Александр Каревин - Русь нерусская: Как рождалась «Piдна мова»
Самодержец указывал четко: убиты были те, кто сопротивлялся («которые противились»), а из пленных смерти предали зачинщиков («заводчиков») мятежа. А ведь данным письмом Петр І старался запугать вероятных предателей. Он не стал бы преуменьшать строгости применяемых к изменникам мер. Скорее наоборот, мог эту строгость преувеличивать. Но угрожать всеобщей резней монарху и в голову не пришло.
Письмо с той же целью (предупредить возможную измену) и описанием наказания батуринских бунтовщиков («которые противились, те побиты, а заводчики из них казнены») царь направил коменданту Прилуцкого замка. Однако и в том письме угрозы резней нет и в помине.
Как видим, репрессии в Батурине были направлены против вооруженных мятежников, а никак не против насильно согнанных мазепинцами в замок мирных людей, тем более женщин и детей. Конечно, там, где гражданское население оказывается в эпицентре военных действий, случаи гибели обывателей — не редкость. Могли такие случаи иметь место и в Батурине. Но все же массовой смерти жителей удалось избежать.
После взятия Батуринский замок сожгли. Правда, не сразу. Еще 4 ноября Петр І писал Меншикову, что если есть надежда не допустить захвата Батурина шведами, его следует защищать. В противном случае, приказывал царь, замок со всеми припасами нужно сжечь, а пушки вывезти, так как «когда в таком слабом городе такую артиллерию оставить, то шведы также легко могут взять, как и мы взяли».
Меншиков долго не колебался. Замок был укреплен плохо. Времени на реставрацию старых укреплений и строительство новых не оставалось. Шведская армия представляла собой внушительную силу. Шансов устоять против нее в Батурине практически не было. И военачальник принял тяжелое, но с военной точки зрения единственно правильное решение…
Огонь уничтожил замок. Русское войско отступило. Покинуло полуразрушенный (подожженный еще Чечелем, потом пострадавший во время боя) город и население. Покинуло (а не было уничтожено), чтобы после ухода оккупантов вновь вернуться на свои места. «Город был сожжен и разорен, а жители его разбежались», — констатирует упоминавшийся уже историк Александр Лазаревский (кстати, видный украинофил, который не стал бы замалчивать «обиды», понесенные Украиной от великороссов).
Рождение мифаОткуда же тогда взялся миф о «Батуринской резне»? Сочинил его… Иван Степанович Мазепа. Пытаясь подбить казаков к мятежу, гетман-изменник принялся повсюду рассылать свои универсалы, переполненные клеветами на царя и великорусский народ. Мазепа уверял, что Петр І замыслил погубить малороссов, хочет силой переселить их всех за Волгу, а Украину заселить великороссами, что с этой целью московское войско уже начало нападать на украинские города, выгонять оттуда жителей и т. д. Сообщение о «резне» в казацкой столице как бы иллюстрировало эти вымыслы.
Так произошло рождение мифа. Остальные небылицы, придуманные Иваном Степановичем, вскоре забылись по причине их очевидной абсурдности (ведь не последовало никаких депортаций, не было и нападений на города). А «батуринский миф» получил долгую жизнь. Он нашел отражение в писаниях шведских мемуаристов, затем перекочевал в некоторые исторические сочинения и особенно был растиражирован с помощью печально известной фальшивки, так называемой «Истории русов».
Разумеется, своих соотечественников Мазепа не убедил (хотя стремился он, прежде всего, именно к этому). Малороссы хорошо знали, что в действительности произошло в Батурине. К тому же не замедлило официальное опровержение. 8 декабря 1708 года гетман Иван Скоропадский издал универсал, где разоблачил ложь своего предшественника. Касаясь темы Батурина, Скоропадский признавал, что при штурме замка было убито много мятежников. Но он тут же подчеркивал: «Однако же, що о женах и детях, о гвалтованю панен и о ином, що написано во изменничьем универсале, то самая есть неправда… Не тылко тые не имеючие в руках оружия, але большая часть з сердюков и з городовых войсковых людей, в Батурине бывших, на потом пощажены и свободно в домы, по Указу Царского Пресветлого Величества, от князя, Его Милости, Меншикова, отпущены».
Зато Ивану Мазепе поверили шведы. Подойдя к Батурину, они застали там руины и пепелища, обгорелые трупы и ни единой живой души. А гетман, не жалея красок, описывал ужасы массовой резни. Таким образом Мазепа пытался оправдаться перед шведским королем, объяснить провал своих предательских планов. Дескать, казаки не пошли за ним потому, что испугались свирепого и беспощадного царя Петра. Короля такое объяснение устроило, а Украине оно обошлось очень дорого.
Шведы уверовали, что причина поддержки населением царских войск заключается всего лишь в элементарном страхе. Уверовали и решили действовать по принципу: клин клином вышибают. Они делали все, чтобы внушить малороссам еще больший страх. Захватчики жгли города и села, уничтожая их жителей без разбора. Творилось это с ведома, а иногда и при участии Ивана Мазепы. Естественно, желаемого результата оккупанты не достигли (борьба против них только усилилась). Однако тысячам малороссов (в том числе женщинам и детям) выдумка старого гетмана стоила жизни.
Уроки русофобииСегодня эта выдумка распространяется в Украине с новой силой. Давно уже обнародованы опровергающие ее факты и документы. (Например, универсал Ивана Скоропадского, разоблачающий Мазепину клевету, опубликован еще в 1859 году. Работа Александра Лазаревского с обширными извлечениями из описи Батурина — в 1892 году). Но современные украинские «батуриноведы» об этих опровержениях не знают и не хотят знать. Они свято верят в миф, сочиненный когда-то исключительно с пропагандистской целью. Как тут не вспомнить слова английского философа, вынесенные в эпиграф настоящей статьи?
Давайте представим на минуту, что историю Великой Отечественной войны у нас станут излагать, опираясь на агитки, подготовленные ведомством Йозефа Пауля Геббельса. И при этом будут игнорировать все, что данным агиткам противоречит. Насколько объективной будет такая «история»? Вопрос, безусловно, риторический.
Но ведь подобным образом излагают ныне в нашей стране историю шведского нашествия 1708–1709 годов. Излагают не только в газетках «национально сознательной» направленности (тут удивляться не приходится), но и на школьных уроках. Уроках русофобии, густо замешанной на лжи. Если вера в «батуринский миф» подогревает неприязнь к России даже у великовозрастного дяди из внешнеполитического ведомства, то какие чувства могут возникать в юных душах? И к чему это приведет? Может, стоит задуматься и об этом?..
Поэт и царь
Так уж повелось у нас в советские времена, что персонажи отечественной истории изображались исключительно в двух цветах. Одних (русских царей, кроме Петра I, «буржуазных националистов» реакционеров и т. д.) густо мазали черной краской, превращая в некое средоточие пороков и преступлений. Других (главным образом представителей «революционно-демократического лагеря») делали подобием ангелочков, тщательно следя, чтобы на воображаемых белых одеждах не появилось ни единого пятнышка. Просто неприличным считалось говорить о недостатках людей, на официальном уровне признанных великими, их неблаговидные поступки, как правило, замалчивались, а образ жизни лакировался до неузнаваемости.
Мало что изменилось и в постсоветское время. Разве только некоторые личности из реестра черных попали в белые, а кое-кто из недавних «чистых» был ниспровергнут в грязь. В остальном же все осталось по-прежнему: или однозначно черное, или однозначно белое.
Между тем, подобное изображение знаменитых людей в стиле индийского кино (если хороший, то: ах, какой хороший! — и добрый, и смелый, и благородный; ну а если плохой, то уж хуже некуда) порождает массу вопросов и неясностей. Почему жизнь определенного исторического деятеля сложилась так, а не иначе? Отчего такого хорошего человека не понимали окружающие? За что судьба наказывала тех, кто, кажется, совсем был без греха?
Пытаясь удовлетворить читательское любопытство и в то же время не выйти за черно-белые рамки, авторы биографических сочинений пускаются в пространные объяснения, призванные скорее затемнить суть проблемы, чем прояснит ее, не брезгуют и сознательными фальсификациями, подгоняя факты под заранее утвержденный образ. В результате вопросов становится больше, а торжество истины отдаляется.
Все вышеизложенное в полной мере можно отнести к биографии, пожалуй, самого знаменитого из деятелей украинской культуры — Тараса Григорьевича Шевченко. О великом Кобзаре написано немало научных монографий и статей, романов и повестей, сняты художественные и документальные фильмы, поставлены спектакли. Имя его увековечено в тысячах названий населенных пунктов, улиц, вузов, театров, а неясности в жизнеописании поэта так и остаются загадками для большинства его почитателей, да и просто для людей, неравнодушных к собственной истории.
