Като Ломб - Как я изучаю языки
И наконец, двойка по иностранному языку причитается тому, кто с горем пополам понимает текст после многократного прослушивания или прочтения; кто письменный текст с трудом понимает и в том случае, когда отыскал в словаре все незнакомые слова; чьи простейшие высказывания можно понять лишь по ситуации, мимике, жестикуляции с помощью доброй воли партнера по беседе.
Можно вселиться в невыкрашенную квартиру, но в такую, над которой еще не возведена крыша, в которой столяр не навесил дверей, стекольщик не застеклил окон, – нельзя, невозможно.
Раз уж мы провели в ходе нашей беседы аналогию между языком и домом, то позвольте мне пользоваться ею и дальше. Для всех естественно, что строительство дома начинается с закладки фундамента, и никто не удивляется, что этот так называемый «нулевой цикл» длится порою очень долго. Без фундамента можно построить разве только карточный домик. Но почему-то очень многие считают, что если после некоторого – всегда сравнительно небольшого – времени занятий они не достигли каких-либо ощутимых результатов, то это значит, что у них «нет способностей» или что это непосильное, невозможное при их занятости дело. Почему люди забывают, что наибольшие энергозатраты приходятся именно на закладку фундамента?
Всякая усвоенная языковая единица – будь то слово или грамматическое правило – является вместе с тем и альпинистской скобой, опираясь на которую можно подняться еще выше, или гвоздем, упомянутым во введении. Маленькому Петерке нужна была только выступающая часть гвоздя, забитого в стену. Но и люди, старше его на 30–35 лет, тоже не всегда понимают, что всякое приобретенное знание – это гвоздь, забитый глубоко. Всем понятно, что, прежде чем вбить в стену крюк, необходимо просверлить в стене отверстие, потом загнать в это отверстие «дюбель», вколотить в него крюк и только после этого можно пользоваться крюком для подвешивания тяжелых предметов. Не стоило бы так подробно говорить о вещах, столь естественных, если бы к изучению иностранных языков не проявлялось столько нетерпения. Полгода преподавала я китайский язык на факультативных курсах Университета им. Аттилы Йожефа. Один из учащихся вскоре бросил занятия, «стушевался». «Почему?» – спросила я его, когда мы однажды встретились. «Потому что я целый месяц ходил на занятия, старательно выполнял задания, но так и не научился толком ни писать иероглифы, ни основных иероглифов не выучил».
Но, возвращаясь к нормам, позвольте мне все же выделить один элемент из этого сложного сооружения, нуждающегося в хорошем фундаменте. Речь пойдет вновь о наиболее ощутимой и наиболее конкретной сфере языка – о лексике. Для вашего развлечения я выписала несколько слов. Пожалуйста, напишите их соответствия (перевод) на том языке, который вы знаете – простите: изучаете (ведь знать язык до конца невозможно!), – и определите сами, какой отметки вы заслуживаете по иностранному языку на данном этапе его изучения с точки зрения лексики.
I
луна
покупать
бесплатный
широкий
II
осадки
наслаждаться
внезапно
благодарный
III
солома
способствовать
чопорный
существенный
IV
медь
подбирать колосья (после жатвы)
строптиво, упорно
вдохновенно
За каждое слово первого столбца получаем по 1 очку, за каждое слово второго – по 2 очка, за каждое слово третьего – по 3, четвертого – по 4 очка. Всего 40 очков. Кто может набрать 10 очков, получает двойку, кто 20 – тройку, кто 30 – четверку, и за 40 очков мы получаем по лексике пятерку. Пользоваться словарем запрещено, за это – единица.
Приобретенная лексика – это не фарфоровая фигурка, которая, раз купленная, может простоять у нас в доме на одном месте до конца нашей жизни. Мы все знаем, с каким скрипом работает наш мозг, если какое-то время мы не занимались иностранным языком.
Всем известно, что знания без их приложения блекнут, и этой общей истине не место в моей книжечке. И все же я хотела бы попросить вас позволить мне уделить ей несколько строк, потому что, мне кажется, дело обстоит не так уж и просто.
Во-первых, потому, что определенное «выдерживание» не вредит языку так же, как и хорошему вину. От многих музыкантов я слышала, что после отработки произведения во всех деталях они его откладывали и не исполняли почти вплоть до самого концерта или конкурса. Замечено, что такая тактика приносит хорошие плоды. Эффект от пребывания в языковой среде проявляется не в момент пребывания, а всегда именно после.
Во-вторых, легко можно в язык войти, так же легко и устать. С явлением этим много раз сталкивались и я, и мои многочисленные коллеги-переводчики, работающие с иностранными делегациями. Во время прибытия делегации перевод шел легко, быстро, ровно, как и свободная беседа с членами делегации; но вскоре беглость начинает пропадать, а к моменту прощания самому переводчику уже ничего не идет в голову, кроме «счастливого пути». Хочу сказать, что по отношению к психическому напряжению своя речь и перевод – вещи разные. Часто бывает, что «опустошение» иноязычной части нашего сознания сопровождается наращиванием скорости, гибкости и лексического богатства перевода чужих слов. Объяснений этому факту я слышала очень много, и трудно сказать, какое из них верное. Может быть, это происходит потому, что в момент прибытия гости говорят еще немного принужденно, а следовательно, ясно, медленно, просто. Позднее они привыкают к тому, что в Венгрии их понимают хорошо, и начинают говорить так, как они привыкли в родной языковой среде. Эта постепенность изменения стиля дает возможность переводчику, с одной стороны, «разогреться», «размяться», с другой стороны, вступает в действие фактор отвыкания от нормального состояния принадлежности самому себе, от наполненности совершенно иной лексикой и понятиями, чем те, которые надо переводить, в то время как гость уже совершенно освоился и на родном языке начинает одинаково свободно говорить и на «личные», и на специальные темы, связанные с его пребыванием, приездом.
И в-третьих, простое утверждение «с течением времени непрактикуемый язык забывается» мы не можем принять еще и потому, что на большом протяжении линия, изображающая развитие языкового знания (как, впрочем, и развитие самого человека) имеет вид параболы. Этот геометрический образ следует понимать так: по мере старения (развития) на передний план выступают старые воспоминания, усвоенные в молодости навыки и, как правило, в ущерб изученному в более позднем возрасте. Известное явление: дедушка помнит о всех деталях сражения при Добердо, которое было более пятидесяти лет назад, но забыл, что рассказывал об этом всего полчаса назад…
Еще одно доказательство этого факта по отношению к языку я слышала от одного замечательного венгерского скульптора.
Фюлеп Ласло, художник, в молодом возрасте уехал в Англию, где стал модным портретистом, работавшим по заказам крупной английской буржуазии, и до конца жизни, до 1937 года, в Венгрию уже не возвращался. Женился он на родовитой англичанке и общества своих соотечественников уже больше не искал. Ни его жена, ни трое сыновей венгерского, естественно, не знали. Если он и приглашал приезжающих в Лондон своих коллег соотечественников, то всегда извинялся: он будет говорить по-английски, ибо родной язык забыл совершенно. «Однажды ночью, – продолжал скульптор, – меня разбудил священник и попросил немедленно ехать в дом художника: его супруга, миссис Ласло, говорит, что мужу внезапно стало плохо и он постоянно говорит на каком-то неизвестном языке, на обращение к нему по-английски не отзывается. Я поехал, но было уже поздно – Фюлеп Ласло не мог уже говорить ни по-английски, ни на родном языке, который он чудесным образом вспомнил лишь на смертном одре».
О способностях к языку
Вплоть до тех пор, пока новый Кальман Кёньвеш со всей силой своего авторитета не заявит, что никаких талантов и способностей к языку не существует, мы будем вновь и вновь слышать замечания вроде:
– Ему легко, языки к нему так и липнут!
Ни к кому ничто само по себе не прилипает, разве что цепкие колючки. Успех в изучении языка определяется простым уравнением:
затраченное время + интерес = результат.
Может быть, вы думаете, что способность к языку и интерес – это одно и то же? Если вы так считаете, то проверьте себя на наличие подлинного интереса, который, как известно, всегда порождает стремление добиться своего во что бы то ни стало. Лично я считаю, что это две разные вещи. Если бы успех в учебе был вопросом наличия особых способностей, то один и тот же учащийся с одинаковой трудностью (или одинаковой легкостью) овладевал бы самыми разными языками. А ведь кто не слышал (или не делал сам) заявлений вроде: «Насколько легко шел у меня английский, настолько же трудно дается сейчас французский»; «Не чувствую я, не понимаю славянских языков»; «Подумаешь, он знает немецкий! Я тоже знаю немецкий и испанский, а вот арабский не поддается никак, трижды начинал» и т.п.
