Борис Унбегаун - Русские фамилии
97
Ср.: «Крепостные люди никоим образом не могли называться по отчеству» (Лось И. Указ. соч., с. 845). Такое положение сохранялось и после отмены крепостного права. В воспоминаниях князя В. А. Оболенского читаем, например: «Дядя звал его [приказчика] Ильей, а мы [дети] — Ильей Григорьевым. На ич мужиков величать не полагалось. Не уменьшительными именами, без отчеств, звали только солидных, степенных мужиков, а молодых и даже старых, но пьяниц и бездельников, продолжали, по обычаю крепостных времен, именовать Ваньками, Яшками, Митьками и т. п.». Речь идет о 1870‑х гг.; между тем через двадцать лет мемуарист встречает разбогатевшего крестьянина, у которого окрестные помещики занимали деньги «и в глаза величали на ич — Василий Яковлевич, но за глаза относились к нему свысока, называя Василием Яковлевым или просто Василием» (см.: Оболенский В. А. Моя жизнь. Мои современники. Paris, 1988, с. 80, 201).
98
Ср. свидетельство конца XVIII в.: «…окончание на вичь значит почтение и уважение лица, о котором говорится; и для того по большей части употребляется на письме…» (Барсов А. А. Российская грамматика. М., 1981, с. 492); или свидетельство конца XIX в.: «…называя кого-нибудь вичом или вной, мы оказываем ему известного рода почтение. Обращаться с такими словами к людям, ниже стоящим на общественной лестнице, вообще не принято; в неофициальных бумагах мы подписываем обыкновенно только свое имя и фамилию, считая неловким выставлять и отчество» (Лось И. Указ. соч., с. 845).
Характерен разговор за чаем Разумихина и Настасьи в «Преступлении и наказании» Ф. М. Достоевского:
— Усахарил, — пробормотала Настасья…
— Да вы бы внакладочку, Настасья Никифоровна.
— Ну ты, пес! — вдруг крикнула Настасья и прыснула со смеху. — А ведь я Петрова, а не Никифорова, — прибавила она вдруг…
— Будем ценить‑с…
(Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30‑ти тт., т. VI. Л., 1973, с. 96, ср. черновую редакцию: цит. изд., т. VII. Л., 1973, с. 50). Подчеркнуто уважительное обращение с отчеством сочетается здесь с употреблением специфически простонародного имени, от которого образовано отчество (см. выше о простонародных личных именах) — это сочетание создает комический эффект.
Особое восприятие отчеств на ‑ич нашло отражение, между прочим в полемике В. К. Тредиаковского и А. П. Сумарокова. Когда Тредиаковский прозвал Сумарокова «Архилашем Архилохичем Суффеновым» (о значении этого прозвища см.: Успенский Б. А. К истории одной эпиграммы…, с. 121), Сумароков обвинил Тредиаковского в невежестве, заявляя, что у греков нет отчеств на ‑ич. По свидетельству Тредиаковского, Сумароков со смехом говорил о Тредиаковском: «Видите ль, какой он глупинькой: не знает, что у Греков нет ичов так, как на нашем языке» («Письмо … от приятеля к приятелю» 1750 г. в изд.: Куник А. Сборник материалов для истории имп. Академии наук в XVIII веке, ч. II. СПб., 1865, с. 484). Возражая Сумарокову, Тредиаковский настаивал, что у греков есть формы, в точности соответствующие по значению нашим отчествам (имеются в виду формы на ‑idis). Совершенно очевидно, между тем, что вопрос заключается здесь не в семантике как таковой, а в особом функционировании форм на ‑ич, которое определяет специфическое к ним отношение.
99
См. об этом: Унбегаун Б. О. Отчества на ‑ич…, с. 283—285. А. А. Барсов специально отмечает в своей «Российской грамматике» (1783—1788 гг.), что отчество на ‑ич «в случае блискаго знакомства либо неуважения лица иногда сокращается исключением слогов ов и ев из средины … как на пр.: Алексеевичь, Алексеичь…»; при этом делается оговорка: «Выключается древнее Всеволодичь, которое столько же почтенно, как полное Всеволодовичь», в отличие от сокращенной формы Всеволодычь (Барсов А. А. Указ. соч., с. 492—493). Итак, формы, оканчивающиеся на ‑ич, но не имеющие форманта ‑ов/‑ев или ин, в принципе воспринимаются как непочтительные.
Формы на ‑ич без наращения ‑ов/‑ев, ‑ин могут быть архаизмами (ср., например: княжич, боярич; отчич, дедич; вятич, радимич, и т. п.); суффикс ‑ич может присоединяться при этом как к древней форме притяжательного прилагательного, так и непосредственно к основе существительного (см.: Соловьев А. В. Русичи и русовичи. — В кн.: Слово о полку Игореве — памятник XII века. М.—Л., 1962; Якобсон Р. О. О морфологическом составе древнерусских отчеств. — In: Roman Jakobson. Selected Writings, vol. IV. Hague—Paris, 1966; Фролова С. В. Древнерусские отчества на ‑ичь в словообразовательном отношении. — В кн.: Семантические и словообразовательные отношения в лексике русского языка. Куйбышев, 1981). Существенно, однако, что в эпоху, когда происходило становление русских фамилий, модель такого рода уже не была продуктивной; архаические формы на ‑ич без наращения ‑ов/‑ев, ‑ин представлены в это время, как правило, лишь в именах нарицательных и только в отдельных случаях в собственных именах (как, например, в форме Всеволодич, которую рассматривает А. А. Барсов). Ломоносов замечаете материалах к «Российской грамматике», что отчества на ‑вич «происходят только от имен собственных; нарицательныя оных лишаются, кроме: царь, царевичь, царевна; король, королевичь, королевна; … поп, поповичь, поповна» (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. VII. М.—Л., 1952, с. 651; ср. также: Барсов А. А. Указ. соч., с. 493); характерным образом при этом приводимые Ломоносовым слова функционируют на правах имен собственных.
100
См.: Б. О. Унбегаун. Отчества на ‑ич…, с. 282; Чичагов В. К. Указ. соч., с. 44, 53, 75. Исключение составляет, по-видимому, новгородско-псковская территория (ср. ниже).
101
Для отношения к прозвищам показательна запись писца на Евангелии 1531 г.: «…письмо грешного инока Исаака Бирева, по вине греховней многими именованиями по рекломь зовомь» (Покровский Н. Н. Судные списки Максима Грека и Исака Собаки. М., 1971, с. 78); слово рекло означает здесь ‘прозвище’. Ср. также характерное предписание в одном азбуковнике XVII в.: «Ближняго не уничижи и не утесни: полуименем, паче же прозванием никого не называй» (Миропольский С. Очерк истории церковно-приходской школы от первого ее возникновения на Руси до настоящего времени, вып. III. СПб., 1895, с. 108).
102
Впрочем, Ломоносов в материалах к «Российской грамматике» говорит о возможности образований такого рода: «Нарицательныя имена, которыя как прозвище мущинам даются и ради того за собственныя почитаться должны, производят отечественныя обоего рода [т. е. отчества мужского и женского рода]; однако значат оные больше презрение и употребляются в народном просторечии: Гудок, Гудкович, Гудковна» (Ломоносов М. В. Цит. изд., с. 651): судя по контексту, отчества, образованные от прозвищ, приобретают презрительно-иронический смысл, т. е. здесь как раз обыгрывается тот диссонанс, о котором мы только что упоминали.
103
Совершенно так же потомков «царей» (т. е. ханов) Касимовских или Сибирских называли в Московской Руси «царевичами»; дети и внуки этих царевичей назывались также «царевичами» (см.: Карнович Е. П. Указ. соч., с. 164—165; Яблочков М. Указ. соч., с. 251—252). Таким образом, слово царевич имело двоякий смысл: оно означало либо сына царя (если подразумевался правящий, т. е московский царь), либо потомка царя (если имелся в виду «царь» как представитель правившей ранее династии, т. е. татарский хан).
104
По словам В. К. Чичагова, «форма отчества отца в именовании не прибавляла чести», т. е. оказывалась нерелевантной (Чичагов В. К. Указ. соч., с. 53).
105
Характерно, что гетману Богдану Хмельницкому московские приказные не раз указывали, что он «непристойно величается» отчеством на ‑ич (см. Карнович Е. П. Указ. соч., с. 33). Напротив, печатник Иван Федоров, оказавшись в Юго-Западной Руси, начинает именовать себя «Иван Федорович» (см., например: Лукомский Г. К. К вопросу о родопроисхождении Ивана Федорова. — В кн.: Иван Федоров первопечатник. М.—Л., 1935, с. 168).
