Т.В. Анисимова - Современная деловая риторика: Учебное пособие
Обязательно должно быть указано, почему мы считаем совершенное деяние неправильным. Подробный анализ причин ошибки и ее сущности — показатель ораторской культуры критикующего. Наконец, если речь идет о событиях, актуальных и в настоящее время, по возможности, критика должна содержать указание на то, что оратор считает необходимым сделать, чтобы исправить положение. В этом состоит конструктивный характер критики — не просто указание на просчеты, но и описание пути выхода из затруднительной ситуации. Поэтому из критики должно быть решительно убрано "обвинительное жало". Разумеется, если речь идет о прошлом (например, критикуем руководителей советской эпохи за неправильные решения), никакие советы неуместны.
Здесь необходимо предостеречь ораторов от двух крайностей. Первая состоит в преувеличении роли критики. Как известно, в советские времена критика и самокритика провозглашались двигателями развития нашего общества. В этой ситуации критика легко превращалась в осуждение, критиканство, в запрет всего, что не соответствует установкам начальства. С таким отношением давно пора покончить и подчеркнуть, что критика — это только выражение другой точки зрения, которая имеет столько же прав на существование, сколько и исходная. Поэтому высказывание критики не может вести к запрету или осуждению, а лишь к обсуждению.
С другой крайностью мы сталкиваемся в некоторых американских пособиях по риторике, где любая критика объявляется неконструктивной и отвергается как жанр. Ср., например: "При критике четко и ясно делается различие между собственными представлениями и представлениями другого человека, которых не могут и не хотят немедленно принять. Поэтому его критикуют и отвергают, это — самозащита. И еще при этом критикующий чувствует за собой право умно рассуждать, так как он защищает собственное священное мировоззрение. И все же критикующий может чувствовать себя не в своей тарелке, особенно если ему отвечают встречной критикой и приводят веские аргументы. И тогда в мозгу критикующего высвечивается или мелькает, что существуют помимо его собственных и другие точки зрения и другие позиции. Поэтому беседы, которые ведутся с дружеской искренностью, во время которых собеседники излагают свои мнения, чтобы «рассортировать» их и сделать вывод, какое решение теперь будет удовлетворять все стороны, гораздо конструктивнее, чем критика."[113, 222] При этом автор не находит ни одного позитивного мотива критики, а все сводится только к мести, злому умыслу, зависти, тщеславию, желанию оскорбить и т. п. Нет сомнения, что дружеские беседы более конструктивны, чем критика, однако необходимо указать на то, что эти жанры встречаются в совершенно разных ситуациях, и не могут, как правило, заменять друг друга. Беседы возможны до принятия решения, между людьми, принимающими то или иное участие в выработке решения, в то время как критика возможна только после принятия решения (или по крайней мере, после вынесения решения на широкое обсуждение) со стороны людей, не принимавших участие в его выработке. Назначение критики как раз и состоит в том, чтобы сообщить автору решения, "что существуют помимо его собственных и другие точки зрения и другие позиции". Так, разработчики нового Устава института могут во время работы над ним консультироваться с кем угодно в форме беседы, но если после оглашения проекта Устава какая-либо группа сотрудников обнаружит, что в Уставе ущемлены ее права, выражение несогласия с этим положением возможно только в форме критики. Или: автор нового монумента для города может обсуждать свой проект и советоваться с кем пожелает, однако если после постройки этого монумента общественность находит его малохудожественным, она может выразить свое мнение только в форме критики (ср. такого рода высказывания по поводу памятника Петру I и монумента на Поклонной горе в Москве).
Очевидно, что такое положение в американской риторике связано с тем, что под критикой авторы понимают не убеждающую речь, а эпидейктическую хулу. Ср. пример критики из того же пособия: "Все глупости! Это надувательство! Выдумки! Этого не может быть! Такого не бывает! Это невозможно!" (Кроме того именно хула, а не критика руководствуется указанными в пособии мотивами) Согласимся с тем, что подобные эмоциональные выкрики не несут в себе ничего конструктивного, что голословные отрицательные оценки недопустимы в деловом общении, однако они не имеют ничего общего с жанром критики. Настоящим примером этого жанра может служить приведенная цитата из самого пособия, где автор критикует критикующих. Как правило, и все другие источники, отрицающие критику как жанр, на самом деле отрицают лишь неконструктивную и неуместную форму критики.
Из всех жанров этой группы критика оказывается самым сложным для оратора, поскольку (в отличие от возражения и опровержения) касается не тезиса речи, а самого человека, а с другой стороны, (в отличие от обвинения) несмотря на отмеченные недостатки, оратор стремится сохранить с критикуемым хорошие отношения. Именно поэтому при подготовке критики так важна правильная процедура работы над содержанием и формой речи.
Если у человека открытые, положительные общие установки, то всю информацию он сначала воспринимает нейтрально и пытается соотнести ее со своим мировоззрением. При этом он находит в ней как положительные, так и отрицательные признаки и размышляет как над теми, так и над другими, так как только таким образом можно прийти к какому-то заключению. После того, как положительные и отрицательные черты оформились и были сформулированы, оцениваем степень их важности. Только если оказывается, что отрицательные качества имеют существенное, принципиальное значение для определенной социальной группы, о них есть смысл говорить. С другой стороны, чтобы критика была конструктивной и не превратилась в склоку, необходимо обязательно отыскать то общее, что объединяет стороны. Выдвигать критику лучше всего в порядке обсуждения, не навязывая ее, а используя глаголы мнения: думаю, считаю, полагаю и под. Чем доброжелательнее и необиднее критика, тем больше вероятности, что оратор добьется желаемого результата, который состоит не в том, чтобы вызывать отрицательные эмоции у критикуемого, а в том, чтобы исправить положение. Таким образом, говорящий обязан заботиться о сохранении достоинства слушателей: не клеймить позором, а помочь сохранить лицо, с честью выйти из трудного положения:
Я старался избегать упоминания и цитирования отдельных представителей мною отвергаемых позитивистских взглядов. Не потому, что у меня не было желания или мужества вступить в критическую полемику против этих лиц. Меня удерживало, прежде всего, то соображение, что научные истины тем труднее и медленнее пробивают себе дорогу, чем чувствительнее задевается самолюбие представителей противоположных воззрений, а также та мысль, что необходимо тем решительнее обнажать и атаковать принципы, чем в более щадящем свете представлять те или иные личности. (К. Фосслер)
Разумеется, сказанное относится не только к сфере научной деятельности, в еще большей степени оно должно относиться к общественной практике. Если начальник стремится не уличать и осуждать подчиненного, а помочь ему, относится с уважением к его личности, результат окажется гораздо лучше.
Чтобы достигнуть такого результата, необходимо начинать речь с тех вопросов, по которым есть согласие, с похвалы, с топоса, и лишь потом переходить к критике, поскольку это подчеркивает объективность критикующего и дает возможность достичь взаимопонимания. Ср., например:
Мне кажется напрасным запугивание, к которому прибегают уже не первый раз некоторые товарищи. Я обращаюсь к вам, Алесь Адамович. Я глубоко почитаю вас как крупного публициста, который в многочисленных выступлениях по телевидению и радио, в печати справедливо критикует Сталина и сталинизм, репрессии. В зале, по-моему, не найдется ни одного человека, который бы не разделял эту точку зрения. Но я все больше начинаю чувствовать, что нас начинают запугивать сталинизмом. Он становится притчей во языцех. Теперь уже появляется новый термин — "сталинско-брежневское крыло". Зачем, спрашивается, запугивать? Каждый из избранных народных депутатов имеет свою голову на плечах и чувство личного достоинства. Это сторонникам демократии тоже надо отчетливо понимать. Иначе потом будет как-то неловко. (Л.М. Кравченко)
Важно, однако помнить, что похвала должна быть, во-первых, искренней, во-вторых, связанной с обсуждаемым вопросом. (Ср., как Л. Кравченко, собираясь критиковать А. Адамовича за запугивание сталинизмом, хвалит его не за его книги о деревне и не за общественную деятельность, а за его выступления с критикой Сталина), а в-третьих, обоснованной, аргументированной. В противном случае этот прием легко принимает форму софизма, чрезвычайно распространенного в советский период. Смысл его состоял в том, чтобы сначала высказать одобрение в одной области деятельности оппонента, чтобы потом безосновательно критиковать его в другой.
