Лев Успенский - Слово о словах
Чтобы вам легче было понять, для чего нужен такой перевод, я до всяких объяснений приведу образчики статей, взятые из всех типов словарей.
Есть предмет, называемый западнёй. Есть, значит, и слово «западня». Вот что говорят о них наши словари. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона пишет:
ЗАПАДНЯ – ловушка для певчих птиц; состоит из четырехугольной клетки, по всем сторонам которой делаются захлопывающиеся дверцы. В среднее отделение сажают живую птицу, которая своими «позывами» (криком) приманивает других птиц.
Тут все ясно: перед нами краткое, но тщательное описание самого «предмета», орудия; рассказывается не только о его устройстве, но и о способах применения. О слове же не сообщается ничего.
Совершенно другое дело «двуязычные словари». Они совсем лаконичны:
русско-китайский:
(западня = ся´ньцзи´н (или: ло´ва´н)
русско-французский:
западня = тракена´р (или: пьеж)
русско-финский:
западня = ло´укки (или: са´дин)
Это просто переводы; в них ясно все, кроме разве одного: почему одному русскому слову соответствуют два чужих?
Чтобы понять это, нам и потребуется словарь третьего типа – толковый. Там сказано:
ЗАПАДНЯ, западни´, множ. число: западни´, род., множ. западней.
1) приспособление для ловли птиц и зверей живьем;
2) (переносное) – искусный маневр, ловушка для завлечения противника в невыгодное положение.
Теперь нетрудно сравнить между собою подход этих словарей к их теме. Энциклопедия, как я уже сказал, подробно обрисовывает самый предмет, но умалчивает даже о том, что у означающего его слова есть второе, переносное значение. Толковый словарь ясно и четко, но в самых общих выражениях описывает не вещь, а именно ее название – слово. Он указывает, к какому роду оно относится, сообщает некоторые особенности в его склонении, приводит то второе значение его, за которым уже не скрывается никакой материальной вещи: «хитрый прием обмана». А двуязычные словари, не мудрствуя лукаво, переводят оба эти значения на языки, которым они посвящены.
Таким образом, все они нужны и полезны. Но наша книга – книга о словах. Поэтому мы оставим в стороне словари, занятые вещами. Двуязычным словарям мы тоже не станем уделять большого внимания: пусть ими интересуются переводчики. Основным же предметом нашей беседы будут отныне словари толковые; именно они должны и могут собрать и объяснить все или почти все слова любого языка. Значит, именно в них надо искать ответы на вопрос: сколько слов в русском языке?
СЛОВО СЛОВУ РОЗНЬ
Но что, собственно, значит: составить полный толковый словарь русского языка?
Возьму несколько слов: гора´, па´ужинок, зинзу´бель, трансценде´нтный, аксами´т... Все ли они вам понятны?
Разумеется, не все: может быть, некоторые читатели усомнятся даже, русские ли это слова.
Сомнение тут неуместно. Слово «па´ужинок» поймет любой пскович: в Псковской области оно означает вещь совершенно определенную, дополнительное принятие пищи между обедом и ужином... Но ведь псковичи – русские люди, говорят они только по-русски. Значит, и это слово русское, только областное. Оно употребляется не везде.
«Зинзу´белем» называют определенный столярный инструмент; называют так уже не в какой-нибудь одной местности, а по всей нашей стране. Но знают это слово далеко не все, – только столяры и люди, осведомленные в столярном деле. Следовательно, слово это не областное, а профессиональное. Тем не менее оно также русское. Наши столяры по-иноземному могут и не говорить.
В известном смысле «профессиональным» термином является и слово «трансценде´нтный». Оно означает: «не могущий быть выраженным при помощи алгебры». Употребляют это слово только математики и те, кто математикой интересуется57. Но известно оно в этой своей форме только в России. Значит, и это – русское слово.
Теперь «аксами´т». Можно наверняка сказать, что ни одному из ныне живущих на свете русских людей ни разу в жизни не придется с какой-нибудь практической целью произнести это название. А вот в таком великолепном памятнике русского языка XII века, как «Слово о полку Игореве», как и во многих других древних произведениях, оно встречается. Там описывается, как русичи помчались, захватывая красных девиц половецких, "а с ними золото, и паволоки, и дорогие аксамиты..." Слово «аксамит», означающее особый сорт дорогой материи, бархата, было употребительно в русском языке, но только в древнерусском.
И, наконец, «гора´». Где бы ни жил и кем бы ни был владеющий русской речью человек, чем бы – математикой, столярным делом, ботаникой, философией или хлебопашеством – ни занимался он, слово «гора´» он узнает и поймет. Это слово отличается от всех предыдущих одним: оно принадлежит не областному, не профессиональному диалекту, не древнему и не только современному русскому языку. Оно принадлежит великому языку общерусскому, общенародному. Входит оно также и в состав нашей литературной правильной письменной речи.
Создается странное впечатление: что же, русский язык – един или он распадается на какие-то отдельные «ветви», «части», меньшие языки? Думать так столь же неправильно, как, увидев, что большой завод состоит из множества складов, цехов, лабораторий, усомниться, существует ли сам завод как единое целое? Конечно, существует, и наличие в нем многих различных частей ничуть этому не препятствует, – напротив, оно-то и делает его настоящим крупным заводом.
Более справедливо другое соображение. Если дело обстоит так, то какими же словами должен интересоваться, какие слова будет собирать тот человек или тот коллектив ученых, который занялся бы составлением словаря русского языка?
Оказывается, величайший интерес представляют все слова; только их никак нельзя сваливать в одну кучу. Огромное, бесконечное значение знания и учета слов общерусского литературного языка не нуждается в объяснении. Им, этим языком, пользуются журналисты, писатели, ученые, поэты, философы, законодатели. На нем написаны все наши книги, ему и на нем обучают у нас в школах. Он и есть, так сказать, русский язык по преимуществу. Значит, полный его словарь, толковый словарь, является и большой ценностью и первой необходимостью для народа.
Но ведь «русский язык по преимуществу» родился не на пустом месте и не всегда этим преимуществом обладал: он сложился, он выкристаллизовался из народного языка, соединив в себе лучшее, что нашлось во многих диалектах и говорах великой нации. Бесчисленное множество мастеров и подмастерьев долгие столетия гранило и шлифовало его.
Да и сегодня мастера нашего слова стремятся непрерывно черпать новые и новые богатства все в той же сокровищнице народной речи, как в неистощимом, вечно живом источнике. А ведь эта речь, если с ней поближе познакомиться, является нам прежде всего в виде ряда областных диалектов. Следовательно, их словари столь же важны и существенны, как и сам основной словарь современного нашего языка. Ну, а те слова, которыми пользуются, которые ежедневно создают заново люди труда, науки, различных ремесел, разных отраслей техники, слова профессиональные, разве они – пустяк?
Попробуйте, сопоставляя между собой старинные и более новые лексиконы общерусского языка, выяснить, откуда взялись в нем бесчисленные новые слова и термины, которыми он пополнился за последние сто лет. Вы скоро заметите: громадное большинство их создано не за письменными столами писателей, не вдохновением поэтов или ученых-языковедов. Они родились в напряженной атмосфере изобретательских лабораторий, в шумных заводских мастерских, на полях, где человек работает, создавая разом и новые вещии новые, нужные для их названия слова.
В XIX веке русский язык не знал ни слова «самолет», ни слов «вертолет», «планер», «рентген», «трактор», «танкист», «линкор», «бункеровка», «полезащитный», ни сотен других. Теперь их знает каждый, а созданы они, поверьте, не специалистами по языку. Они созданы теми людьми, которые построили или ввели в действие всю эту массу новых вещей.
В начале XX века поэт-футурист В. Хлебников, человек, по-своему очень чутко относившийся к слову, попытался составить маленький словарик для нужд нарождавшейся авиации. Он искусственно произвел множество слов от корня «лет», чтобы они называли новые понятия: «лето´ба» – вместо иноземного «авиация», «летави´ца» или даже «лтица» – взамен нерусского «авиаторша», и т.д. и т.п. Все эти слова имели очень ученый вид. Но из них изо всех не удержалось в языке ни единого. А в то же время сами «летающие люди», не размышляя много, произвели от того же самого корня «лет» громадное число совсем других слов: «летчик», «летный», «вы´летаться», «подлетну´ть», «подлетка», «облета´ть» (параллельное «обкатать», «объездить») и еще целую кучу. И вот эти-то неученые слова действительно прочно вошли в язык, стали широко известны многим, живут в нем сейчас, множатся, получают нередко переносные значения, то есть стали настоящими живыми словами – живой русской речью. Так можно ли после этого отрицать важность собирания и изучения так называемых профессионализмов, слов, которые, может быть, еще и не все вошли в общерусский литературный язык, но которые уже родились и живут в речи рабочих, инженеров, ученых, военных людей – специалистов разных профессий? Мы убедились, что именно их потоком пополняется общий язык. Кто может сказать заранее, какое из профессиональных слов – слово ли «до´быча», отличное от литературного «добы´ча» местом ударения, или выражение «на-гора´», употребляемое вместо обычного «на´ гору» или «наве´рх» – прочно войдет в него завтра? Очевидно, нужен нам словарь и профессиональных, производственных, специальных слов и выражений.
