществ. Последний, в свою очередь, отталкивался от принципов, выработанных в правовых системах государств-членов (начиная с римского права), а также в международном публичном праве[41].
В разные годы в качестве общих принципов Судом, в частности, были провозглашены:
— обязательность соблюдения основных прав личности и сами эти права (например, соблюдение права собственности как общий принцип права Сообщества). Таким путем Суд восполнял пробел в учредительных договорах, которые и в первоначальной, и в действующей редакции не содержат полноценного «билля о правах» (см. вопрос № 84);
— процессуальные права и гарантии применительно к делам, рассматриваемым наднациональными институтами (например, при наложении Комиссией штрафов на предприятия, нарушающие законодательство ЕС о конкуренции): право на защиту, конфиденциальность общения с адвокатом, право быть заслушанным и др.;
— принцип правовой определенности, или правовой безопасности (англ. legal certainty; франц. sйcuritй juridique), согласно которому законодательство ЕС должно быть ясным и предсказуемым для всех субъектов. Данный принцип, в частности, не разрешает придавать обратную силу мерам, ухудшающим положение лиц по сравнению с действующим правовым регулированием.
В 1990-е гг. ряд основополагающих правовых принципов были закреплены непосредственно в Договоре о Европейском Союзе (ст. 6). Это принципы свободы, демократии, уважения прав человека и основных свобод и принцип правового государства. В случае их «существенного и устойчивого» нарушения (ст. 7) государство может быть привлечено к ответственности в виде лишения отдельных прав, вытекающих из членства в Европейском Союзе (например, права голоса его представителей в некоторых институтах и органах последнего).
