Коллектив авторов - Дело всей жизни…
Жертва часто предстает бесправной и обездоленной, о чем свидетельствуют эпитеты бесталанный, опальный, разбесчастный:
Разбесчастная девчоночка
На свете рождена…
Отдали девчоночку замуж
За вора за разбойничка…<1,204>;
Отроча опальный, отроча опальный,
Сиротинушка безталанный <1,195>.
Губитель тоже получает соответствующую характеристику (подколодный (змея), проклятый, рассобачий):
Пришел сын да и к матери:
«Не мать ты мне, не сударыня,
Змея ты мне подколодная! <1,79>;
Уж ты, вор ли, ты, собака,
Разсобачий такой сын,
Погубил ты моего брата,
Своего шурина! <1,200>.
Мотив подготовки к убийству, самого убийства и последующих действий способствует использованию в низших эпических песнях наименований оружия (копье, меч, сабля, стрела), не характерных для семейных и любовных песен:
Вынул молодец саблю вострую,
Он и снес жене буйну голову <1,70>;
С правой руки положьте калену стрелу;
А с левой руки положьте вы булатный меч <1,343>.
В отдельных случаях значение индивидуальных существительных (например, ендова, мясо, сало, пирог) и глаголов (напечь, слить, смостить) проясняется лишь при обращении к контексту, в котором девушка «рисует» воображаемую картину жестокой расправы над милым другом:
Я из рук, из ног коровать смощу,
Из буйной головы ендову скую,
Из глаз его я чару солью,
Из мяса его пирогов напеку,
А из сала его я свечей налью…<1,162>
Среди собственно индивидуальных лексем есть названия лиц по разным признакам (дворяночка, косец, морянин, рыболовничек, шурин), наименования бытовых предметов (колыбель, лопата, рюмка), названия одежды (штаны), наименования животных (зайка) и растений (василечек, лопушок, укроп).
Без них матерь дочь замуж отдала,
Замуж за море за морянина <1,189>;
Я от горя во сыру землю, —
А за мной горе со лопатою…<1,445>;
Укроп цветет без опаду <1,461>.
Особую группу составляют слова религиозной тематики (дьякон, игумен-поп, монашечка, поп, погребенье, рясочка, черничка; помолиться, постричь):
Всходит казаченька на высок терем:
Стоят попы и дьяконы, погребенье поют <1,272>.
Собственные наименования в списке несовпадающих лексем малочисленны. Это антропонимы (Людмилушка, Юрий), топонимы (Кубань, Новгород) и производные от них (Курский, Тульский): А третий молодчик Был чужесторончик, Православный русский, Из земли он Курской, Княжескаго роду <1,195>. Также зафиксированы названия праздников и приходов: Ноньче Купалы, завтра Иваны! <1,176>; А в нас во Николе во приходе Собирались девушки под разбои <1,310>.
В целом состав группы индивидуальных наименований во многом обусловлен спецификой низших эпических песен, соотносящихся с былинами и балладами. Среди собственно индивидуальных лексем много диалектных слов, например: гаметь ‘громко лаять (о собаках)’ [СРНГ: 6: 130]; горкать ‘ворковать’ [СРНГ: 7: 37]; гудать ‘гудеть’ [СРНГ: 7: 200]; наметка ‘длинный женский головной платок, обычно из тонкого или редкого холста, повязывавшийся различным способом’ [СРНГ: 20: 35]; неотгадливый ‘трудно поддающийся отгадке’ [СРНГ: 21: 103]; попел ‘пепел, зола’ [СРНГ: 29: 301], смостить ‘сделать, изготовить что-л.’ [СРНГ: 39: 47]; стрелица ‘стрела’ [СРНГ: 41: 317] и др.
Отворяй, жена, ворота,
Чтоб ворота не скрипели,
Чтоб собаки не гамели
И суседи не слыхали! <1,204>;
А деточки-малюточки как пчелки гудут…<1,272>;
Вы не горкайте, два сизых голуба,
Не разгоркайте моего батюшки! <1,471>;
Положи меня ув ограде,
Обсади меня стрелицами,
Обвешай меня наметками,
Обсей меня василечками! <1,176>;
Загадаю загадку неотгадливую <1,162>;
Я из той золы попел сеяла,
Попел сеяла, зелье делала <1,137>
В списке индивидуальных слов оказались и собственно фольклорные наименования, например: кветить ‘Фольк. Украшать (цветами)’ [СРНГ: 13: 166], лиходейница ‘Фольк. Лиходейка’ [СРНГ: 17: 78], морянин ‘Фольк. Человек, живущий за морем’ [СРНГ: 18: 282], ракитый ‘Фольк. Ракитовый’ [СРНГ: 34: 89]: Она золотом шила, А серебром она кветила <1,455>; Его ручечки возле кучечки, А головка его в ракитом кусте…<1,370>. Ряд уникальных фольклорных лексем представлен диминутивными образованиями: колечушко ‘Фольк. Уменьш. – ласк. Колечко’ [СРНГ: 14: 133]; отростушек ‘Фольк. Отросточек, веточка’ [СРНГ: 24: 301], а также специфическими для народной песни словами с приставкой раз-/рас-: разбесчастный ‘Фольк. Очень несчастный’ [СРНГ: 33: 260], разгуляньице ‘Фольк. Ласк. Шумное веселье, разгулье, гулянка’ [СРНГ: 33: 318]: Отъезжает казаченька на разгуляньице, Покидает Марусеньку на гореваньице <1,272>.
Диалектные и фольклорные лексемы используются и для образования уникальных композитов, например: большой-набольший (набольший ‘старший по положению, главный’ [СРНГ: 19: 127]); воскрикнуть-взгаркнуть (взгаркнуть ‘громко, изо всех сил вскрикивать; окликать, звать кого-либо’ [СРНГ: 4: 254]); здучать-грючать (здучать ‘стучать’ [СРНГ: 11: 238]; грючать ‘Фольк. То же, что грюкать’, грюкать ‘стучать, греметь, брякать’ [СРНГ: 7: 181]).
Увыймает девушку большой-набольший <1,215>;
Он воскрикнет-взгаркнет громким голосом <1,343>;
А что то у поле да здучит-грючит? <1,370>.
Отметим, что значительная часть индивидуальных наименований – низкочастотные или единичные лексемы, составляющие периферию словника. Однако для выявления внутрижанрового своеобразия лирических песен интересно сопоставить и ядерную часть словаря. Для этого воспользуемся методикой аппликации (мысленного наложения) частотных словарей и, прежде всего, их верхушечной части. Сравнение наиболее употребительных знаменательных лексем (30 слов) показало большое число соответствий. Так, в обоих списках оказались существительные, называющие типичных персонажей лирической песни (молодец, девушка, девка, жена, матушка) и значимые части тела (рука), наименования животных (конь) и слова, обозначающие локус (поле, двор). Группа совпадающих высокочастотных слов также представлена оценочными прилагательными милый, молодой, красный, белый, глаголами быть, пойти и числительным три. Несмотря на наличие соответствующих лексем, свидетельствующих о единстве жанра, наблюдаются и различия, обусловленные внутрижанровыми приоритетами. Специфику низших эпических песен определяют наименования по родству (сын, брат, сестра), названия артефактных локусов (терем, шатер) и отрезков времени (год), в то время как в семейных и любовных песнях чаще употребляются существительные батюшка, муж, друг, голова, сад, улица.
Высокая частотность слов брат и сестра объясняется тем, что в песнях балладного типа часто описываются непростые отношения между братом и сестрой: с одной стороны, это близкие родственники, заботящиеся друг о друге, с другой – конфликтующие стороны, пытающиеся разными способами избавиться от опеки:
А родна сестра приедет, – она наплачется <1,343>;
Ох, брат сестру двору кличет,
Загубить хочет…<1,176>;
Сустрела брата середи двора,
Налила чару зелена вина
Зелье лютое всколыхалося <1,137>.
Обратим внимание и на высокую частотность существительного шатер, характерного, прежде всего, для жанра былин. Отметим, что в текстах первого тома также зафиксированы диминутивные наименования шатерец и шатерок: А в первом шатерку, Там сидела Матренушка… А в другом шатерцу, Там сидела Людмилушка <1,455>.
Весьма показательны для словарей и высокочастотные прилагательные: родной – низшие эпические песни; старый, широкий, зеленый – семейные и любовные. Значимыми для песен балладного типа оказались числительное один и наречие там. Выявлены несоответствия и среди глаголов. Если в семейных и любовных песнях в группу ядерных попали слова стоять, гулять, любить, то в низших эпических песнях особая роль отводится глаголу плакать, что, безусловно, обусловлено их драматической сюжетной линией:
