Гэбриэл Вайнер - Революционный метод быстрого изучения любого иностранного языка
Поскольку никто еще фактически не обнаружил в мозге этот языковой механизм — в конце концов, его открыли лингвисты, а не неврологи, — мы не можем покрутить его, чтобы проверить, работает он или нет. Но мы можем посмотреть на выходную информацию — предложения, которые говорят дети, когда учатся говорить. И сравнить эти предложения с тем, что говорят взрослые, когда начинают учить второй язык.
Когда дети учат язык, они проходят несколько предсказуемых этапов. Например, в русском они начинают с простых предложений вроде уже упоминавшегося «Спать есть работать»: птичка ходить, собачка прыгать. Когда им уже почти три, они начинают использовать настоящее время — собачка прыгает. Через полгода они добавляют прошедшее время глаголов (птичка ушла) и родовые окончания (папа большой). И наконец, вступает прошедшее время правильных глаголов (собачка прыгнула) и настоящее время в третьем лице (папа спит). Все дети проходят эти стадии в одинаковой последовательности. Согласно исследованиям, нет ребенка, который скажет мама работает раньше, чем мама большая.
Если же посмотреть на предложения, которые говорят взрослые люди, изучающие иностранный, вы не найдете никаких шаблонов. В конце концов, дети учат язык с помощью родителей и друзей, а взрослые — как угодно. Кто-то ходит на курсы, кто-то едет в другую страну и погружается в язык, кто-то читает книги, а кто-то влюбляется и учит язык с помощью любимого или любимой[27]. Прибавьте еще тысячи самых разных родных языков, на которых эти взрослые говорят, и вы получите полное отсутствие всякого порядка. Нет смысла ожидать, что японский подросток, который изучает английский с помощью своей девушки, будет иметь что-то общее с немецкой домохозяйкой, которая учит его по учебнику.
И все же, если понаблюдать за взрослыми, изучающими иностранный, можно обнаружить нечто абсолютно таинственное. Женщина из Германии с ее учебником пройдет точно такие же стадии развития, что и японский подросток со своей девушкой-американкой. Может быть, она пройдет их быстрее — немецкий, в конце концов, во многом похож на английский, — но она не пропустит ни одной из них. Более того, оба этих взрослых человека пройдут все те стадии, которые проходят дети, когда учатся говорить на родном языке. Как и дети, они начнут с настоящего времени (он смотреть телевизор) и лишь позднее освоят прошедшее (он смотрел телевизор). Они выучат сначала неправильные глаголы (он был), а потом правильные (он прыгнул). И уже ближе к концу они освоят третье лицо настоящего времени (он ест чизбургер).
Эти результаты просто поражают — отчасти потому, что не имеют никакого отношения к методике, используемой в учебниках иди на курсах иностранного. Студенты английских курсов часто сталкиваются с предложениями более поздних стадий — например, «He eats the cheeseburger» — уже в первые недели обучения. В спокойном ритме домашних заданий и контрольных они вполне могут выучить простое правило he + eat = he eats, но пытаясь говорить, они непременно забывают это правило. Речь слишком быстра, и студенты не успевают осознанно применить изученные правила. В разговорной речи они должны пройти все стадии развития по порядку (He eating carrot —> He is eating a carrot —> Yesterday he ate a carrot —> He eats carrots daily —> «Он ест морковку —> Он ест морковку —> Вчера он ел морковку — Он каждый день ест морковку»). Как и ребенок, взрослый студент не выпалит «He eats hamburgers» раньше, чем «He is eating», если только у него не было достаточно времени, чтобы сформулировать эти предложения и сознательно применить грамматические правила, прежде чем сказать их вслух.
Исследователи считают, что мозг воспринимает английский именно в таком порядке. Некоторые могут проходить эти стадии быстрее других, но никакая зубрежка определенных правил грамматики — I eat, he eats, we sit, she sits, they fall, it falls — не поможет пропустить ни одну из стадий[28]. Никогда.
Естественно, это касается не только английского. В других языках стадии изучения другие, но каждый язык имеет определенный неизбежный порядок, в котором дети и иностранцы осваивают его, пытаясь достигнуть беглости. Самое правдоподобное объяснение этому — предположение, что наш языковой механизм никогда не выключается. Изучая иностранный, мы прогрессируем так же, как и дети, поскольку изучаем его в том же порядке, что и они. Накормив мозг достаточным количеством входной информации, мы автоматически усваиваем грамматику — так же, как мы делали, когда были детьми.
У детей получается учить язык лучше, чем у взрослых, потому что они получают гораздо больше входной информации. К шести годам жизни они успевают провести десятки тысяч часов, изучая язык. А мы за свои несколько лет посещения языковых курсов — в лучшем случае несколько сотен часов, причем большую часть времени мы проводим, говоря о языке, а не разговаривая на нем. Неудивительно, что наша языковая машина будто бы не работает — ей не хватает входной информации. Если бы от двенадцати до шестнадцати часов в сутки мы общались со взрослыми испанцами, то через шесть лет мы, скорее всего, говорили бы на этом языке как шестилетние испанские дети.
Честно говоря, у детей есть одно врожденное преимущество перед взрослыми: они не боятся сделать ошибку, и к годовалому возрасту их уши отлично настроены на звуки родного языка. Но у взрослых тоже есть свои таланты. Мы очень хорошо улавливаем закономерности и лучше, чем малыши и дошкольники, усваиваем методики. Так-то! Если перестать сравнивать детей с их тысячами часов изучения языка и взрослых с их сотнями часов, то столкнемся с удивительной закономерностью: взрослые учат язык быстрее, чем дети[29].
Как хорошо кормить свою языковую машину
Мы уже обсуждали тот факт, что изучение грамматики не влияет на ее автоматическое использование. Студенты, изучающие английский, могут до посинения повторять he runs, she goes, it falls, но они никогда не используют это в спонтанной речи, пока не освоят герундий (he is running), артикли (the dog is running) и прошедшее время неправильных глаголов (the dog ran). Если это так, то получается, что зубрежка грамматических правил — пустая трата времени. И это правда. Но не выбрасывайте пока учебник по грамматике.
Как мы уже говорили, нужно кормить свой языковой механизм понятной входной информацией, а чтобы учиться на основе услышанного и прочитанного, нужно это понимать. Так что вы не сможете начать сразу с китайской литературы, так же как, изучая английский, вы не можете начать и «Повести о двух городах».
Но как вы можете понять что-то из того, чего вы еще не понимаете? Когда вы были ребенком, взрослые бегали вокруг вас с печеньями, молоком и простыми предложениями. Теперь вы не можете позволить себе такую роскошь (и кроме того, скорее всего, не захотите есть столько печенья).
Здесь вам и пригодятся два качества взрослого человека: способность находить и использовать переводы и способность усваивать грамматические правила. Мы уже подробно обсуждали проблему переводов, — их сложно запомнить и они не дают полной картины — но они помогают уловить суть незнакомого текста. Простой перевод вроде
Voulez-vous un cookie?
Хочешь печенья?
даст вам представление о том, что стоит за этим предложением, даже если вы и не почувствуете волшебства, музыки и тайны каждого слова. А в вашем учебнике по грамматике вы найдете множество хорошо сформулированных и переведенных предложений. Это просто золотая жила для понятной входной информации.
Эта книга полезна не только своими текстами с переводом. Правила грамматики тоже стоят внимания: исследования показывают, что мы учим язык быстрее, если знаем их. Не нужно учить их наизусть — как мы уже обсудили, зубрежка не даст вам возможности пропустить ни одну из стадий обучения — но краткое знакомство с ними позволит вам разбить сложное предложение на кусочки, которые вы сможете понять; а чем больше предложений вы поймете, тем быстрее вы будете учиться.
Возьмем, например, предложение «Он покупает для них цветы». В нем есть один парень, много цветов и много новых владельцев цветов. Это не похоже на «Они покупают для него цветок», несмотря на то что главные действующие лица в обоих предложениях одни и те же — «он», «они», «цветок». И мы понимаем разницу, потому что о ней говорит нам грамматика.
