Андрей Воронцов - Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи
А с другой стороны: если 90 процентов предложенного этногенеза кажутся достоверными, то почему бы не считать вероятными оставшиеся 10? У нас много сторонников «евразийской теории» образования русской нации, принадлежащей Л. Н. Гумилеву, а она не очень-то отличается от теории Рейтенфельса, если не иметь в виду библейскую составляющую.
Здесь мы снова вспомним слова Рейтенфельса: «…все выше перечисленные разнообразные, дошедшие до нас из глубокой древности имена народов действительно принадлежат стране русских, достаточно взглянуть на теперешние ее границы, ибо она широко захватила собою большую часть европейских Сарматии и Скифии, всю азиатскую Сарматию и немалую часть азиатской Скифии».
Во многом дополняет исторические взгляды Л. Диакона, Нестора-летописца, Сабелликуса, Магнуса, Постелло, Вапповского, Длугоша, Стрыйковского, Моземана-Фаброниуса, Мангуса, Петрея, Густынского летописца, Гизеля, Рейтенфельса, Ломоносова и теория этногенеза праславян, выдвинутая современным криптолингвистом Г. С. Гриневичем. Если коротко, то праславян Гриневич выводит из потомков обитавших в Подунавье-Поднепровье в V–IV тысячелетии до Р. Х. представителей «трипольской культуры», называвших себя рысичами или русичами, судя по переведенным Гриневичем надписям типа «черт и резов». Дома трипольцев были очень похожи на украинские хаты-мазанки.
Из Причерноморья «рысичи» постепенно мигрировали на юг. «Вовлеченные в колонизационный процесс, в своем движении на юг часть трипольцев достигнут Пенджаба и Инда», — пишет, цитируя академика Б. А. Рыбакова, Гриневич. Здесь, в предгорьях Гималаев, именно они, а не древние тамильцы, как принято было считать раньше, основали знаменитую протоиндийскую цивилизацию Мохенджо-Даро, которая просуществовала 700 лет и к 1800 г. до Р. Х. по непонятной причине прекратила свое существование. (Мохенджо-Даро вполне можно перевести с ведического и как «Держава Мосхов».)
Тем временем в «метрополии», то есть в Среднем Поднепро-вье, произошло, по мнению Гриневича, «столкновение трипольских племен с восточными племенами, населявшими степи к востоку от Днепра». Возможно, это были родственные трипольцам малоазийские мосхи. Изгнанные из Среднего Поднепровья, славяне проторенными путями устремятся на юг, на Балканы, а дальше – в Эгеиду, уже под именем пеласги, как называли их греки. Сюда же, через Малую Азию, придут их соплеменники – рысичи, оставив свои города у подножий Гималаев. Вместе они создадут на острове Крит могучую Критскую державу, искусство которой станет предтечей великого искусства Древней Греции. Но в результате катастрофического извержения вулкана на острове Санторин около 1450 года до Р. Х. могущество Критской державы будет подорвано, и гонимые дорийцами минойцы-пеласги-рысичи покинут остров и высадятся на побережье Италии, в Умбрии. Согласно Геродоту, они называли себя тирсенцами (тирренцами) по имени своего вождя Тирсена. Впрочем, Геродот считал переселенцев не пеласгами, а лидийцами, то есть потомками хеттов, покинувшими во времена царя Атиса Лидию из-за голода во главе с царевичем Тирсеном или Тирреном. Римлянам тирренцы были известны под именем этрусков. Именно этруски основали Рим и являлись его первыми царями. Водосточная и канализационная системы, «сработанные рабами Рима», также были введены не римлянами, а этрусками. Этруски являлись хозяевами западных морей и безраздельно господствовали на «своем море» – Тирренском. Они-то и научили римлян судостроению, искусству вождения кораблей, – искусству, благодаря которому Риму удалось сокрушить могущество своего грозного соперника – Карфагенского семитского государства.
Сами этруски, согласно Дионисию Галикарнасскому (I в. до н. э.), именовали себя вовсе не этруски, а расена. А в словаре Стефана Византийского (VI в. н. э.) они безоговорочно названы «словенским племенем». Но Гриневич, не ограничиваясь свидетельствами этих авторитетов, доказывает свою теорию тем, что, используя в качестве ключа древнерусский язык (по известной методике Аальто), сделал связные переводы тэртерийских надписей, печатей Мохенджо-Даро, крито-микенского Фестского диска и этрусских текстов, над которыми веками безуспешно бились дешифровщики. В одном из переводов Гриневича с этрусского (надписи VI–V вв. до Р. Х. на камне из музея г. Перуджа) есть, между прочим, такие слова о языческих обрядах «расены»: «Ворожат, яростно воя, до изнурения. Дивно. Имея природное богатство, возле бездны толкутся в сущей рже ее и погибают напрасно». Не о нас ли это с вами?
Русичи у Гриневича на определенном этапе своих странствий движутся, как и мосхи, из Малой Азии и Среднего Поднепровья в Средиземноморье, на юг Европы. В конце концов, по мнению Гриневича, этруски-расена вернулись на свои исконные земли. «Произошло это, видимо, не раньше IV–III до н. э. Принявшись за обустройство вновь обретенной земли и заботясь прежде всего о собственной безопасности, славяне возведут огромные крепости и насыплют грандиозные Змиевы валы, которые протянутся «аж до Киева»». Крепостей подобных (во всяком случае, каменных) мы не знаем, а в остальном гипотеза Гриневича в принципе не противоречит ни Нестору-летописцу, ни автору Густынской летописи, ни архимандриту Иннокентию, ни Рейтенфельсу, ни Ломоносову.
Другое дело, что существует прямо противоположный взгляд на очаг этногенеза русского народа и изначальное направление миграций прарусичей (то есть именно на первое звено в теории Рейтенфельса), принадлежащий историкам школы академика Б. А. Рыбакова. Они полагают, что причерноморские арийские племена, от которых произошли сарматы, скифы и славяне, если и шли изначально на северо-запад, как мосхи из Малой Азии, то впоследствии основной массой устремились на восток – сначала в Поволжье и Южный Урал, а потом на юг, в Азию – Малую, Среднюю и Центральную. Археологические находки последнего времени подтверждают это. Так, курганные захоронения III–II тысячелетия до Рождества Христова в Нефтегорском районе Самарской области идентичны более ранним, IV–III тысячелетия до Р. Х. , индоевропейским захоронениям на Балканах: и здесь, и там в могилах находят конские головы (настоящие черепа или изваяния), а останки присыпаны охрой. В более же позднюю эпоху индоевропейцы-язычники начали сжигать покойников. Но, конечно, самая впечатляющая археологическая находка на территории нашей страны – это напоминающий сверху колесо со спицами город ариев Аркаим (XVIII–XVI вв. до Р. Х. ) в Челябинской области, открытый в 1987 г. Он был построен точно так же, как описано возведение первого города в «Авесте» («Вендидад», гл. II): «…Иима… построил ограду (вара) длиною в лошадиный бег по всем четырем сторонам (чартав)[40]. Туда он снес семена, мелкий и крупный скот, людей, и собак, и птиц, и огней красных, пылающих… Туда он провел воду по пути длиною в хатру (предположительно тысяча шагов. – A.B.), там построил улицы, там построил он жилища, и подпол, пред дверие, и стояки, и окружной вал». Собственно, название, которое дали городу после ухода ариев туранские (тюркские) племена, — Аркаим (то есть «Аркан Йимы»), подтверждает, что речь идет именно о городе, описанном в «Авесте». Это позволило многим историкам сделать предположение, что прародина арийских племен – Южное Зауралье. Однако индоевропейские поселения и захоронения на Балканах и в Северном Причерноморье, а также протоиндийская цивилизация ариев имеют более раннее происхождение.
Можно долго спорить по поводу всех этих интереснейших теорий. Неоспоримо вот что: около пяти тысячи лет назад на русской земле, сначала между Дунаем и Доном, а потом за Волгой и в южноуральских степях, жили наши далекие праотцы, оставившие нам, помимо имен рек, слова «ясный» и «весть», напоминающие об их сакральных книгах «Ясна» и «Авеста» и восходящие к ранним дням человечества сказания о Третьем сыне, Траэтоане, прозванном у нас Иваном-дураком; о матери сырой земле, всегда готовой прийти на помощь доброму человеку; о морском и подземном царствах; о заколдованной царевне, спящей в подвешенном на цепях хрустальном гробу; о живой и мертвой воде; о сохранившемся и по сию пору под Киевом Змиевом вале, который будто бы есть гребень распаханной трехглавым и шестиглазым Змеем Закхеем межи, о чем рассказывает русская сказка «Межа» (Гриневич же, напомню, считает Змиевы валы делом рук потомков этрусков).
Древнейший устный и письменный источник «Авеста» называет «первой из лучших местностей и стран», созданной верховным авестийским божеством Ахурой Маздой, Арьяну Вэджу (то есть Арийский Простор) «у прекрасной реки Даитйя» (Дон, Танаис). Именно этой Вэдже обязано своим существованием слово «вежа», фигурирующее во многих славянских названиях городов и местностей (например, Белая Вежа, Беловежская пуща). «Арья» же (агуа) в обыкновенном обиходе, по Бенвенисту, «является обозначением, которое применяют к себе свободные люди, противопоставляя себя рабам», а также «это – обозначение человека того же племени, говорящего на том же языке». Словенский исследователь Йожко Шавли считает: «Само же происхождение слова, вероятно, связано с земледелием: лат. arare, словен. orati – «пахать», что одновременно указывает на земледельческую культуру арийского племени». Но вообще «арья» – более всеобъемлющее понятие. В религиозном словаре Древней Индии причастие arhat означает «достойнейшего человека, имеющего заслуги». Термин arh-, начиная с ведийского, указывает на то, что «заслуга» мыслится как личная «ценность», «стоимость» человека. В древнеперсидском aryaman – «близкий друг». Арьяман (Aryaman) также – авестийский бог гостеприимства. С индо-иранским корнем ar- связаны многие «отымённые дериваты» в других индоевропейских языках: латинское art, аrtis – «природная склонность, умение, талант», греческий глагол «арариско» – «прилаживать, приспосабливать, согласовывать». В русском языке понятие «арья» сохранилось в имени языческого бога плодородия Ярилы (ср. с Яровитом у балтийских славян и богом Ярри у хеттов), в прилагательных «ярый», «яркий» (древнее значение – «весенний», сохранившееся в слове «яровой»), в однокоренных словах «дар», «дорогой», «друг» и «держава». «Дар» – это от ведического dhar- («держать»), восходящего к arh- и аrуа в значении «заслуги», «стоимости», «ценности», в том числе и личной. Точно такую же этимологию имеет прилагательное «дорогой», что особенно очевидно, если сравнить его с общеславянским dorgb («дорогой»), старославянским «драть», латышским dargs («дорогой по цене») и древнепрусским Darge («дорогой»), В общеславянском drugb звучит индоевропейский корень –dhro (ср. греческое «артрон» – «сочленение», «артмос» – «узы, связь»), родственный ведическому dhar-. Так, по-литовски draugas – «товарищ», по-латышски draugs – «друг», в древнеисландском языке draugx – «муж». От dhar- («держать») и санскритского dahrma- («закон», «поддержание»), трансформированных в индоевропейское *dhā- («класть, размещать, устанавливать»), происходит общеславянское dъrzava – «основа, сила, могущество». Как видим, наследие древних ариев – это не нечто умозрительное и отвлеченное: они передали нам важнейшие для русского человека понятия – дар, дорогой, друг, держава…
