Марина Давыдова - Нормативно-правовое предписание. Природа, типология, технико-юридическое оформление
С точки зрения массовости, распространенности освещает проблему типичности Ю. В. Блохин. Он предлагает в этой связи считать нетипичными следующие группы НПП:
1) НПП, которые отличаются от типичных по форме своего логико-грамматического выражения (НПП, изложенные в виде формул, рисунков, схем, типовых расчетов);
2) НПП, имеющие нетипичные компоненты содержания (рекомендации, нормы-примеры);
3) НПП, содержащие признаки нетипичного как в форме своего выражения, так и в компонентах содержания (технико-юридические НПП, политические и моральные нормы, заключенные в правовую об олоч к у)[197].
Перечисленные виды НПП (за исключением, может быть, третьей группы) действительно являются редкими, малораспространенными, нетипичными для нашего законодательства.
Представляется, однако, что классификация ни А. В. Мицкевича, ни Ю. В. Блохина не могут быть взяты за основу общетеоретической типологии НПП, несмотря на то, что критерий отграничения ПН от нетипичных НПП включает совокупность и формальных, и содержательных признаков.
Следует признать, что сам подход к классификации НПП с позиции их типичности или нетипичности представляет в связи с вышесказанным интерес, по большей части, в качестве исследования частного вопроса теории НПП. Общетеоретическая классификация НПП должна, думается, строиться на выделении типичных, наиболее распространенных их видов.
По поводу разновидностей НПП, выделенных В. М. Горшеневым (отказавшись по упомянутым причинам от термина «нетипичные НПП»), можно заметить, что подобные виды НПП, существующих в законодательстве наряду с ПН, называют и другие ученые.
Так, В. Г. Тяжкий применительно к системе трудового права, к роме ПН, выделяет группу НПП, выполняющих системосохраняющие функции:
– общие положения трудового законодательства (принципы, задачи, цели правового регулирования трудовых отношений),
– относительно-определенные положения (типовые предписания),
– отдельные конкретные веления (нормативные разъяснения, коллизионные НПП, дефиниции, презумпции, юридические фикции и т. д.),
– НПП с особой формой обращения к субъектам (рекомендации), а также некоторые другие[198].
А. П. Заец в подобный системосохраняющий механизм законодательства включает презумпции, фикции, преюдиции, НПП, разрешающие применение аналогии, коллизионные НПП[199].
В. Н. Карташов в качестве нестандартных НПП, существующих наряду с ПН, выделяет правовые принципы, цели-задачи, нормативные справки, дефиниции, нормативно-правовые рисунки, нормативные формулы и сроки[200].
Предлагаемые виды НПП, вероятно, следует оценить с интересующей нас позиции, а именно:
1) достаточно ли имеется оснований, чтобы считать их самостоятельным видом НПП наряду с ПН;
2) отличаются ли они от других НПП как по форме, так и по содержанию;
3) достаточно ли они распространены, типичны для всего законодательства.
В качестве условного критерия подобной типичности можно предложить, например, такую распространенность соответствующего вида НПП, при которой не составляет труда обнаружить его практически в каждом нормативно-правовом акте (или в их большинстве).
Начнем с презумпций и фикций. В юридической литературе их принято рассматривать как специфические приемы юридической техники[201], как НПП, в которых содержится известная доля допущения, относительность состояния, причем их условность призвана обеспечить стабильность ситуации, когда характер фактических обстоятельств, подлежащих правовой оценке, чрезвычайно неопределенен[202].
Классическое определение презумпции принадлежит В. К. Бабаеву. Он понимает под презумпцией «закрепленное в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом»[203]. Существенными чертами презумпции признают то, что она является (а) вероятным предположением, (б) основанным на связи явлений в форме статистической закономерности, которое (в) выражено в законе и (г) связано с юридическими последствиями[204].
Под фикцией принято понимать прием юридической техники, состоящий в объявлении несуществующего положения (или отношения) существующим[205]. Основным специфическим признаком фикций является то, что для своего объекта регулирования они вычленяют обстоятельства, которые находятся в состоянии невосполнимой неизвестности, и придают им значение юридических фактов. В отличие от презумпций они имеют намеренно деформирующий характер, который заключается: а) в искусственном уподоблении или приравнивании друг к другу таких понятий и обстоятельств, которые в действительности различны или даже противоположны; б) в признании реальными несуществующих обстоятельств и отрицании существующих; в) в признании существующими обстоятельств и ситуаций до того, как они стали существовать на самом деле[206].
Приведенные отличительные свойства правовых презумпций и фикций дают многим авторам основание считать их самостоятельными видами НПП. Хотелось бы, однако, не согласиться с таким мнением.
Во-первых, специфика данных правовых явлений, их отличия от ПН часто преувеличиваются в литературе. Так, неверным представляется утверждение Т. Н. Мирошниченко, будто, выражая наиболее вероятную ситуацию, правовая презумпция устанавливает, что обычным, типичным, наиболее частым порядком является такой-то и такой-то[207]. Соответствующее веление законодателя основывается на знании определенных закономерностей, на определенном предположении, но устанавливает при этом совершенно четкое правило, «императивный момент»[208] в котором выражен так же ярко, как и в любой ПН[209]. Несмотря на все отличия, они остаются правилами, особыми, построенными на предположении, но все же правилами поведения[210]. Им свойственны и признаки нормативности, и все характерные черты ПН, перечисленные В. М. Горшеневым[211] (к роме, разве что, трехчленной структуры, о которой говорилось выше). Отличительной чертой является, пожалуй, только функция, выполняемая данными НПП и заключающаяся в обеспечении стабильности правового регулирования.
Во-вторых, по форме выражения данные НПП не имеют существенных отличий от ПН. Нельзя согласиться поэтому с предположением об отсутствии у некоторых из них гипотезы[212]. Возьмем, к примеру, правовую фикцию, изложенную в п. 3 ст. 45 ГК РФ: «Днем смерти гражданина, объявленного умершим (гипотеза), считается день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим (диспозиция)». Внешне она не отличается от обычных НПП, выражающих ПН или части ПН, т. е. содержит правило поведения, адресованное определенным субъектам. Кроме того, тот факт, что в литературе достаточно часто обсуждаются проблемы, следует ли вообще считать то или иное НПП презумпцией (например, презумпцию невиновности[213]), либо признакам какого явления – неопровержимой презумпции или фикции – соответствует в большей мере определенное веление[214], свидетельствует об отсутствии четко выраженной формальной специфики данных разновидностей НПП.
Имея же только функциональные отличия, презумпции и фикции могут претендовать на признание их отдельной разновидностью ПН[215], особыми элементами правовой системы в целом[216], но не самостоятельными видами НПП (в нашем понимании этой категории). Принципиально важно отличать НПП, выражающие ПН, специализирующиеся на выполнении определенной функции в процессе правового регулирования, от НПП, специфичных по содержанию и по форме настолько, что имеет смысл выделять их в самостоятельный вид.
Думается, не меняет ситуации подход к рассматриваемым явлениям как приемам юридической техники. Они выступают таковыми не в смысле способа формулирования государственной воли, а в смысле способа регулирования общественных отношений в определенных жизненных ситуациях. НПП же может рассматриваться в качестве технико-юридической категории именно в смысле техники формулирования отдельного веления законодателя, умения выразить в предложении нормативного текста соответствующее правовое требование. Как категории юридической техники презумпции (фикции) и НПП представл яют собой, таким обра зом, ра зноплоскостные явления: первые отражают содержательный аспект юридической техники, а вторые – формальный.
