Александр Кондратов - Книга о букве
«Изобразительные» и «схематические» протошумерские знаки.
Нет никакой связи здесь и с шумерским языком: ведь мы «читали» запись по-русски («3 черных козы»), хотя она сделана шумерами. В принципе, таким же образом можно интерпретировать ее на любом другом языке, хотя, конечно, сам писец «читал» ее на своем родном шумерском языке, т. е. связывал в уме каждый знак идеограмму с определенным шумерским словом.
Подобного рода записи, не воспроизводящие связной речи, могут с успехом примениться шип, и очень узкой сфере: в хозяйственном учете, в списках, перечнях выдач и поступлений и т. п. Как раз такого рода документами и являются таблички из архива города Урук.
«РЕБУСНЫЙ ПУТЬ»
Однако записывать нужно было не только сухие перечни (где можно обойтись знаками для чисел и конкретных предметов, которые исчислялись), но также имена собственные, мифы, исторические события и многое другое, Этого настоятельно требовала бурно развивающаяся цивилизация шумерских городов-государств. Без передачи всех элементов речи тут трудно, а то и невозможно обойтись. А как передать с помощью знаков-рисунков абстрактные понятия религии или имена собственные? Или служебные слова: местоимения, частицы, показатели рода, числа, надежа?
Шумеры стали вводить в свое письмо условные значки, символы, а не «картинки». Например, вместо имени богини рисовался знак, служивший ее символом (как, скажем, если вместо слова «Христос» мы ставили бы знак креста). Вместо названия общины рисовали знак ее тотема, ее эмблему (как если бы вместо слова «Британия» мы ставили рисунок льва, вместо США — «дядю Сэма» и т. п.). Таким же «символическим» путем шло развитие системы записи у многих индейских народностей Нового Света (вспомните «послание к Конгрессу», направленное семью индейскими племенами, знак «журавля» и другие животных). По этот путь не привел к созданию «настоящего» письма, слишком уж он был сложен.
Шумеры находили и иной путь: одно понятие передавали рисунком, обозначающим другое, но близкое понятие. Например, прилагательное «черный» с помощью знака «темнота», изображавшее небесный свод с черточками под ним. Знак-рисунок «нога» мог также передавать еще глаголы «ходить» и «приносить» и т. п. И этот путь не был привилегией одних шумеров: подобным же образом совершенствовали свои системы делавары и многие другие творцы сложных идеографических систем.
Теневиль, как вы помните, в последние годы своей жизни создавал новые знаки, соединяя прежние знаки в один, более сложный. Точно так же поступали и шумеры. Например, знак, символизирующий женщину (его мы находим уже на древнейшей табличке из Эрмитажа), соединенный со знаком горы, образовывал новую идеограмму, означавшую «рабыня» (т. к. рабов шумеры добывали в войнах с соседними племенами, жителями гор, то буквальный смысл знака был «женщина из горной страны»).
И лишь, последний, «ребусный» путь привел шумеров к созданию письма. Пусть идеограмма имела несколько значений, в контексте всегда можно было установить, какое именно из них надо выбрать (например, в записи «3 ТЕМНОТА КОЗА» ясно, что знак «темнота» следует понимать, как прилагательное «черный», а не в первом значении, «темнота»). Естественно, что шумеры «читали» свои записи на родном языке (как это делали и делавары, и Теневиль), а тем самым знак начинал передавать не только понятие, по и слово, которым оно обозначается в шумерском языке. А это позволяло прибегать к «ребусам»: слова-омофоны, звучавшие одинаково, но имеющие разный смысл, могли быть переданы одним и тем же знаком.
Поясним примером из русского языка: в ребусах рисунок «ужа» часто используется для передачи служебного слова «уж» (уже), рисунок «конской луки» — для передачи имени «Лука» и т. п. К счастью для шумеров, в их языке подобных слов-омофонов было очень много (большинство шумерских слов состоит ил одного слога). Уже в текстах пятитысячелетней давности появляются «ребусные» написания отдельных слов: знак, обозначающий тростник (по-шумерски слово «тростник» звучит как «ги»), применяется для передачи глагола «возвращать», который так же звучит, как «ги» и т. п. А столетием позже шумеры начинают употреблять «ребусный метод» не только для передачи знаменательных слов (например, знак, обозначающий стрелу («ти») — для слова «жизнь» (также «ти»), но и для грамматических показателей: например, знак, изображающий кожаный язычок («еме» — язык), употребляется для передачи грамматической связки «ме» (вроде английского «is», русского «есть», «суть»).
«Ребусные» написания встречаются в ряде идеографических систем, которые, тем не менее, подлинным письмом не стали. Ибо в них никогда не пытались передавать грамматические показатели. С помощью «ребусных знаков» записывали имена собственные (ироде русского «Лука» и т. п.), в лучшем случае— знаменательные слона омонимы. Шумеры, применив «ребусный принцип» для записи служебных слов, грамматических формантов, сделали гигантский шаг вперед: ведь только с их помощью можно полностью передать звуковую речь, т. е. сделать письмо «настоящим» письмом.
Однако такая «грамматизация» шумерского письма шла очень медленно. В текстах древнейшего архива из Урука «ребусные» знаки можно встретить лишь среди многих сотен знаков-идеограмм. Обычно же написание простой идеограммы — без всяких грамматических показателей. Например, пишется крестик внутри кружка — знак, означающий «баран». И он может означать и «баран», и «бараны», и «баранов», и «баранами», и «баранам». Лишь постепенно число «грамматических» знаков-ребусов увеличивается, пока, наконец, в текстах, относящихся к 2500 году до и. э. (и, естественно, более поздних), мы не находим обозначение всех основных грамматических показателей и служебных слов шумерского языка. Причем четко соблюдается порядок слов, которому следует живая речь. «Только теперь графическая передача сообщений становится письменностью в собственном смысле слона, т. е. строго установленной системой графических обозначений, передающих речь и ее элементы — слова, слоги, отдельные звуки», — пишет известный советский историк и филолог И. М. Дьяконов в монографии «Языки Древней Передней Азии». Таким образом, вели древнейшие «рассказы-картинки» датируются 15–20 тысячелетием до наших дней (а может, имеют и еще больший возраст), а самый ранний документ, написанный идеограммами — табличка из Эрмитажа — имеет возраст в 5100–5500 лет, то таблички, написанные «настоящим письмом», появились много столетий спустя, примерно четыре с половиной тысячи лет назад. Около тысячи лет, понадобилось шумерам, чтобы перейти от идеографии — через «ребусные написания» — к подлинному письму, передающему звуковую речь!
ШУМЕРСКИЙ СТАНДАРТ
Грамматических показателей и служебных слов в шумерском языке много. И для каждого имелся свой собственный знак-ребус. Но ведь если мы употребляем для передачи связки «ме» рисунок языка, то в принципе мы можем записывать им и просто слог «ме», входящий в состав различных слов. Иначе говоря, из логограммы, знака-ребуса, он превращается в фонограмму, знак, передающий не слово (с его значением-звучанием), а просто звук или группу звуков. Казалось бы, теперь шумеры могли отказаться от всех своих знаков-идеограмм и логограмм и записывать тексты одними фонограммами, знаками для слогов «ме», и «ти» и т. д. Этого, однако, не произошло. Грамматические показатели и служебные слова записывались шумерами фонетически, с помощью знаков-слогов, а основы слов — с помощью логограмм.
Чем логограмма отличается от идеограммы? Первая имеет чтение, вторую можно лишь «толковать». Логограмма — знак слова конкретного языка, слова звучащего, идеограмму же можно «прочитать» на любом языке (сравните знаки для цифр). В шумерском письме первичные идеограммы превратились в знакн-логограммы, как только появилась возможность с помощью слоговых знаков показывать род, число, падеж, т. е. грамматические показатели.
Когда знак ноги был идеограммой, он имел значения «нога», «ходить», «приносить», «стоять», а также мог соответствовать производным формам глагола: «идущий», «чтобы идти», «туда пришел» и т. д. Превратившись в логограмму, знак стал передавать лишь основу глагола «идти», по-шумерски звучащую «гин». И слово «идущий» («гина») стало записываться сочетанием логограммы (нога — «гин») со слоговым знаком, читавшимся «на». Слово «чтобы идти» (гинеда) — той же логограммой (гин) со слоговыми знаками «не» и «да» и т. д. Таким образом, в шумерских текстах основы слов записывались логограммами, а все их грамматические форманты, показатели рода, падежа и т. д. — слоговыми знаками.
Но идеограммы, как вы помните, имели не одно значение. Тот же знак мог не только значить «идти» (гин), но и «приносить». (И ему в шумерском языке соответствует слово «тум», а не «гин»), и «стоять» (шумерское слово «губ»). Какое же из значений (а стало быть, и чтений) выбрать, когда мы встречаем знак в тексте: «идти» (гин), «приносить» (тум) пли «стоять» (губ)?. Хорошо, если эти глаголы спрягаются по-разному: тогда мы, ориентируясь на сопровождающие их слоговые знаки (грамматические показатели), выберем правильное значение. А если спряжение в них происходит по одним и тем же правилам? Или глагол стоит в той форме, что не требует никаких грамматических показателей, существительное — в именительном падеже и т. п.? Чтобы избежать двусмысленности, шумеры вели особую категорию знаков-указателей, детерминативов, которые показывали, к какому кругу понятии относится то или иное слово.
