Виктор Жигунов - Четыре солнца
Известны сравнения: град пуль, стрелы сыпались дождём. В «Слове» то же самое… только наоборот и лучше. Дружина ушла далеко от дома, поэт предрекает: Быти грому великому, итти дождю стрелами… В чужом краю всё враждебно русичам, природа тоже: дождь будет разить их, как стрелы!
Они упомянуты и в строках Той бо Олегъ мечемь крамолу коваше и стрелы по земли сеяше. Образ теперь кажется неестественным: меч не молот, крамола не железная. Но глагол ковати имел особый оттенок. Чтобы кузницы не роняли искр на село и не досаждали грохотом, их ставили на отшибе. На работавших там наши предки смотрели с суеверным страхом: уединился человек в отдалении, возится у огня, как колдун, гнёт и плющит металл, который никаким силам не поддаётся. Понятна окраска распространённого в ту пору выражения ковати крамолу. А поэт ещё добавил — мечемь. То есть священным оружием, которое носили князья, на котором клялись! Обнажать его без серьёзного повода не полагалось: скажем, если вспыхивал бунт, кровью смердов меч не оскверняли, на усмирение выступали с боевым топором. Удар мечом плашмя означал презрение к противнику и считался оскорблением. А Олег употреблял меч в нечистых целях, обращая против князей — своей родни! И то, что «стрелы по земле сеял», — не менее тяжкий проступок. Сеют зерно. Хлеб и земля священны.
Или вот похвала и упрёк, которые Святослав посылает Игорю и Всеволоду: «Ваши храбрые сердца из горячего булата скованы, а отвагой закалены. Что вы сотворили моей серебряной седине!». Каковы образы, сколько блеска в сопоставлении булата и серебра! Да ещё сказано «из горячего булата», у братьев и вправду были не холодные сердца.
Но произведение, полное поэзии, должно бы иметь и стихотворную форму. Особенно в те времена. Словесность у всех народов начинается со стихов. Когда-то сочинялись в стихах даже арифметические задачи, учебники, философские трактаты. Лишь впоследствии литература возвращается к прозе, но на новом уровне (по диалектической спирали) — не к разговорной прозе, а к художественной.
Тот же путь проходит почти каждый писатель — в юности сочиняет стихи. При первом обращении к творчеству естественно стремление создать нечто необыкновенное, украшенное созвучиями, совсем не похожее на обыденную речь. То же самое наблюдается не только в литературе. Когда люди стали заботиться о своей красоте, то принялись разрисовывать себя узорами, и лишь много позже поняли совершенство самого тела, если оно хорошо развито. Точно так же девушка-подросток изводит на себя короба румян и туши (ритмов и рифм), а у зрелой красавицы косметика малозаметна.
Так не родилась же наша литература сразу взрослой!
Исследователи примерили к «Слову» все известные системы стихосложения. Его перелагали на современный язык гекзаметром, хореем, анапестом и другими размерами. Поэму, дошедшую до нас записанной в виде прозы, разделили на сказания, главы, строфы. Но никакого стихотворного закона так и не обнаружили.
Однако не быть его тоже не может.
Наука пустилась на хитрости. В «Поэтическом словаре» Квятковского говорится: «Слово» выполнено по интонационно-фразовой системе. Попросту говоря, если в любом лиричном рассказе назвать предложения стихами, то и будет интонационно-фразовая поэма.
А. К. Югов утверждал: «Слово» написано песноречием. Он тонко чувствовал поэму и многое в ней разъяснил, но что такое песноречие, осталось понятно одному Югову.
Самым авторитетным считалось мнение академика Д. С. Лихачёва: в «Слове» ритм меняется в соответствии с содержанием. Князь волнуется перед бегством из плена, отсюда прерывистая речь: Игорь спить, Игорь бдить, Игорь мыслью поля мерить. А княгиня, молясь за него, обращается к вольному Днепру на широком дыхании: Ты пробилъ еси каменныя горы сквозе землю Половецкую. Академик, правда, не заметил: если бы фразы поменялись ритмами, вышло бы не менее обоснованно: княгиня волнуется за мужа, а он спит. И вообще по этой теории мы все поэты: рассуждаем длинно, когда спешить некуда. Спортивные комментаторы при атаках частят скороговоркой, в паузах тянут время. Ритм, изменяющийся вместе с содержанием, есть в таблице умножения: пока числа маленькие, фразы тоже короткие (дважды три — шесть), они растут вместе (восемью девять — семьдесят два).
Не так давно Андрей Чернов объявил «Слово» рифмованным. Он тогда был начинающим поэтом, и его идея понятна: стихи – это когда складно. Ещё бы ему знать, что в древности рифмы употреблялись только скоморохами для смеху: комичным казалось неожиданное сближение далёких по смыслу слов. Каламбуры смешат нас до сих пор. Героическая песнь не могла иметь ничего общего с балаганом. В ней однажды даже сказано «Ярослову», чтобы избежать рифмы с «Мстиславу». А случайные созвучия есть в любом тексте. Вот хоть в этом абзаце: «давно – но», «Андрей – в ней», «Чернов – слов», «объявил – был», «Слово – Ярослову», «тогда – когда», «ещё бы – чтобы», «поэтом – это», «его – ничего», «понятна – складно», «употреблялись – казалось». И если ещё учитывать приблизительные созвучия, как Чернов (у него «дружине – аминь», а здесь: «давно – Чернов», «есть – тексте», «вот – хоть»)…
Стихосложение «Слова» попало в число неразрешимых проблем. Если и можно было взяться за его поиск, то лишь по незнанию, что эта задача — вроде изобретения вечного двигателя.
Арифметика гармонии
Что такое стихосложение?
Для примера начало былины «Соловей Будимирович». Эти слова мы слышим в опере Н. А. Римского-Корсакова «Садко»:
Высота ль, высота поднебесная,
Глубота, глубота, океан-море,
Широко раздолье по всей земле,
Глубоки омуты днепровские!
Закон здесь такой: в каждой строке по три ударения (некоторые менее сильные не считаются). Запомним — поровну ударных гласных.
Вирши Симеона Полоцкого, XVII век:
О Константине граде! Зело веселися!
И святая София церква — просветися!
Имеется в виду православный храм, превращённый турками в мечеть после падения Византии. В Киеве и Новгороде есть храмы с тем же названием, они были возведены в противовес константинопольской Софии, когда Русь доказывала своё право на религиозную самостоятельность.
Правило этих виршей: в каждой строке по 13 слогов. То есть гласных поровну.
Е. Евтушенко:
Нам горько — веселим себя тальянками,
А пляшем так, что боже упаси!
От века дело делают талантливо,
Талантливо гуляют на Руси!
Любой, кто не забыл соответствующую главу школьного учебника, знает: в современных стихах соблюдаются оба предыдущих принципа (с отклонениями, если, например, рифмы не одинаковой длины). Причём ударные и безударные слоги ещё и чередуются равномерно.
Итак, известные у нас системы стихосложения требуют каких-либо равенств в области гласных. Арифметическая формула строки «Буря мглою небо кроет» — 2 х 4 (четыре раза по два слога).
Существуют языки, где ударения обозначаются не силой выдоха, а высотой тона (музыкальное ударение). С этой разницей, стихосложение там то же самое.
Древнегреческие поэты соблюдали равенства, учитывая долготу и краткость гласных. У греков такой язык. Два кратких считались за один долгий, каждый стих имел одну и ту же длину.
Но в «Слове» ничего перечисленного нет.
Как же ещё искать равенства между гласными? Ударность, долгота, высота рассмотрены. Какое различие осталось упущенным?
Самое главное. А не похоже на у, е на о. Посчитаем, сколько их во фразах поэмы.
Уже приводилась цитата Игорь спить, Игорь бдить, Игорь мыслью поля мерить. В ней 6 и, 4 о, 1 ы, 1 я, 1 е. Равенства не видно… Однако вспомним, что и и ы родственны, и сложим их. Во фразе 7 и-ы, 7 остальных гласных.
О, ветре, Ветрило! 3 е и 3 прочих. На землю Половецкую за землю Русьскую. 7 у-ю и 7 других. Ярославна рано плачеть въ Путивле на забрале, аркучи (говоря). 9 а-я и 9. И Двина болотомь течеть онымъ грознымъ полочаномъ подъ кликомь поганыхъ. 11 о и 11.
Не все фразы делятся пополам. Поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя — 6 а-я, 6 и-ы, 6 прочих, стих распался натрое.
А вот на четыре части: Ты пробилъ еси каменныя горы сквозе землю Половецкую — по 5 о, е, и-ы, 5 других.
Всё, решение найдено?
