Людмила Самотик - Лексика современного русского языка: учебное пособие
Отбор диалектизмов в СЛЯ всецело определялся художественными текстами, а не каким-либо научным принципом (показ диалектной лексики широкого распространения, противопоставленной лексики и т. п.). Из знакомства с народной речью через литературу человек «выносит уважение к идее народности…, он усмотрит русский народ в непосредственных проявлениях его духовной жизни» (А.А. Шахматов). В словарях ЛЯ отражены также слова, имеющие территориальное ограничение в употреблении, но без пометы обл., и лексика, обозначающая старинные крестьянские реалии: карбАс и кАрбас — 'грузовое гребное или небольшое парусное судно на Белом море и реках, в него впадающих'; чалдОн — 'коренной русский житель Сибири', пимЫ — 'в Сибири и на Урале валенки', сорОга — 'широко распространённое название плотвы (север европейской части страны, Урал, Сибирь и другие районы)', а также клУня — 'помещение для молотьбы и складывания снопов', кацавЕйка — 'русская женская народная одежда, род распашной верхней кофты на вате, меху или на подкладке'. В МАС, по нашим данным, включено 778 диалектизмов. Общий объём МАС – около 90 тыс. слов, таким образом, диалектизмы составляют менее 1 % от словарного состава литературного языка (0,8 %). Ф.П. Филин, противопоставляя стилистически маркированную и нейтральную лексику и подсчитав количество употреблений по букве «Н» в 7-м томе ССРЛЯ, на диалектизмы отводит 0,94 %. Аналогичные подсчёты проводились П.Н. Денисовым и В.Г. Костомаровым по тексту третьего издания словаря С.И. Ожегова. У них на помету обл. приходится вполовину меньший процент. Разница в цифрах объясняется разными источниками.
Внелитературные диалектизмы фиксируются в специальных словарях, обычно связанных с творчеством отдельных писателей.
Диалектизмы отличаются от своих соответствий в литературном языке. Они бывают: 1) грамматические (т. е. имеющие особенности, проявляющиеся в образовании форм частей речи, в переходе из одного грамматического рода в другой и т. п.): агница – 'агнец, ягненок, жертвенное животное' («Он самолично отвел агницу на заклание дьяволу». А. Черкасов), встреть — 'встретить' («Встрел, проводил – и пей за милую душу». В. Зикунов); 2) фонетические (отражающие особенности звуковой системы говора), например, оканье («Дамка! Дамка! – кликала она, Иди-ко, иди-ко, я те чо-то дам!». В. Астафьев); 3) лексико-фонетические (имеющие иную огласовку в отдельных словах: завтрикать, дра́зниться («Ребята, вставайте! Завтрикать ойда-те!». М. Корякина); «На овчинниковских заимках тоже сноповязки эти появились – убегал от них прочь, не дра́зниться чтобы. не зариться». С. Залыгин); 4) собственно лексические (местные названия предметов и явлений, имеющие синонимы в литературном языке: гасник – 'пояс' («Худая, костистая, с тряпочками в посекшихся косицах, со старым гасником, свесившимся под белую рубаху, бабушка нетороплива». В. Астафьев); бражник — 'гуляка, пьяница' («Верещага сразу узнал рыжего: это ж Артюшко Шелунин, первый матершинник и заводила бражников». А. Чмыхало); 5) семантические (общенародные слова с иным, чем в литературном языке, значением): гораздо — 'очень' («Гораздо учился плут». А. Чмыхало); воротник – 'стражник, стоящий у ворот' («Воротник Оверко Щербак следом заскрежетал железом, закрывая на пудовый замок Спасские ворота». А. Чмыхало); 6) словообразовательные, (отличающиеся от однокоренных синонимов литературного языка отдельными аффиксами): горбуха — 'горбушка, кусок хлеба' («И собакам, что ворвались в магазин, тоже по горбухе подкинул». В. Бородин); городчанский – 'городской' («Вертихвостка-то городчанская што удумала, а?». А. Черкасов); 7) фразеологические (устойчивые сочетания, встречающиеся только в говорах): нести барабу — 'говорить чепуху' (В. Астафьев), надорвать болони — 'очень смеяться' («Человек он потешный и рассказывает о приключениях, бывавших с ним, так уморительно, что болони надорвешь». В. Астафьев); 8) этнографические (слова, обозначающие особые, известные только в ограниченной региональной культуре предметы; слова, свидетельствующие о специфичности понятийного членения действительности носителями говора): драчёна, или драчона, – 'тертый картофель, зажаренный с маслом' («Ели драчёну, жареных харюзов». В. Астафьев); лагун – лагуха – ла-гушек – лагушка – лагушок – 'небольшой сосуд для хранения жидкости, маленький бочонок с отверстием в дне, затыкаемым «затычкой» («На санях в стройном порядке стояли… лагуны самогонки». П. Астров; «А ты слазь, там, в сусеке, лагуха с брагой припрятана». В. Астафьев, «Кинулся в чуланчик к лагушку, где с июля месяца бродила… черемуховая настойка». Н. Волокитин; «Посреди майдана стояла черная от грязи лагушка с самогоном». П. Петров; «Я тебе лагушок с дегтем на шею привяжу». К. Седых); помочь – 'совместная работа соседей и родни, в конце которой подается угощенье' («В старом лагуне кисла брага, парилась на предмет помочи на покосе». В. Астафьев).
Иосиф Антонович Оссовецкий на основе выделения лексических дифференциальных признаков, полученных из сравнения слов литературного языка и отдельных говоров, определил типы лексических различий (Оссовецкий И.А. Лексика современных русских народных говоров. М.: Наука, 1982. С 77–156), которые затем переносятся на диалектизмы (Оссовецкий И.А. Диалектная лексика в произведениях советской художественной литературы 50–60-х гг. // Вопросы языка современной русской литературы. М.: Наука, 1971. С. 306–319).
II. Использование диалектизмов
1. Диалектизмы представляют народно-разговорную основу художественного текста, особенно большую роль они играют в произведениях писателей-деревенщиков.
2. Используются также в профессиональной речи (например, речников: шивера — 'каменистый мелководный участок русла реки'; карга — 'коряга, зацепившаяся за дно реки и выходящая к поверхности'; шуга — 'мелкий рыхлый лед перед ледоставом или после ледохода'; улово — 'глубокое место в русле реки, яма с обратным течением'; урез — 'линия соединения воды с берегом, абрис'; матера — 'основное судоходное течение, фарватер'; забереги — 'очистившаяся ото льда часть реки или озера' и т. д. У рыбаков и охотников: неводить — 'ловить рыбу неводом'; илимка — 'большая крытая грузовая лодка'; макса — 'печень налима'; кокольды — 'охотничьи трехпалые рукавицы'; камус — 'шкура с голени оленя, лося, жеребенка'; камусовые лыжи — 'широкие охотничьи лыжи, подбитые камусом' (противоп. – голицы); лабаз — 'настил на высоких столбах для хранения продуктов'; кухта — 'снег или иней на деревьях'; кухтарница — 'кусок ткани, пришиваемый к шапке и спускающийся на спину для защиты от кухты' и т. д.).
Диалектная лексика является основой ряда терминосистем: сельскохозяйственной (Т.С. Коготкова), золотого промысла (О.В. Борхвальдт), лесного сплава (Г.Л. Гладилина) и т. д., но в этом случае она теряет основные признаки диалектизма (в отличие, например, от терминов-экзотизмов), сохраняя связь с ним только по происхождению.
3. Диалектизмы используются в обиходно-бытовой литературной речи жителей какого-либо региона. Например, в Красноярском крае: лыва — 'лужа'; вышка — 'чердак', родова — 'родня, порода'; вехотка — 'мочалка'; сродный — 'двоюродный' и т. д. Это т. н. локализмы (см. работы Т.И. и Е.В. Ерофеевых, г. Пермь), или регионализмы (см. ст. Л.Г. Самотик).
III. Функции диалектизмов в художественной речи
В беллетристике диалектизмы полифункциональны и выполняют моделирующую, характерологическую, номинативную, эмотивную, кульминативную, эстетическую, фатическую, иногда – метаязыковую функции.
1. Функция моделирующая – передача подлинной народной речи – обеспечивает в художественной литературе реалистический метод.
В истории русской литературы было два подхода к проблеме: натуралистический в историко-этнографической литературе («фонетическое фотографирование») и реалистический в классической литературе с использованием приемов стилизации и отчуждения (остранения). С XIX в. идет четкое разграничение возможностей использования диалектизмов в речи героев и автора. Прием стилизации – это изображение диалекта путем отбора некоторых характерных его свойств и введение их в речь героев. Так, говоры Нижнего и Среднего Енисея характеризуются многими чертами, отличными от литературного языка (Н.А. Цомакион, И.И. Литвиненко, Л.Г. Самотик). В.П. Астафьев в «Царь-рыбе» отбирает из них шепелявость (сюсюканье) и произнесение [ш] вместо щ [ш']: тихий узас, ты изводис продукты, на самолете ессё не летал (речь Акима), имуссество, фасысты, стобы, вот и насы, товариссы (речь Киряги-деревяги), хоросо (речь артельщиков); шшотка, отпушшайте, шшэли, жэнщыне – жэншыне, следушшый, свяшшыки (речь жителей д. Чуш – Ярцево). Прием отчуждения используется преимущественно в авторской речи. При прямом отчуждении указывается источник диалектизма: «Воробьи, по-здешнему чивили» (В. Астафьев); при косвенном – диалектизм выделяется графически (кавычки, курсив и т. д.) или объясняется в словарике (в конце произведения), в сносках, через синоним литературного языка, во вставной конструкции.
