Поэтический язык Иосифа Бродского - Зубова Людмила Владимировна

При ритмическом сходстве с ранними стихами Цветаевой «Вот опять окно…» (Цветаева, 1990:134); ср. также строку Кабы нас с тобой да судьба свела (Цветаева, 1990:132), у Бродского изображена противоположная ситуация – неузнавание (лейтмотив более поздних стихов Цветаевой – невстреча). Можно заметить, что в «Итаке» Бродский соединяет свое Воротишься на родину… ахматовское Меняются названья городов и цветаевское Не обольщусь и языком / Родным, его призывом млечным. / Мне безразлично, на каком / Непонимаемой быть встречным! («Тоска по родине – давно…» – Цветаева, 1990: 436).

Смысл, выраженный словами И язык, на котором вокруг орут, / разбирать, похоже, напрасный труд иконически воспроизводится в синтаксических аномалиях, начиная со строк И поднимет барбос лай на весь причал / не признаться, что рад, а что одичал. В тексте обозначен, но не решен вопрос, чей язык изменился – язык родины или вернувшегося на родину. Заметим, что в тексте нет собственных имен, слово одну теряет значение единичности, приобретая функцию указательного и в то же время неопределенного местоимения (ср. англ. one). В этом случае возможна и перекличка со строкой Мандельштама Не Елена – другая, – как долго она вышивала? Слово барбос, орфографически превращаясь из собственного имени в нарицательное, становится знаком отчуждения. Глагол одичал при этом стоит в позиции, побуждающей задуматься, о ком идет речь – о собаке или страннике. В последней строфе слова перемешаны уже совсем хаотично, и это становится не только иконическим соответствием формы содержанию, но и попыткой автора освоить новый язык, причем в процессе освоения мозг сбивается. В этой строфе слово залив грамматически и лексически двусмысленно: до переноса оно существительное, а после переноса – деепричастие из вульганого фразеологизма залить глаза – ‘опьянеть’. При некотором усилии можно гипотетически выстроить слова из запутанного фрагмента в более понятный ряд: *волна, набегая на горизонт от куска земли, не забудет тот остров. Но возможно и прочтение с противоположным смыслом: *волна, набегая на кусок земли, не забудет горизонт. Попытка разгадать языковую загадку, на что, несомненно, провоцирует Бродский, заставляет сосредоточить мысль на глаголе не забудет, который в этом случае становится антитезой к лейтмотивному не помню из «Одиссея Телемаку». Стихотворение кончается послелогом английского типа, выдающим самое мучительное для Бродского – потерю части речи, поскольку все творчество Бродского – утверждение, что язык – последнее прибежище и спасение поэта. Между тем подобные конструкции отражают общую тенденцию языка к аналитизму (вам с сахаром или без? кто за, кто против?). Предлог легко трансформируется в послелог в случае эвфемистического усечения: послать на и др. [49] Своего рода лабораторией таких конструкций были многочисленные употребления предлогов в позиции переноса, больше всего у Цветаевой и самого Бродского. Эллиптическое и эвфемистическое происхождение конструкций, трансформировавших предлог в послелог, задает принципиальную открытость для замещения позиции любым словом. Поэтому конструкцию набегая на можно было бы продолжить словами горизонт, землю, глаза, меня, жизнь и т. д. В стихотворении «Келломяки» волны набегали извилинами на / пустынный пляж. Возможно, пропуск указания на объект в «Итаке» – табуирование воспоминаний о счастливой жизни. И вместе с тем незавершенностью фразы моделируется разрушительное действие воды – времени. Воздействию деструктивных сил подвергается и последний оплот бытия – язык, руинами которого и предстает последняя строфа.

В смешении языков мозг персонажа, автора, а следовательно, и читателя, настолько сбивается, что даже и само название острова (оно же и название стихотворения) – Итака – можно понимать как производное от русского канцеляризма итак, вводящего заключительный абзац в речах, докладах, статьях и т. п. Это предположение подтверждается строками из стихотворения «Келломяки»:

Анализ интертекстуальных связей стихотворения «Одиссей Телемаку» на фоне других тематически близких текстов автора позволяет увидеть, что мандельштамовский подтекст входит в стихи Бродского как «цитата – отправная точка, чья функция в тексте аналогична функции кристалла в перенасыщенном растворе» (Юхт, 1994:94), а подтекст ахматовский – скорее как «цитата-“бормотание”, очаровывающая автора ‹…› ритмико-фонетической магией» (там же, и потому как цитата, отсылающая к авторитету источника. Поэтика Цветаевой более всего проявляется созданием неоднозначности слова, особенно в ситуации переносов.

Но и само стихотворение Бродского становится разрастающимся кристаллом. Это сказывается не только в автореминисценциях, когда автор, возражая себе, переводит экзистенциальные рефлексии в интонационно и стилистически противоположный ряд. Это хорошо видно также из наблюдения В. Куллэ о том, как Бродский продолжил стихи В. Саба, а затем Т. Венцлова продолжил стихи Бродского (Куллэ, 1995: 267–288).

Ахматова, 1977 – Ахматова А. Стихотворения и поэмы. Сост., подг. текста и примеч. В. М. Жирмунского. Л.: Сов. пис., 1977. 560 с.

Бродский, 2000-а – Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского: В 8 т. Сост.: В. П. Голышев, Е. Н. Касаткина, В. А. Куллэ. Общ. редакция: Я. А. Гордин. СПб.: Пушкинский фонд, 1998–2001. Т. VI. СПб., 2000. 456 с.

Бродский, 2000-б – Бродский И. Большая книга интервью. Сост. В. Полухиной. М.: Захаров, 2000. С. 109–121. 704 с.

Бродский, 2001 – Сочинения Иосифа Бродского: В 8 т. Сост.: В. П. Голышев, Е. Н. Касаткина, В. А. Куллэ. Общ. редакция: Я. А. Гордин. СПб.: Пушкинский фонд, 1998–2001. Т. VII. СПб., 2001. 344 с.

Верхейл, 1986 – Верхейл К. «Эней и Дидона» Иосифа Бродского // Поэтика Бродского: Сборник статей. Под ред. Л. В. Лосева. Tenafly: Эрмитаж, 1986. С. 121–132.

Виноградов, 1976 – Виноградов В. В. О поэзии Анны Ахматовой // Виноградов В. В. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. С. 451–459.

Бродский, 1998 – Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М.: Независимая газета, 1998. 327 с.

Воробьева, 1994 – Воробьева А. Н. Поэтика времени и пространства в поэзии И. Бродского // Возвращенные имена русской литературы. Аспекты поэтики, эстетики, философии. Межвузовский сборник научных трудов. Под ред. В. И. Немцева. Самара: Изд-во Самар. гос. пед. ин-та, 1994. С. 185–197.

Горелов, 1988 – Горелов П. «Мне нечего сказать…» // Комсомольская правда. 19 марта 1988 г. С. 4.

Жолковский, 1994 – Жолковский А. К. «Чужих певцов блуждающие сны» // Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы. М.: Наука, 1994. С. 14–30.

Зубова, 1999-а – Зубова Л. В. Язык поэзии Марины Цветаевой: Фонетика, словообразование, фразеология. СПб.: Изд-во С.-Петербург. гос. ун-та, 1999. 231 с.

Зубова, 1999-б – Zubova L. «Odysseus to Telemachus» // Joseph Brodsky. The Art of a Poem. Ed. by Lev Loseff and Valentina Polukhina, L.: Macmillan, 1999. P. 26–43.

Зубова, 2001 – Зубова Л. В. Стихотворение Бродского «Одиссей Телемаку» // Старое литературное обозрение. 2001. № 2. С. 64–75.

Ичин, 1996 – Ичин К. Бродский и Овидий // Новое литературное обозрение. М., 1996. № 19. С. 227–249.

Каломиров, 1986 – Каломиров А. [В. Кривулин] Иосиф Бродский (место) // Поэтика Бродского: Сборник статей. Под ред. Л. В. Лосева. Tenafly: Эрмитаж, 1986. С. 219–229.

Ковалева, 2000 – Ковалева И. «Греки» у Бродского: от Симонида до Кавафиса // Иосиф Бродский и мир. Метафизика. Античность. Современность. Ред. И. А. Муравьева. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2000. С. 139–151.