Коллектив авторов - Мортальность в литературе и культуре
Т. Косслетт в свое время предположила, что женская автобиография не способна целиком отразить субъектность матери благодаря включению ее истории в автонарратив дочери693. Н. Чодороу, исследуя механизмы воспроизводства материнства, приводит слова своей коллеги А. Балинг: «Любовь матери – почти совершенная копия любви к матери»694. Но за этой поэтической максимой, как и за допущением Косслетт, стоит жесткое представление об общности травмы в любом варианте отношений дочери и матери. Осознание того, что мать – автономный человек, интересы и желания которого не ограничиваются «незаменимым» ребенком, не снимает нарастающей потребности дочери в материнской любви, которая всегда есть потребность идентификации. Героини женской прозы, вспоминая матерей, создают образ децентрированного субъекта, для которого собственная женская идентичность предстает как фикция, нуждающаяся в опоре на «развенчанный» материнский образ, «остраненное» материнское тело. Поводом для рассказа о матери в современной женской прозе становится ее смерть, а не рождение ребенка, т. е. становление дочери матерью. Это знаково уже само по себе. Тема материнских манифестаций привлекает женщину-прозаика только при наличии сильных нарушений. Размышления о матери и воспроизводстве материнства – это проблема из области «где и как начинается наш опыт Другого?». Обращение к материнской фигуре через работу воспоминания должно указывать на промежуточное поле референции между индивидуальной и коллективной памятью (и соответствующим опытом). Дочь определенно атрибутирует память умершей матери, изменяя тем самым дистанцию между собой и ней, между собой и дочерью следующего поколения. Вспоминать в женской прозе – это значит сближаться, ощущать себя ближе к Другой, точно Такой-же женщине. В рефлексии стратегий отчуждения и тождества женщины-прозаики разыгрывают, собственно говоря, сюжет о достоверности «я». Отсюда исходит и базовое для русской женской прозы представление об общности травмы в любом из вариантов «вертикальных» женских сообществ.
1
Исупов К. Г. Русская философская танатология // Вопр. философии. 1994. № 3. С. 106.
2
The Oxford English Dictionary. Oxford, 1978. Т. XI. P. 246.
3
Большая энциклопедия: в 20 т. СПб., 1896. Т. XVIII. С. 275.
4
Мечников И. И. Этюды оптимизма. М., 1987. C. 90.
5
Шор Г. В. О смерти человека (введение в танатологию). СПб., 2002. С. 19.
6
Решетников М. Влечение к смерти // Фрейд З. Мы и смерть; По ту сторону принципа наслаждения; Рязанцев С. Танатология – наука о смерти. СПб., 1994. С. 9–10.
7
Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения // Там же. С. 59–60.
8
Кулаковский Ю. А. Смерть и бессмертие в представлениях древних греков. Киев, 1899.
9
Клемен К. Жизнь мертвых в религиях человечества. М., 2002.
10
Хуземан Ф. Об образе и смысле смерти: история, физиология и психология проблемы смерти. М., 1997.
11
Бицилли П. М. Проблема жизни и смерти в творчестве Толстого (1928) // Л. Н. Толстой: pro et contra. СПб., 2000. С. 473–499.
12
Rehm W. Der Todesgedanke in der deutschen Dichtung vom Mittelalter bis zur Romantik. Darmstadt, 1967.
13
Фрейд З. Мотив выбора ларца // Классический психоанализ и художественная литература. СПб., 2002. С. 35–46; Нейфельд И. Достоевский // Там же. С. 162–216; Осипов Н. Страшное у Гоголя и Достоевского // Там же. С. 237–257.
14
The Meaning of Death / ed. H. Feifel. New York; Toronto; London, 1959.
15
Кюблер-Росс Э. О смерти и умирании. М.; Киев, 2001.
16
Kastenbaum R., Aisenberg R. The Psychology of Death. New York, 1972.
17
Янкелевич В. Смерть. М., 1999.
18
Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000.
19
Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992.
20
Macho T. H. Todesmetaphern: zur Logik der Grenzerfahrung. Frankfurt/M., 1987.
21
Харт Ниббриг К. Л. Эстетика смерти. СПб., 2005.
22
Фролов И. Т. Перспективы человека: опыт комплексной постановки проблемы, дискуссии, обобщения. М., 2008. С. 280.
23
Бланшо М. Пространство литературы. М., 2002. С. 81–162.
24
Hoffman F. J. Mortality and Modern Literature // The Meaning of Death. P. 133–156.
25
Бахтин М. М. Собрание сочинений: в 7 т. М., 1997. Т. 5. С. 329–360.
26
Daemmrich H. S., Daemmrich I. G. Themes & Motifs in Western Literature: A Handbook. Tübingen, 1987. P. 78–82.
27
Kasack W. Gogol’ und der Tod // Russ. Lit. 1979. № 7. S. 625–664.
28
Фигуры Танатоса: Символы смерти в культуре. СПб., 1991. [Вып. 1]; Фигуры Танатоса: Философские размышления на тему смерти. СПб., 1992. [Вып. 2]; Фигуры Танатоса. СПб., 1993. Вып. 3 (специальный): Первая междунар. конф. «Тема смерти в духовном опыте человечества»; Фигуры Танатоса: философ. альм. СПб., 1995. Вып. 5 (специальный): Вторая междунар. конф. «Тема смерти в духовном опыте человечества»; Фигуры Танатоса: Искусство умирания. СПб., 1998. [Вып. 4]; Фигуры Танатоса: философ. альм. СПб., 2001. Вып. 6: Кладбище; Memento vivere, или Помни о смерти: сб. ст. М., 2006.
29
Гуревич П. С. Жница с косой: Жизнь после смерти // О смерти и бессмертии. М., 1991. С. 3–37; Лаврин А. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. М., 1993; Рязанцев С. Танатология – наука о смерти // Фрейд З. Мы и смерть; По ту сторону принципа наслаждения; Рязанцев С. Танатология – наука о смерти. С. 85–379.
30
Исупов К. Г. Русская философская танатология // Вопр. философии. С. 106–114.
31
Демичев А. В. Философские и культурологические основания современной танатологии: дис. … д-ра филос. наук. СПб., 1997; Он же. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию. СПб., 1997.
32
Матяш Д. В. Танатология: социокультурный контекст: дис. … канд. филос. наук. Ростов н/Д, 1997.
33
Шенкао М. А. Смерть как социокультурный феномен. Киев; М., 2003.
34
Мордовцева Т. В. Трансформация феномена культа в контексте отечественной танатологии: дис. … д-ра культурологии. М., 2004.
35
Философский энциклопедический словарь / под ред. Е. Ф. Губского и др. М., 1997. С. 447; Культурология. ХХ век: энцикл.: в 2 т. СПб., 1998. Т. 1. С. 245; Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб., 2003. С. 392.
36
Варава В. В. Современная российская танатология (опыт типологического описания) // Парадигма: Философско-культурологический альманах. СПб., 2008. Вып. 10. С. 61.
37
Лотман Ю. М. Смерть как проблема сюжета // Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. С. 417–430.
38
Постнов О. Г. Пушкин и смерть: Опыт семантического анализа. Новосибирск, 2000.
39
Бабаянц А. Несколько замечаний о категории смерти в литературе // Начало: сб. ст. М., 2002. Вып. 5. С. 52–64.
40
Семикина Ю. Г. Художественная танатология в творчестве Л. Н. Толстого 1850–1880‐х гг.: Образы и мотивы: дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2002.
41
Kissel W. S. Der Kult des toten Dichters und die russische Moderne: Puškin, Blok, Majakovskij. Köln, 2004.
42
Kasack W. Der Tod in der russischen Literatur. München, 2005.
43
Hansen-Löve A. A. Grundzüge einer Thanatopoetik. Russische Beispiele von Puškin bis Čechov // Thanatologien, Thanatopoetik, der Tod des Dichters, Dichter des Todes (Tagung München 2006). München; Wien; Bamberg, 2007. S. 7–78.
44
The Thanatology Community and the Needs of the Movement / ed. E. J. Clark, A. H. Kutscher. New York, 1992. P. 2.
45
Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. М., 1994; Шнейдман Э. С. Душа самоубийцы. М., 2001; Бердяев Н. А. О самоубийстве: Психологический этюд. М., 1992; Graf A. … Jahrhunderts. Frankfurt/Main etc., 1996. (Heidelberger Publikat. zur Slavistik; Bd. 5); Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М., 1999; Чхартишвили Г. Писатель и самоубийство. М., 2000.
46
Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994; Назаретян А. П. Антропология насилия и культура самоорганизации: Очерки по эволюционно-исторической психологии. М., 2007.
47
Багдасарян В. Э., Гришков А. М. История погребальной культуры: Танатологическая семантика. М., 2003.
48
Вишев И. В. Проблема жизни, смерти и бессмертия человека в истории русской философской мысли. М., 2005; Пугачев О. С. Идея бессмертия в русской религиозной философии. Конец XIX – начало XX века. Пенза, 1996.
