Коллектив авторов - Словенская литература ХХ века
Уже в начале оккупации деятели словенской культуры (на подпольном Пленуме культуры Освободительного фронта в сентябре 1941 г.) провозгласили лозунг «молчания культуры» в условиях фашистского террора. Однако свое отношение к происходящим событиям выразили почти все крупнейшие писатели разных поколений: от старейшины словенской поэзии О. Жупанчича до самых молодых. Многие писатели и деятели культуры уходили в партизаны, становились бойцами, политработниками, издателями партизанских газет, журналов, членами культурных отделов. Другие (О. Жупанчич, С. Шали) оставались на оккупированной территории, их произведения печатались как в легальных, так и в нелегальных изданиях.
Нелегальная и партизанская литература занимает в этот период центральное место как по глубине и правдивости отражения событий, так и по широте вовлеченности в литературную жизнь людей разных возрастов и профессий. Литература народного Сопротивления явилась не только важной составной частью культурной жизни народа, но и историческим документом своего времени. В 1941–1945 гг. происходит существенная жанровая перестройка литературы. Особую значимость приобретает партизанская поэзия, прежде всего гражданская лирика, проникнутая духом борьбы, обогащенная новыми, по сравнению с поэзией предвоенного времени, темами и мотивами. В драматургии и прозе получают развитие малые формы: повести, новеллы, короткие рассказы, а также одноактные пьесы-скетчи. Весьма актуальными становятся публицистические жанры – репортажи и очерки. Все произведения издавались в труднейших условиях. В Любляне в начальный период войны словенские подпольщики печатали и распространяли газету Освободительного фронта «Словенски порочевалец», редакторами которой были Б. Кидрич и Э. Коцбек. Здесь же зимой 1941–1942 гг. был напечатан альманах «Словенски зборник 1942» со стихами О. Жупанчича, М. Бора и статьями Б. Зихерла, Ю. Козака, Ф. Козака, Э. Коцбека, Б. Кидрича.
В феврале 1942 г. печатается на гектографе дебютный поэтический сборник Матея Бора (наст. имя Владимир Павшич, 1913–1993) «Переборем бурю», ставший первой словенской книгой Сопротивления. Его стихотворения-призывы, своеобразные гимны освободительной борьбе, отличаются особым ритмом, некоторые из них интонационно приближаются к ритмизованной прозе. Бор широко использует революционную и военную лексику, создает новые метафоры, образы, подсказанные временем, передающие ужасы мировой бойни. В стихотворении «Кровь в огне» поэт показывает войну как наступление диких «моторизованных орд»:
Мчитесь по континенту, моторизованные орды.
Хватай, коли, моторизованный Чингис-хан!
Кровь не бензин,
Кровь вовек не иссякнет, руки сильнее стали, и танков, и бомб.
Дух наш – взрывчатка, свобода – гроза, ураган!
Книга, несмотря на трудности распространения, сразу обрела популярность и в том же году, дополненная циклом «На партизанской вахте», была переиздана в подпольной люблянской типографии. Эпические и лирические стихотворения этой книги передают настроения времени – в них звучат не только призывы к борьбе, но и слова скорби и боли, обращенные к матери, любимой, землякам, оказавшимся в изгнании, тюрьмах, лагерях («Мой таинственный проводник», «Изгнанники» и др.). Особый резонанс получили произведения, проникнутые страстной верой в победу, надеждой на то, что грядущий после победы новый мир будут строить новые люди («В новый мир»). Поэзию М. Бора, О. Жупанчич назвал «песней огненного рождения». Она стала образцом для многих авторов партизанских стихов, вызвала всплеск народного поэтического творчества.
В 1944 г. Бор подготовил второй сборник, но когда он был набран и переплетен, немцы ворвались в типографию и уничтожили весь тираж – сохранился только один экземпляр книги. В нее вошли три цикла стихов: «Мосты надежды», «Сожженные долины», «Нине», знаменующие новый этап творчества автора. Наряду с откровенно агитационными стихами, эпическими балладами, представляющими собой развернутые зарисовки тех или иных эпизодов партизанской борьбы, в сборнике есть стихотворения-воспоминания, проникнутые исповедальной интонацией; лирические стихотворения, посвященные трагической гибели жены поэта, сражавшейся в партизанском отряде. В послевоенном сборнике «Стихотворения» (1946) автор в основном отказался от откровенно агитационных стихов. Его поэтические образы стали проще, тон спокойнее, мысли обрели глубину и эмоциональную проникновенность.
Другим крупным поэтом военного времени является Карел Дестовник-Каюх (1922–1944). Первый сборник его стихов, также напечатанный на гектографе в 19 43 г., сразу же принес молодому партизану славу. В него вошли и агитационные стихотворения («Король Матьяж»), и произведения, посвященные теме дружбы меж ду народами («Мосты», «Советским героям»). Особую группу составляют стихи, в которых автор размышляет о судьбе своего малочисленного народа, переживающего один из самых трагических периодов истории. В стихотворении «Словенская песня», где отчетливо проявилось влияние поэзии В. Маяковского, Каюх писал:
Мы не былинки,
Нас град нещадный не побьет.
И мы не просто цифры счета,
Мы – народ.
Переполнявшее поэта чувство единства со своим народом передано и в стихотворении «Наша песня»:
Песня, ты не только моя песня, ты наш зов живой.
Песня, ты не только моя песня, ты наш общий бой.
В 1943 г. в тюрьме он создает цикл лирических стихотворений в форме писем к возлюбленной, в которых переплелись любовные переживания и мысли о войне, о необходимости продолжать борьбу, несмотря на лишения. По своей тональности к этому циклу примыкают произведения, посвященные матери («Где ты, мама?») и всем страдающим словенским матерям («Матери павшего партизана» и др.). Зимой 1944 г. К. Дестовник-Каюх погиб в бою и был похоронен в родном селе. В том же году его стихи были изданы отдельной книгой, а молодой партизан назван народным героем.
Особую роль в те годы сыграла поэзия О. Жупанчича. Среди его сочинений – эпиграммы на Муссолини и Гитлера, стихотворения, посвященные разоренным словенским селам и деревням («Гореньская идиллия 1941–1942», «Реквизиция» и др.), воспевающие дружбу русского и других славянских народов («Туда мы найдем путь», ода «Освободителям»). Полное представление о поэзии Жупанчича военных лет дает появившийся после освобождения Словении сборник «Барвинок под снегом» (1945). В него вошли как стихи, ставшие живым откликом на реальные события, так и произведения, свидетельствующие о глубоких раздумьях поэта над судьбой родины («Ворон», «Бессонница» и др.).
Большой резонанс получило опубликованное в газете «Словен ски порочевалец» от 6 сентября 1941 г. стихотворение Жупанчича «Пойте вслед за мной», впоследствии широко известное под названием «Чтишь, поэт, свой долг?», – с обращением к деятелям культуры и молодым литераторам выступить в поддержку народной борьбы:
Чтишь, поэт, свой долг?
Слов ли мал запас?
Что же ты скрылся, смолк?
Песню дай для нас.
Спой о нашем сегодня проклятом.
За тобой мы ту песню подхватим.
Призыв классика национальной литературы, уверенного в победе и неминуемости расплаты, которая ждет врагов, явился своеобразной литературной программой: создавать произведения на злобу дня, простым и понятным каждому читателю языком рассказывать о важности борьбы с врагом, грозящим уничтожить словенский народ. Это поэтическое послание мгновенно стало для большинства собратьев по перу руководством к действию. В различных по художественному уровню и стилю стихотворениях поэтов-партизан И. Корошеца, Т. Селишкара, В. Брест, в сонетах Й. Удовича, И. Чампы, Ф. Космача и др. зазвучали не только призывы к борьбе («В атаку» Селишкара); поднимались темы боевого братства и, шире, дружбы между народами, борющимися с общим врагом – фашизмом, темы памяти и ненависти к врагам. Некоторые произведения партизанских поэтов (стихотворения М. Бора, К. Дестовника-Каюха, М. Клопчича, Ф. Космача, Й. Удовича) становились походными маршами и песнями.
Среди молодых поэтов-партизан следует выделить Ивана Минатти (1924–2012) и Петера Левеца (1923–1999), первые произведения которых появляются в партизанских газетах и сборниках. Их творчество свидетельствует о явном отходе обоих поэтов от принципов агитационно-пропагандистского искусства и его штампов и об усилении исповедального лирического начала. В стихах Минатти, воссоздающих отдельные частные эпизоды войны, нет отзвуков чеканного шага партизанских отрядов и патетики боя. Он стремится передать переживания и ощущения партизан во время длинных и тяжелых горных переходов («Поход», «С дороги», «Осень в горах»), показать, что в их мыслях о доме больше грусти и тепла, чем «гордой веры в победу» («Белые тропинки», «Вокруг печи»). В стихотворении Левеца «Сожженная деревня» (1943) акцент делается не на картине опустошения, а на том, какой ужас и боль вызывал в сердцах бойцов вид пепелища. В элегической тональности написаны и стихи, посвященные погибшим партизанам, которых несправедливо обвинили в измене и сотрудничестве с врагом («Товарищу»). Произведения этих поэтов отличает особое внимание к родной природе. Эпизоды войны и сражений постоянно чередуются с пейзажными зарисовками (Минатти «Май на Соче»), кот орые подчас становятся основой произведения (Левец «Пос ле дождя», «Белые ночи»).
