Олжас Сулейменов - Книга благонамеренного читателя
Особую точку зрения занимал Н. К. Гудзий. Он писал: «Бус, очевидно, один из прославившихся победами половецких ханов». («Слово о плъку Игореве», 1938). В своей «Хрестоматии по древней русской литературе», однако, он уже пишет: «Бус — антский князь Бос или Боус».
В 1962 году О. Сулейменов высказал мнение, что оба рассматриваемых предложения относятся к одной и той же битве 1107 года, в которой половецкие ханы Боня и Шарухан «старый» были разгромлены объединившимися русскими князьями… С поражением Игоря перед Кончаком, сыном Артыка и внуком Шарухана, открылась возможность отомстить за злоключения своего отца и деда, потому–то «готские девы» и вспоминают о недавнем поражении, позорном бегстве кипчаков и радуются победе Кончака. И в казахском языке сохранилось точное определение такого массового бегства целого племени или народа, какое пришлось испытать кипчакам после разгрома. Оно называется «босу». «Время босу», или если взять конструкцию «Слова» «время босуво–бусово»1.
В. И. Стеллецкий принимает это объяснение и переводит: «поют про время (давних) напастей, лелеют месть за (поражение) Шарухана»2.
О. В. Творогов также согласился с доводами моей статьи и отказал Божу в доверии3.
Победу эту я могу считать тем более значительной, что Бож олицетворяет все то худшее, что несла в науку «патриотическая» историография. Почему в XIX веке изобретение Е. Огоновского не было принято ни одним из ученых? Почему в 30–х годах нашего века все советские исследователи единогласно признали изобретенье за великое открытие? Один Н. К. Гудзий ещё сопротивлялся в 1938 году, но и он, в конце концов, был вынужден принять эту версию, успевшую превратиться в аксиому.
На примере Божа можно убедиться, как просто делается история.
…Е. Огоновский4, увлеченный соседством «готских дев» с «временем Бусовым» (в написании Мусина–Пушкина) обратился к сочинению римского историка Иордана (VI век) «О происхождении и деяниях готов», где в одном из рассказов обнаружил имя «Бооз». Этого оказалось достаточным для рождения гипотезы, которую он высказал весьма неубежденно.
Через полвека мысль его была подхвачена и получила неожиданное направление. Бооз — превратился в «Божа» (хотя в латинском алфавите нет буквы «ж», и Иордан никак не мог бы написать эту форму); анты объявлены восточными славянами только на том основании, что автор «Слова» якобы помнил о существовании Бооза.
За четыре истекших десятилетия уравнение анты = восточные славяне вошло в сознание историков без всяких доказательств, и в солидных научных работах по истории восточных славян этот тезис приводится походя, как само собой разумеющийся.
А. К. Югов и вовсе превратил Божа в русского: «поминают смерть князя русского Божа — славят и отмщение за Шарухана».
Так ошибка переписчика XVI века породила целое направление в исторической науке.
В 1962 году в статье «Босый волк и напевы готских дев»5 я усомнился: «Почему злополучные девы — в связи с незначительным, в сущности, поражением Игоревых ратей вспоминают так легко и привычно тоже незначительное в общем событие тысячелетней давности?
И автор «Слова», каким бы просвещенным он ни был, едва ли он, сын своего века, мог знать факты столь отдаленные, тем более, что в этом, по–видимому, не было никакой надобности. Вероятно, речь идет о чем угодно, только не о мифическом анте Бозе».
Сегодня, перечитывая ту свою работу, я отказываюсь от нее. Кроме приведенного отрывка. И добавляю: для автора даже времена Ярослава Мудрого — давние. Историческое прошлое, в его представлении, ограничивается пределом XI века. У интеллигента XVIII века прошлое включает, по крайней мере, два тысячелетия. Приписывая Автору столь глубокий взгляд в древность, мы невольно искажаем картину диалектического развития исторического сознания.
И действительно, чтобы так запросто упоминать историческое имя. Автор должен быть уверен, что читатели поймут даже такой намек. Мы должны признать, что история антов была широко известна в Киевской Руси XII века. Каждый грамотный русич знал ее. Но что тогда поделать с тем фактом, что ни один из многочисленных источников славянской письменности не углубляется в своем знании истории ниже IX–Х веков? И нет никаких доказательств того, что произведение Иордана читалось в Руси. Но даже если бы его переводили и любили, почему именно антов автор избрал в качестве предков славян? Ни о языке их, ни о культуре, даже о месте обретания их в 375 году нет у Иордана никаких известии кроме того, что он их называет гуннским племенем. Но и сейчас вряд ли какой историк назовет гуннов славяноязычным народом.
Автор «Слова», мне кажется, вовсе не знал о существовании гуннов, готов и тем более антов (ант скорее всего связано с латиногреческим анти — противоположное; древнее; чужое. Так могли обобщенно называть латиняне любого противника).
«Амал Винитарий… с горечью переносил подчинение гуннам. Понемногу освобождаясь из–под их власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войска в пределы антов»6. Здесь «ант», возможно, синонимично термину «гунн». Но даже если поверить всему, что нагородили историки, вызывает возражение и то, что «готские девы», враждебные анту — Игорю, поют радостно о поражении его предка Боза и лелеют месть за половецкого хана Шарухана. Так близко к сердцу могли принимать поражение половцев в начале XII века, наверное, половецкие девы, а вовсе не древнегерманские.
«Простор» опубликовал и ответ на мою статью, который был прислан В. Ф. Соболевским, известным специалистом по древнерусской литературе7.
Всю эту работу он посвятил одному — защите Божа. Правда, никаких новых аргументов в пользу его уважаемый ученый не представил, справедливо полагая, что в некоторых условиях убежденность — главный аргумент: «Ошибочность суждения О. Сулейменова явно проистекает из утверждения о случайном фонетическом совпадении «Боза» и «Бусово». Такой вывод противоречит историческим данным». Или: «Чем же была вызвана у автора «Слова» надобность говорить об антском короле Бусе, (уже не «Бооз». — О. С.) о факте столь отдаленном и заставлять «готских дев» поминать об этом? Вот здесь и выступает действительный общий замысел «Слова» — подействовать на патриотические чувства всех русских князей, напоминая им о тех далеких временах, когда антский король Бус отражал набеги готов…»
Напоминать можно тем, кто знал об этом. Неужели все русские князья XII века проходили в школе подробнейший курс по истории готов и антов? И потом, не так уж успешно отражал Бооз набеги готов, если оказался распятым на кресте вместе со всеми своими сыновьями. Примеры такого отражения можно было бы найти и не в столь далекой истории…
Далее В. Ф. Соболевский приводит свой главный аргумент: «Можно не сомневаться в том, что автору «Слова» были известны исторические материалы, которыми он пользовался».
Доказательств столь ответственного утверждения нет пока, но есть уверенность. Таким образом, В. Ф. Соболевский убедил меня, что автор и все его читатели — удельные князья, бояре и прочая, и прочая знали десять строк из сочинения Иордана.
…Даже, описывая всем известные действия или выражения книжного происхождения, писатель или переписчик обычно делали ссылки на источник (чаще всего церковный), из которого почерпнуто знание. Например, в «Житии и хождении Даниила» (Кирилло–Белозерский список) часты библиографические ссылки типа: «якоже во Еуангелии писано» (л. 142) и «прочая писано в Паремии» (л. 159), «и прочая писано в Житии ея (богородицы)» (л. 148) и «прочая в Деяниях» (л. 142) и пр. и пр.
Авторы или книгописцы так кратко отсылали читателя к произведениям широкоизвестным.
Если же источники малоизвестны, то ссылки более подробны и событие малоизвестное описывается значительно шире. В «Слове» же «время Бусово» никак не комментируется, что может служить доказательством или некнижного, т.е. неисторического его происхождения, или же чрезмерной известности этого выражения, что невозможно.
Лингвисты–тюркологи несомненно уточнят прочтение и разбивку найденной в гуще древнерусского текста тюркской фразы. Может оказаться, что некоторые сочетания неверны. Но композиция «Плеснь»—«знаешь» и «дебрь кисань»—«железные путы» мне кажутся твердо доказуемыми.
Более десяти лет назад я впервые так прочел «плеснь …дебрь кисань», непрерывно искал им опровержения и лишь сейчас решаюсь опубликовать эту находку. Ценность ее для истории языковых взаимоотношений Руси и Поля неоценимо велика и относиться к ней надо со всей бережливостью.
Это первое тюркоязычное предложение, обнаруженное в славянском источнике до XIII века. Мы не встречали до этого рубежа даже пары тюркских слов, объединенных синтаксической связью.
Итак, весь микроэпос «Сон Святослава и его толкование боярами» в протографе выглядел, по–моему, в следующем виде8:
