Маргалит Фокс - Тайна лабиринта
На Крите и в материковой Греции археологи раскопали микенские “кувшины со стременами” для масла и вина. На сосудах нередко попадаются знаки линейного письма Б. Тексты эти утилитарного характера – как правило, документация производства, транспортировки и доставки содержимого (почти как описи, информация о перевозке и багажные бирки на современном багаже).
Микенцы были прекрасными парфюмерами. “Производство парфюмерии, – пишут Бернабэ и Люхан, – было одним из наиболее важных видов промышленной деятельности в микенскую эпоху”. Многие из найденных археологами сосудов содержали ароматизированное масло. Этапы создания духов, или “притираний”, как они часто называются на табличках, подробно задокументированы. Во-первых, парфюмер настаивает вино на тмине, кориандре, фенхеле, кунжуте или шалфее – или на травах и цветах (роза, возможно ирис). Далее приходила очередь фруктов, меда и ланолина. Следом парфюмер добавлял загуститель, например природную камедь или смолу с оливковым маслом в пропорции 1:1. Вино и травы смешивали с маслом, а полученную смесь сгущали, доводя до кипения. Наконец, добавляли природный краситель – хну, например. Похоже, эти притирания использовались и для умащения, и в ритуальных целях – как подношение богам. Кроме того, за микенские ткани и ароматизированные масла за границей можно было выручить золото и серебро.
Хотя у царя Крита не было медного гиганта Талоса, зато у него имелись армия и флот. Из табличек становится ясно, что государство прикладывало серьезные усилия, чтобы защитить себя. Этот императив, кажется, появился вместе с греками. Джон Чедуик писал:
Минойское общество Крита, похоже, было относительно мирным. Военные сцены в искусстве встречаются нечасто… Кажется, не было ни одного укрепленного минойского города. Но с приходом на Крит греков в… XV веке до н. э. все меняется… Греческие порядки на Крите отличались воинственностью.
Многие записи на линейном письме Б фиксируют военные приготовления: перечисляются лошади, колесницы. Оружие и экипировка включали в себя шлем с нащечниками , кожаные доспехи , стрелы , копья , мечи – некоторые с серебряной и золотой отделкой.
Другие таблички содержали списки мужчин, в том числе лучников и гребцов, назначенных исполнять воинскую обязанность на суше и на море. На табличке из Пилоса с именами есть заголовок: “Итак, набюдатели охраняют прибрежные районы”. В другом случае перечислены 800 гребцов, назначенных патрулировать определенные участки береговой линии. Похожие списки найдены и в Кноссе.
Сведения о религии микенцев отыскиваются между строк. Многое можно почерпнуть, взглянув на таблички, содержащие особые перечни, в том числе списки подношений богам и религиозной утвари. “Документы, записанные линейным письмом Б, касаются различных аспектов хозяйственного управления дворцами, – пишет Стефан Хиллер. – Таким образом, у нас нет религиозных текстов в строгом смысле этого слова – ни молитв, ни гимнов, ни духовных наставлений. Все, что у нас есть, – записи о хозяйственных операциях… В списках дворцового персонала и обеспечения его средствами к существованию… иногда упоминаются жрецы”.
Таблички застают религию в переломный момент. С одной стороны, пишет Хиллер, они предоставляют нам “доказательства высокой степени преемственности между микенской и классической греческой религией”: среди имен богов на табличках встречаются некоторые из главных фигур олимпийского пантеона – Дионис (прежде ученые считали, что он появился не ранее I тысячелетия до н. э.), Зевс, Посейдон, Гера, Артемида.
Но эти имена встречаются рядом с другими, более любопытными, зачастую догреческого происхождения. Среди них женские имена (вероятнее всего, местные божества), начинающиеся со слова potnia, “госпожа”: Госпожа дичи, Госпожа лошадей, Госпожа зерна, Госпожа Азии, Госпожа лабиринта. В табличках также упоминаются несколько богинь, которые раньше имели двойников среди мужских божеств. Например, была Посидейя – в пару к Посейдону, и Дивия – в пару Зевсу. Они также исчезли в классическую эпоху.
Некоторые таблички содержат списки подношений богам. Кносская табличка перечисляет 22 штуки льняного полотна для Госпожи лабиринта. В других фигурируют золотые сосуды, благовония, а также провиант, например, оливковое масло, маслины, ячмень, полба, инжир, пряности, шерсть, мед и вино. Скот (овцы, козы, коровы и свиньи) также приносили в жертву богам: на одной пилосской табличке записано, по словам Хиллера, что “трех быков воины отправили di-wi-je-we e-re-u-te-re, предположительно «жрецу Зевса»”.
Микенские официальные пиры имели религиозное и политическое значение. “Со времен Гомера пиры включали религиозную часть, когда животных приносили в жертву, – пишет Хиллер. – То, что в Пилосе проводились такие пиры, было доказано археологическими данными еще до того, как исследователи поняли, что несколько табличек содержат эту информацию”.
Одна из пилосских табличек документирует поставки провианта для пира, возможно, в честь инициации ванакта. В этом списке, кроме прочего, перечисляет Чедуик, “1574 литра ячменя, 14,5 литра [клубней] сыти, 115 литров муки, 307 литров маслин, 19 литров меда, 96 литров инжира, 1 бык, 26 баранов, 6 овец, 2 козла, 2 козы, 1 откормленная свинья, 6 свиноматок [и] 585,5 литра вина… Один лишь ячмень мог бы обеспечить месячное пропитание 43 человек”. Имелись и развлечения. Среди них – музыка. На росписях из Пилоса изображены люди с лирами в руках, а на табличке из Фив содержится информация о пайке, полагающемся персоналу, среди которого есть два lūrastāе (ru-ra-ta-e), “музыканта, играющих на лире”.
Такие дотошные подсчеты, возможно, выполняли конкретную функцию в религиозной жизни. Стефан Хиллер отмечает:
Бухгалтерский учет свидетельствует о благочестии… Есть веские основания полагать, что главной причиной столь скрупулезного учета крупных и мелких расходов на жертвоприношения и другие религиозные нужды был не только экономический интерес. В гораздо большей степени то было осознание, что совместное благополучие зависит от исполнения религиозных обязанностей. Следовательно, самой важной обязанностью дворца было обеспечить благосклонность богов через жесткий контроль над исполнением всех религиозных предписаний.
Благополучие не длилось вечно. Катастрофа постигла Кносский дворец между 1450 и 1400 годами до н. э. На материке, по крайней мере в Пилосе, микенцы удержались примерно до 1200 года до н. э. “Что произошло, остается загадкой, – пишет Чедуик. – Мы знаем лишь, что дворец был разграблен и сожжен. Отсутствие человеческих останков позволяет предположить, что сопротивления оказано не было… Археологическая картина показывает, что население сократилось примерно в 10 раз”.
Так сошла на нет первая волна греческой цивилизации, и до появления алфавита столетия спустя письменность была лишь смутным сном. Микенские архивы – описание мира правителей и рабов, богов и богинь, прядильщиков и ткачей, художников и воинов – погрузились во тьму на 3 тыс. лет.
Всем, что мы знаем сейчас о микенской цивилизации, мы обязаны естественным силам и сильным натурам. Если бы древние дворцы не сгорели, если бы Шлиман не раскопал Микены, если бы Эванс не был столь решителен (и недальновиден), если бы Кобер не нарезала 180 тыс. карточек, а Вентрис в детстве не был столь одинок, мы не имели бы письменных сведений о греках бронзового века, которых воспевал Гомер.
Благодарности
Эта книга не увидела бы свет, если бы не энергия и великодушие Томаса Палэмы из Техасского университета. Он один из ведущих экспертов по микенской Греции. Главным образом благодаря этому человеку стала широко известна роль, которую Алиса Кобер сыграла в дешифровке линейного письма Б. В архиве проекта “Эгейские письменности и доисторическая эпоха” (www.utexas.edu/research/pasp), который Том основал в Техасе и которым он продолжает руководить, хранятся материалы Кобер, корпус документов Эммета Беннета, наставника Тома, и материалы, относящиеся к Майклу Вентрису.
Именно благодаря Тому я познакомилась с личностью Алисы Кобер. Несколько лет назад, рассчитывая написать книгу о линейном письме Б (и полагая, как и все в то время, что заслуга дешифровки принадлежит исключительно Вентрису), я почти случайно позвонила Тому. Для меня стало большой удачей уже то, что он любезно пригласил меня приехать в Остин, чтобы взглянуть на архивы. Но самым ценным подарком, который он сделал мне (хвала небесам, каталогизация бумаг Кобер была завершена незадолго до моего звонка), явился следующий: он дал мне понять, что книгу о дешифровке имеет смысл написать ради того, чтобы наконец поведать миру об этой очаровательной, живой женщине, которая слишком долго оставалась в тени.
