Юрий Манн - Мировая художественная культура. XX век. Литература
В произведениях Маркеса фантастически сплетены магия, метафоры и миф, но в них отразились основные конфликты нашего времени и напряженный поиск возможных способов их разрешения.
Литература
1. Борхес Х. Л. Автобиографические заметки // Борхес Х. Л. Собр. соч.: В 4 т. – СПб., 2001. – Т. 3.
2. Дюкина О. К. Современные писатели Испании и Латинской Америки. – М., 2004.
3. История литератур Латинской Америки. Конец XIX – начало XX века (1880-1910-е гг.). – М., 1994.
4. История литератур Латинской Америки. XX век: 20-90-е годы. – М., 2004.
5. Кабачек О. Л. Повелитель бесконечности: Хорхе Луис Борхес – поэт и философ библиотеки // Библиотековедение. 2003. – № 5. – С. 70-77.
6. Кутейщикова В. Н. Роман Латинской Америки в XX веке. – М., 1964.
7. Мамонтов С. П. Испаноязычная литература стран Латинской Америки XX века. – М., 1983.
8. Неруда П. Признаюсь: я жил. Воспоминания. – М., 1978.
9. Осповат Л. С. Пабло Неруда. – M., 1960.
10. Кастанеда Раньян М. Магическое путешествие с Карлосом Кастанедой / Пер. с англ. С. Алексеевой. – Киев; М., 1998.
11. Ксендзюк А. После Кастанеды: Дальнейшее исследование. – Киев; М., 2002.
12. Папоров Ю. Н. Габриэль Гарсия Маркес. Путь к славе. – СПб., 2003.
13. Пелевин В. О. Икстлан – Петушки // Relics: Избранные произведения. – М., 2007.
14. Тертерян И. А. Мир Ж. Амаду // Ж. Амаду. Собр. соч.: В 3 т. – М., 1986. – Т. 1. – С. 5-26.
15. Чистюхина О. П. Борхес. – М., 2005.
16. Эрраес М. Хулио Кортасар. Другая сторона вещей. – М., 2005.
Литература в «постиндустриальном обществе»
История не повторяется. Но все-таки внимательный взор может подметить в ней какие-то постоянные законы.
Зинаида Гиппиус[71]
«Человек информационный», «человек потребляющий»
Основоположником концепции «постиндустриального общества» считается Д. Белл (р. 1919), американский социолог и публицист. В книге «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) Белл определил основные его черты: быстрое развитие компьютерных технологий, растущий авторитет научных сообществ, централизация принятия решений. Машины как наиболее важная форма капитала вытесняются теоретическим знанием, а корпорации как центры социального авторитета – университетами и исследовательскими институтами; основным условием социального продвижения становится не обладание собственностью, а владение знаниями и технологией.
«Осью» постиндустриального общества являются прежде всего научное знание и информация. В конце XX в. в науке происходит переосмысление понятия «постиндустриального» общества как «информационного». Массмедиа превратились в своего рода «церковь» современного общества и вполне могут превратиться в некую «сверхвласть» в государстве. Несмотря на очевидно положительную функцию, выполняемую средствами информации, существует опасность, что человек окажется в рабстве у новых технологий, которые манипулируют побуждениями, представлениями, желаниями и чувствами человека. В этой ситуации массовая культура постепенно становится определяющим явлением в духовной жизни общества.
Признаками этого типа культуры является поставленный на коммерческую основу способ производства и распространения духовных ценностей посредством массмедиа. Возникает опасность создания общества, загипнотизированного рекламой и различными шоу. Важно отметить еще одну черту, характеризующую информационное общество: СМИ создают некую особую виртуальную реальность, которая совсем не обязательно адекватно отображает истинное положение дел.
Происходит своеобразный отрыв от подлинной реальности. Люди все больше погружаются в сферу грез и фантазии, где иллюзии воспринимаются как реальность. Это – сознание внушаемого человека, наделенного множеством социальных ролей, приспосабливающегося конформиста, человека, который потерял связь со своим подлинным «Я», идентифицируясь с вымышленными героями и кумирами, человека, не желающего возвращаться к истокам своей души, к своему подлинному предназначению и самобытности, преврающегося в «просто продукт» (Ф. Бегдебер).
Современные писатели все чаще обращаются к вопросам изменения культурного слоя в условиях нового качественного уровня информационного пространства и влияния этих изменений на духовное состояние личности, опасности превращения людей в «покупательные машины» (Д. Коупленд «Generation Икс», Б. Ёсимото «Кухня», К. Валла «Туристы», У. Сатклифф «Новенький», Дж. Куликкья «Все равно тебе водить» и др.). Эти и многие другие вопросы вряд ли будут однозначно решены в ближайшее время, поскольку процесс структурирования информационного общества пока находится в самом начале. Различные обобщающие гипотезы если и выдвигаются, то носят весьма приблизительный характер. В то же время культурные потребности в изменении общества в связи с новым качеством «человека информационного» ощущаются достаточно сильно.
Вирус потребительства
Феномен «потребительской цивилизации» вызвал во второй половине XX в. обширную социологическую, документально-публицисти-ческую и художественную литературу. Мир в этих произведениях представал как «поле битвы за покупателя» (Веркор и Коронель «Квота, или сторонники изобилия» (1966); Ж. Перек «Вещи» (1965); А. Ремакль «Время жить» (1965)), погоня за миражами удовлетворения желаний (Ж. – Л. Кюртис «Молодожены» (1967), Э. Базен «Супружеская жизнь» (1967)). Писатели показывали, как человек по мере продвижения по социальной лестнице и увеличения материального благополучия свыкается с монотонностью своего абсурдного существования (Дж. Апдайк «Тетралогия о Кролике»; А. Моравиа «Презрение» (1962)), а его чувства, идеи, созданные им художественные образы превращаются либо в предмет купли-продажи, либо в тему для салонной болтовни (Д. Веллерсхоф «Морской берег в двойном освещении» (1974)).
Современный человек с трудом находит дорогу к «себе настоящему», чувствуя себя потерянным в потоке взаимосменяемых вещей, услуг, идей и информационных сообщений (С. Бенни «Ахилл быстроногий» (2003)).
Ущербность современного сознания метафорически воплощена в мотивах безответственности, нерешительности, страха (Ж. Эшноз «Высокие блондинки» (1995)). Все сферы его существования охвачены «тиранией банальности», бессобытийной повседневности.
Так, в романе Ж-Ф. Туссена «Ванная комната» (1985) центральный персонаж лишен каких бы то ни было эмоциональных, психологических, социальных характеристик. У него нет имени, о профессии сказано вскользь: «то ли социолог, то ли историк». Даже путешествие в Венецию ничего не меняет в его серой жизни. Его не интересуют ни музеи, ни храмы, ни дворцы. Рассуждения о Прекрасном он считает бесполезной суетой.
В современном мире у человека «нет истинного дома», потому что нет единственной и безусловной истины, а есть лишь хрупкие создания воображения. Кроме того, есть другие люди, но столь насущный контакт с ними труднодостижим (Э. Л. Доктороу «Регтайм» (1974), Т. Моррисон «Песнь Соломона» (1977)). Герои заражены эгоизмом и себялюбием, они заведомо отчуждены и совершенно не способны понимать друг друга (А. Мёрдок «Время ангелов» (1966), «Черный принц» (1972)).
Вирус потребительства, проникая в человеческие отношения, мертвит живые чувства, душит любовь. Если основным содержанием бытия становятся приобретение и материальный комфорт, человек обезличивается, превращаясь в отражение рекламного образа (Э. Шевийяр «На потолке» (1997), К. Остер «Моя большая квартира» (1999)).
«На обочине» (бит-культура)
«Поколение разбитых»
С самого возникновения битничество (от англ. beat – «бить», «разбивать». На жаргоне нью-йоркского андеграунда это слово обозначало «изверившийся», «отчаявшийся») оформилось не столько как литературное течение, а как агрессивно настроенная идеологическая группировка, питавшая симпатии к марксизму, русскому анархизму, Октябрьской революции и троцкизму одновременно. Битники рассматривали себя как отверженных общества, поклоняющегося враждебной культуре, как провозвестников нового отношения к тому, что считается благоразумным и этичным, как художников, которые творят лишь для самих себя и не ищут признания и славы.
Родиной «поколения разбитых» стала Калифорния. В 1953 г. начинающий поэт Лоуренс Ферлингетти начал издавать небольшой журнальчик под названием «Огни большого города». Через два года при издательстве был открыт одноименный книжный магазин, где и стали продаваться первые книги битников: сборник эссе, новелл и медитаций Джека Керуака «На дороге» (1957), запрещенная к продаже поэма Аллена Гинзберга «Вопль» (1955), ставшая манифестом движения.
