Николай Придворов - Институт свободы совести и свободы вероисповедания в праве современной России
До 1905 г. мусульмане фактически могли обучаться только в начальных конфессиональных школах, так как действовали ограничения для их поступления в государственные средние и высшие учебные заведения. Однако и после отмены ограничений лишь незначительное число детей мусульман – как правило, из богатых семей – поступало в русские гимназии и университеты. О том, насколько «эффективной» была система образования для мусульман, свидетельствует тот факт, что в 1904 г. число грамотных среди населения Средней Азии составляло всего 5,3 %[72].
Как сообщает об этом времени С. А. Авакьян: «В период монархии государство возвело в ранг юридической обязательности указание религиозной принадлежности подданных, оставляя человеку свободу выбора исповедуемой религии, но не допуская возможности отказаться от исповедания религии, выбрать и тем более проповедовать атеистические убеждения»[73].
Таким образом, первый этап длился вплоть до февральской революции 1917 г., поскольку в этот промежуток времени безбожие (атеизм) находилось под запретом, а его сторонники преследовались государственной властью.
Второй этап в развитии юридической свободы совести в России начался с 14 июля 1917 г., когда был принят Закон «О свободе совести», который в основном повторял мартовское Постановление Временного Правительства, где в статье 1 устанавливалось: «Каждому гражданину Российского Государства обеспечивается свобода совести. Посему пользование гражданами политическими правами не зависит от принадлежности к вероисповеданию и никто не может быть преследуем и ограничиваем в каких бы то ни было правах за убеждения в делах веры»[74].
Данный Закон устанавливал для лиц, достигших четырнадцатилетнего возраста свободный переход из одного вероисповедания в другое, а также предусматривало вневероисповедное положение граждан (статьи 4, 5 Постановления), акты гражданского состояния которых должны были вестись не церковными организациями, а органами местного самоуправления (статья 8). Лица, меняющие вероисповедание или «признающие себя не принадлежащими ни к какой вере», для прекращения правовых отношений, вытекающих из принадлежности к имевшемуся вероисповеданию, должны были сообщить о своем решении письменным или устным заявлением местному судье (статья 4). О лицах, признающих себя не принадлежащими ни к какой вере, сообщалось соответствующему органу местного самоуправления (статья 5). Большое внимание Постановление уделило регламентации свободы совести малолетних (статьи 2, 3, 6, 7); начиная с девятилетнего возраста ребенка уже требовалось его согласие на переход из одного вероисповедания в другое (статья 7).
Вместе с тем, Временное правительство оставило в неприкосновенности царские законы, определяющие отношения между государством, православной церковью и другими конфессиональными организациями, сохранило правомочия государства в отношении всех церквей и «первенствующее» положение православной религии. В одном из его официальных документов подчеркивалось, что «Временное правительство сознает себя впредь до выработки Учредительным собранием новых основных законов стоящим в тесной близости к делам и интересам православной церкви»[75].
Однако перечисленные преобразования касались преимущественно защиты прав человека, а не регламентации взаимоотношений церкви и государства. Временное правительство сохранило прежние органы церковного управления: обер-прокуратуру Святейшего Синода, Департамент духовных дел иностранных исповеданий в МВД и другие. Отношение Временного правительства к церкви вписывалось в рамки его общей политики – ничего кардинально не менять до проведения Учредительного собрания. Вместе с тем, программа его реформ в этой области предполагала создание не светского, а внеконфессионального государства: в новой России должно было быть провозглашено равенство всех религий, провозглашались покровительство со стороны государства всем культам, поддержка их государственными дотациями[76].
Таким образом, российское дореволюционное законодательство устанавливало в большей или меньшей степени лишь веротерпимость, но не свободу совести, при сохранении единственной государственной религии в виде православия и Русской православной церкви в качестве государственно-политического института самодержавия[77].
Мы полагаем, что начальной точкой возникновения института свободы совести и свободы вероисповедания можно считать момент принятия Закона «О свободе совести».
Следующие шаги в расширении свободы совести в рамках свободы вероисповедания были осуществлены советской властью. «Декларацией прав народов России» от 2 (15) ноября 1917 г. были отменены все национальные и религиозные привилегии и ограничения. Декрет о земле, принятый Вторым Всероссийским съездом Советов по докладу В. И. Ленина 26 октября (8 ноября) 1917 г. отменил частную собственность на землю и провозгласил передачу всех земель в стране, в том числе монастырских и церковных, во всенародное достояние.
На основаниии постановления «О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение Комиссариата по народному просвещению» от 11 (24) декабря 1917 г. передаче государству подлежали церковноприходские школы, учительские семинарии, духовные училища и семинарии, женские епархиальные училища, миссионерские школы, а с 1 января 1918 г. были упразднены должности законоучителей всех вероисповеданий.
Приказом Народного комиссариата по военным делам от 16 (29) января 1918 г. расформировывались все управления военного духовенства, передавалось на хранение комитетам все их имущество и увольнялись все священнослужители всех вероисповеданий, находившиеся на службе военного ведомства.
2 февраля (20 января) 1918 года был принят декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»[78], который, в частности, провозглашал: «В пределах Республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан.
3. Каждый гражданин может исповедывать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются.
Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями.
Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской республики.
Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.
6. Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей.
Изъятия из этого положения, под условием замены одной гражданской обязанности другою, в каждом отдельном случае допускаются по решению суда»[79].
В соответствии с Декретом СНК церковь отделялась от государства, то есть утрачивала статус государственной церкви, с упразднением государственного управления ею. Больше не требовалось указывать религиозную принадлежность в официальных документах. Становилось невозможным сопровождение религиозными церемониями государственных и иных публично-правовых мероприятий. Акты гражданского состояния поручались исключительно гражданской власти.
В законодательстве первых лет советской власти чувствовались, с одной стороны, необходимость считаться с тем, что подавляющая часть населения была верующей; с другой стороны, начало проявления враждебного отношения новой идеологии к религии. И поэтому вроде бы проявлялась терпимость к исповеданию религии, но, вместе с тем, религия настолько считалась личным делом гражданина, что все возможные публичные способы приобщения к ней запрещались. В частности, в связи с отделением школы от церкви нельзя было вести обучение религиозным вероучениям не только во всех государственных и общественных, но и в тех частных учебных заведениях, где преподавались общеобразовательные предметы. Граждане могли учить и учиться религии частным образом. Не запрещался церковный брак, однако наряду с обязательным гражданским браком.
Декрет 1918 г. провозглашал, что никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей. Однако допускались изъятия из этого положения с условием замены одной гражданской обязанности другой и в каждом отдельном случае по решению народного суда. В последующем в развитие данной нормы даже была предусмотрена возможность замены военной службы. Декретом СНК РСФСР от 4 января 1919 г. «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям» лицу предоставлялось «право по решению народного суда заменить таковую на определенный срок призыва его сверстников санитарной службой преимущественно в заразных госпиталях или иной соответствующей общеполезной работой по выбору самого призываемого».
