KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » Языкознание » Олег Творогов - Что думают ученые о "Велесовой книге"

Олег Творогов - Что думают ученые о "Велесовой книге"

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Олег Творогов, "Что думают ученые о "Велесовой книге"" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Как видно из этой притчи и подтверждается другими местами «Велесовой книги», омовениям (очевидно, в новгородской бане — «мовнице») придается высокое ритуальное значение. Здесь «новгородские волхвы» явно оказались под обаянием попавшей в Начальную летопись киевской легенды об апостоле Андрее, в которой саркастически описаны новгородские бани. Читатель может вспомнить также о языческой антропогонии, изложенной в летописи под 1071 годом, согласно которой Бог, моясь в «мовнице», бросил на землю мочалку, из которой и возник человек. Итак, можно уверенно заключить, что наши предки были банепоклонниками.

Язык «Велесовой книги» дает поразительные свидетельства сильной сарматофильской (полонофильской) тенденции «новгородских волхвов», что видно и в вышеприведенном отрывке. Вот еще примеры полонизмов: ляты (с. 50) = лѣта, кревѣ (с. 46) = кровь, менжо (с. 24) = муж или мжжъ, жещутъ (с. 26) = рекутъ, гренде (с. 32) = гриди, пребендетъ (с. 36) = пре-будетѣ или прѣбждетѣ и даже пшебене (с. 16) с тем же значением, узржехом (с. 12) = узрѣхом, пшелетла (с. 16) = прелетѣла. Как известно, переход смягченного ρ в ж/ш в польском языке отмечается лишь с XV века.[186] Сарматофильство «новгородских волхвов» простирается так далеко, что они вставляют носовые гласные там, где их никогда не было и быть не могло: до стенпы (с. 20) = до степи, о венце (с. 24) = о вѣцы, ренце ренбы пълнѣ на (с. 22) = рѣкы рыбы плѣны, згенбелъ (с. 60) = гибель и т. п.

Издатель и сам заметил этот крен в «полыцизну» и объяснил его наличием в Новгороде «переселенцев из западнославянских земель» (с. 233). Но возникают новые вопросы. Что это за движение западных славян в Новгород в IX веке, каковы его причины? Почему переселенцы заняли такое важное место в жреческой среде, тогда как в новгородских церковных рукописях XI века западнославянское участие не отразилось? Почему эти западные славяне допускали грубые ошибки в своем родном наречии, решительно не зная, где звуки носовые и где нет? Почему весь «жреческий кодекс» оказался написан в IX веке в Новгороде и не несет в себе более ранних языковых и литературных пластов? В ответ на критику таких написаний, где неправильно употреблены носовые, А. Асов отвечает, что, по наблюдениям Л. П. Жуковской, уже в ранних славянских рукописях наблюдается мена ѣ и γ (с. 246). Действительно в некоторых флексиях на месте старославянского малого юса (А) русские тексты дают ять (ѣ), например, овъцу: овъцѣ (именит. падеж множ. числа). Но в корнях известны лишь орфографические колебания между йотированным α и ятем (я, ѣ) благодаря неразличению этих звуков в диалекте солунских славян. Слависты такого рода, как «новгородские волхвы», авторы «Велесовой книги», убеждены, что орфографическая неустойчивость славянских рукописных текстов имеет лишь количественные, а не качественные характеристики, поэтому они позволяют себе заменять что угодно чем попало.

Эти же «волхвы», испытывая слабость и к церковнославянским формам, создают их следующим путем: они пишут щасъ вместо часъ, вещеръ (с. 18) вместо вечер, травы злащне (с. 32) вместо злачны, всящестии (с. 30) вместо въсячъскыи (всяческий) и т. п. Им удалось заметить закономерность типа ночь: нощь, свеча: свеща, но, не зная исторической грамматики славянских языков, они решили, что всякому русскому ч соответствует церковнославянское щ. Пришедшие на Русь после ее Крещения христианские тексты написаны были на церковнославянском языке, особенностью которого было преобладание южнославянских лингвистических форм. Не ясно только, чем эти формы могли привлечь симпатии «волхвов». Конечно, А. Асов и тут берет их под защиту, указывая, что в новгородской берестяной грамоте № 67 на месте ч тоже написано щ: щести (с. 251). В действительности в этой грамоте написано Жирославъ бъщести, второе слово издатель грамоты предлагает понимать как предложно-именную форму «бес чести»,[187] хотя лучше видеть здесь глагол «бесчестит».[188] Передача звукового сочетания с + ч буквой щ представляет собою нормальное явление русской и церковнославянской орфографии, мы и сегодня произносим в этих случаях звук щ (ср. счастье, бесчисленный и т. п.).

Раз грамматики «волхвы» не знали, сочинение их демонстрирует совершенное неведение форм славянского глагола. Не стоит удивляться, что они допускают обычную для всех дилетантов ошибку смешения форм глагола-связки быти. Чаще всего употребляется форма есе, неизвестная другим источникам, но вот более интересные примеры: «тые два есьва удъ-ржаны» (с. 8) — должно быть еста, тогда как есва 1-е лицо мн. числа; «якожде руште соуть, а себе славу имяхомъ» (с. 44) — должно быть 1-е лицо мн. числа есмы, тогда как соуть 3-го лица; «град бяста велик» (с. 56), где глагол оказался в двойственном числе.

Злополучные «волхвы» сочинили личные глагольные формы на основе плохо им знакомых причастных суффиксов и суффиксов имперфекта. На каждой странице встречаются монстры такого вида: пъящехомъ (с. 6) = поемъ (?), убрежешет (с. 8) = убережет, тецехомсте (с. 8) = текохомъ, одевгъзе-щеши (с. 10) = отверзеши, одѣлящешетъ (с. 10) = отдѣляетъ, одсенщехом (с. 14) = отсѣкохомъ, обитващехом (с. 33) = обитахомъ, се биящехом (с. 22) = бихомъ ся, се оурадогщехомся (с. 24) = радуемся, поражещете (с. 24) = поражати или поразите, даяшутъ (с. 26) = даяху, не имоша (с. 28) = не имѣша, пребендіехом (с. 38) = пребываем, вѣдящутъ (с. 46) = вѣдяху, рекохутъ (с. 46) = рекут, текощутъ (с. 82) = текут и т. д. В переводе г. Асова глагольные формы текста трактуются произвольно, ни время, ни лицо не соотнесены с грамматикой, в большинстве случаев этот «жреческий имперфект на — щехом» передается настоящим временем.

Заметной чертой текста «Велесовой книги» являются формы с i на месте старого ятя (ѣ): місто (с. 14), сіно (с. 56), біда (с. 130) и т. д. Как известно, исчезновение ятя в украинском произошло не ранее XIII века.[189] Из других украинизмов приведем: спѣвати (с. 18 и др.), ищо = що (что) (с. 20), стип или стенп — употребляется постоянно с твердым конечным согласным, как в украинском. Нередко попадаются целые пассажи, которые звучат почти по-украински, например: «Мъленя утврша телесы ядымо, а иде-мо до поле наши труддяатисе, яко бъзе велеша вс(я)ку мужу, иже чінен есь трудитсе ся на хлеб свуй» (с. 182).

Наконец, следует отметить в этом языке и кое-какие лексико-семантические анахронизмы, т. е. явления, не соответствующие предполагаемой эпохе IX века и нехристианской культуре. Так, «волхв», написавший «се бо тайна велика есе» (с. 8), невольно процитировал крылатые слова апостола Павла (Ефес. 5, 32). Неоднократно упоминаемая в «Велесовой книге» живая вода (с. 16, 34 и др.) известна русским волшебным сказкам, но также и Библии (см. книгу пророка Захарии — 14, 8; Евангелие от Иоанна — 4, 10–11). Библейское происхождение имеет образ земли, текущей медом и млеком (с. 40) (см.: Исход, 3, 8; 13, 5; 33, 3; Левит, 20, 24; Числа, 13, 28; 16, 13 и др.), фольклору известна лишь молочная река с кисельными берегами. Встречается пародийное использование христианских литургических формул, например: «Бонде благслвен, вожды, нынт, а прене о векы а до веку» (с. 62).

Среди языческих праздников упоминаются русалии (с. 30, 102), однако нужно иметь в виду, что название восходит к латинскому rosalia, которым обозначался масленичный карнавал, и пришло оно на Русь из Средиземноморья через южных славян уже в христианскую эпоху. Невинное, казалось бы, слово царь (в форме cap, с. 78) для IX века тоже является анахронизмом: оно зафиксировано только с XIII века — до тех пор в употреблении находилась исключительно форма цесарь (цьсарь).5[190] Странное изобретение «волхвов» скотиводиаи (с. 22) тоже не представляется удачным — образования типа скотовод, скотоводство и т. п. впервые появляются в русском языке лишь в XVIII веке у Тредиаковского и Радищева.[191] Слово степь, столь важное для туранской идеи, очень часто встречается на страницах «Велесовой книги» (нередко оно приводится в причудливых написаниях вроде стенп, с. 20, или ступ, с. 30). Нужно, однако, иметь в виду, что древней письменности оно неизвестно, в летописи степь называется полем. При своем появлении слово степь означало, как кажется, то, что мы теперь называем пустыней, поэтому не могут не вызвать улыбки райские степы (с. 36) наших «волхвов».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*